Орин, видимо, посчитав знакомство оконченным, потянула Дороти за плечо к себе. Принцесса не возражала – казалось, она о присутствии Дороти уже забыла. Воспользовавшись этой возможностью, Орин церемонно поклонилась и, ободряюще улыбаясь, увлекла девочку обратно в толпу гостей. Дороти была ошарашена настолько, что не могла вымолвить ни слова. Лишь спустя несколько минут, отдышавшись и съев стянутую Орин с какого-то подноса гроздь винограда, Дороти решилась задать вопрос.

- Почему она… такая?

Они стояли у окна, за которым ветер трепал ветви тесно стоявших деревьев, наполняя садовую темноту непрерывным шелестом. Покрывало белых цветов плавно двигалось в опускавшейся на город ночи. Дороти смотрела в сад, Орин лениво обмахивалась веером.

- Какая? – хитро улыбнулась наследница, намереваясь выведать у Дороти более подробные впечатления от знакомства с эвийской принцессой. Девочка зябко передернула плечами.

- Она… неживая, - запнувшись, ответила Дороти. Она всё еще старательно избегала взгляда своей спутницы. Дороти хотела сказать совсем не это. Но было ли верным называть принцессу мертвой? Мертвые лежат в земле. Тетушка говорила, что иногда, если человек совершил много грехов при жизни, его душа не попадет после смерти на небеса, а будет блуждать по земле, пытаясь искупить содеянное. Но в рассказах тетушки Эм речь шла о душе. Не о теле с неловкими движениями и голове с застывшим лицом, составляющим вместе облик прекрасной принцессы прибрежной страны. Но, как бы то ни было, живой Лангвидэр точно не была. Дороти не могла сказать, что она напугана: играло роль и то, что она уже успела составить в воображении четкий образ эвийской правительницы, и то, что на расстоянии Лангвидэр всё же была красива. Она напоминала один из сорванных цветов в ее прическе. Вот только вблизи… Вблизи становились заметны и неподвижные черты лица, и тяжелый взгляд, в котором отрешенность путалась с ненавистью. И неточные движения, словно голова не может четко, как свойственно людям, управлять телом. В белом наряде с переливающимися жемчужинами она так похожа на цветок. На давно сорванный и залитый консервирующим составом, дабы придать блеск и предотвратить неизбежное увядание. Дороти была попросту ошарашена. Она и подумать не могла, что принцесса этой прекрасной страны окажется такой.

Орин рассмеялась. Кружева на ее веере трепетали от легкого ветра. В отличие от Дороти, женщина нисколько не была удивлена. Для нее, первой фрейлины, принцесса была зрелищем вполне привычным.

- Неживая, - повторила она и покачала головой. – Как ты точно ее охарактеризовала. Но нет, милая, ты заблуждаешься. Помнишь, я говорила тебе, наша принцесса обладает способностью менять облик. Иногда она слишком увлекается, заботясь о внешней красоте, и напрочь забывает о том, что красивая маска скорее оттолкнет, чем покажется привлекательной. Она считает внешнее проявление чувств чем-то несущественным, только и всего. Издержки местной магии. Если ты была в Оз, ты понимаешь, о чем я.

Дороти неуверенно кивнула. Сейчас, когда взгляд принцессы больше не был устремлен на нее, девочка чувствовала себя спокойнее. Ни за что на свете она не согласилась бы больше подойти к принцессе Лангвидэр, которую за время своего пребывания здесь уже успела поставить в личном списке уважаемых волшебниц всего немного ниже Озмы. Лангвидэр может быть сколь угодно доброй и заботливой, но восковое лицо, из которого словно вытянули жизнь, было для Дороти чем-то противоестественным.

Орин ее серьезности не разделяла. Посоветовав девочке найти себе пару и пойти танцевать, она махнула веером и умчалась. Да Дороти и не рассчитывала весь вечер висеть на ее руке в качестве безмолвного приложения, портя настроение им обеим. Курица бесследно испарилась, и девочка осталась одна. Возможно, предложение потанцевать не было лишено смысла, но у себя на ферме Дороти не овладела навыком знакомства со знатными кавалерами, а потому идея Орин вызывала у нее сейчас лишь смущение. Решив не тратить время зря и вдоволь полюбоваться окружающей красотой, Дороти вышла из зала и оказалась на балконе, что тянулся вдоль всего дворцового крыла. Здесь можно было бродить хоть целый час, любуясь садом, подсвеченной оранжевыми фонарями оградой, касаясь пальцами склоненных на перила ветвей, усыпанных белыми цветами.

Какой станет Эвна, когда магнолии отцветут? Невольно задумавшись над этим, Дороти тут же прогнала печальную мысль. С белыми цветами город утратит львиную долю своей привлекательности. Выходит, во всей красе он раскрывается лишь на пару недель, а потом остается ждать следующего сезона. А принцесса? Если она закалывает эти цветы в прическу, находит ли она им замену на оставшуюся часть года? Задумавшись, Дороти отошла подальше от окон бального зала и оказалась практически в полной темноте, наедине с деревьями и теплым ласкающим ветром. Эвна – прекрасное место. Маленькой путешественнице повезло, что она попала именно сюда и именно в это время. Вот если бы здесь была Озма… Среди шелеста сада, в мягком сиянии месяца Дороти на миг почувствовала себя несказанно одинокой.

Впрочем, это ощущение длилось не дольше пары секунд. Страна, омываемая фиолетовой водой океана, приняла ее – так есть ли смысл придумывать несуществующие проблемы? Дороти с любопытством огляделась и неожиданно обнаружила, что на балконе она не одна. На расстоянии нескольких шагов от нее стояла девушка, которую Дороти видела рядом с принцессой Лангвидэр. В полумраке, рассеиваемом лишь светом из далеких окон, девочка узнала ее как-то интуитивно, скорее даже не по лицу, а по длинным лентам, спускавшимся с капора почти до колен. Служанка, поняв, что ее заметили, приветственно помахала Дороти и подошла.

- Это ведь ты – та самая Дороти Гейл из Канзаса? – без всякого вступления, улыбаясь, спросила она. Дороти кивнула и растерянно приоткрыла рот. Еще никто у нее здесь об этом не спрашивал, о Дороти Гейл из Канзаса в Эв никто не слышал А ведь это она, американская девочка, случайно занесенная ураганом в страну Оз, была объявлена феей, освободившей манчкинов от злой ведьмы Востока. Выходит, кто-то в этой стране всё же слышал имя Дороти Гейл? Девочка удивленно моргнула.

- Ты знаешь обо мне?

- Немного, - потупившись, ответила собеседница и вновь вскинула взгляд на Дороти. – Я Нанда, служанка принцессы Лангвидэр. Ее высочество просила передать, что очень рада с тобой познакомиться.

Дороти ошарашено взглянула на служанку. Особой радости на неподвижном лице принцессы она не заметила. Тем более что Лангвидэр довольно неприветливо назвала ее «какой-то деревенской девчонкой». Но Нанда лишь доверчиво улыбнулась в ответ.

- Принцесса просит прощения, если она чем-то тебя обидела, Дороти. Она весь день не особенно хорошо себя чувствовала, а потому была со многими излишне резка. Это честь для нас – принимать на своей земле фею Дороти.

- Я… не совсем фея, - девочке не хотелось обманывать эту симпатичную служанку. Насколько Дороти успела рассмотреть ее в зале, Нанда была ненамного старше ее самой. К тому же служанка искренне улыбалась и в целом, простодушная и милая, была куда привлекательнее своей принцессы. Хотя бы потому, что точно была живой. – Мой дом тогда случайно упал на ведьму Востока, я никак не могла на это повлиять. Но если манчкинам это помогло – я рада.

- Я слышала, теперь они живут гораздо лучше.

- Конечно, потому что страной Оз теперь правит Озма, - Дороти улыбнулась и в очередной раз подумала, как было бы здорово, если бы подруга оказалась рядом. – Она обязательно позаботится о том, чтобы всем в стране было хорошо. Озма – настоящая фея.

- Скажи, Дороти, а ты не хотела бы остаться в Эв навсегда? – полюбопытствовала Нанда. Она стояла боком, положив руки на перила. Дороти искоса рассматривала ее профиль. Сейчас девочке казалось, что в повседневной жизни служанка обычно гораздо болтливее. Сейчас же ее немного смущает сам факт того, что Дороти Гейл – фея. Зато сама Дороти за пределами заполненного людьми зала чувствовала себя гораздо свободнее. Она задумалась.