Обитатели ущелья Рох не удаляются от него, но гномы осквернили Сентабу. Духи разлома не могут поступить иначе, и эта женщина ведет их за собой, они мчатся по владениям гномов вслед за её цветным платком. Она идет до конца. Она останется, чтобы спеть Рокату прощальную колыбельную. Глория не испытывает ничего, кроме сожаления.

Она отставляет пиалу, на дне которой ещё остается золотистый отвар, и опускается на колени. Длинная пышная юбка расстилается по полу озером кружев. Глория снова смотрит в окно, и полупрозрачного силуэта там уже нет. Духи не умирают, они просто исчезают, и для них нет ничего страшнее, чем перестать существовать.

- Позволь мне.

Это – её Джинксланд. Там, за Короной Мира, её дела закончены, там будет править мальчик, сын, и Глория не сомневается, что он станет достойным королем. И уже на него будет смотреть с небес его дед, добродушно усмехаясь в усы.

Если бы давным-давно девятнадцатилетней Глории сказали, что по ту сторону Короны Мира существует другой Джинксланд, непонятный и куда более опасный, но так же закрытый от мира, она бы ни на миг не усомнилась, что это так. Горный хребет и демоны разлома сторожат здешние земли. Фертеб Кенейя не приближается к ней, он смотрит на купола храма, со стороны которого доносится тихий перезвон. Ветер колышет привязанные к колокольчикам ленты, Сентаба оплакивает своих мертвецов.

На озере в центре города загораются огни, нить алых фонарей протягивается вдоль ажурной решетки. Где-то там, среди звезд, король Кинд озадаченно качает головой, но Глория ободряюще улыбается, прислушается к шелесту своих шагов по мраморным плитам. Во дворах затихает обычная жизнь: целуются, направляясь домой, пары, наслаждаются ночной прохладой старики. Плеск фонтанов сливается в непрерывный шепот. Глории не нужно искать дорогу к ущелью, оно ведет её само. Далеко на востоке – океан Нонестика, и тонкий серп луны поднимается словно из его фиолетовых вод. Королевство за горным хребтом, огражденное от мира неприступными пиками, больше не принадлежит ей, и Глория знает, что так – правильно.

Над ущельем Рох поднимается туман. Густые розовые клубы размывают границы разлома, Глория протягивает руки, пытаясь поймать туман, - не чувствует ничего и всё-таки знает, что он есть. Он подчиняется ей, а для демонов нет ничего страшнее, чем перестать существовать. Глория вспоминает полупрозрачный силуэт в окне и улыбается самой себе. Теперь её Джинксланд здесь. И когда Фертеб Кенейя поедет в Карсалью, чтобы проводить брата в последний путь, она заплетет вопреки джинксландской моде длинные косы и подойдет к решетке, и у её ног будет клубиться розовый дым. У неё впереди столетия. На смену Фертебу придут его сыновья, сменятся поколения, город оправится от ран. Демоны ущелья оберегают Сентабу. Глория вскидывает руки, погружая их в густое розовое марево, и на запястьях её тихо звенят колокольчики.

Потому что так – правильно.

***

Юная королева Оз сосредоточенно рассматривала свои сложенные на коленях руки. Ей, по сути, ребёнку, стоило сейчас больших усилий сохранять хотя бы внешнее спокойствие. Но к Глинде она пришла сегодня сама, а потому чувствовала себя обязанной максимально доступно донести до волшебницы всё, что мучило девочку последние дни. Озма отличалась упрямством и достаточной для своего возраста рассудительностью, но самостоятельной она не была. Глинда растроганно улыбнулась, коснулась подбородка девочки, заставляя повернуть голову. Озма выглядела печальной.

- Мне нужно с вами поговорить, - объяснила девочка, и Глинда не удержалась от улыбки: как раз это не вызывало сомнений. Снова и снова всматривалась Глинда в карту Эв, и то, что открывалось её глазам, по меньшей мере удивляло. Прошло чуть больше месяца с тех пор, как Озма вернулась из своего путешествия, и за это время королевство изменилось до неузнаваемости. Сила, вырвавшаяся из первого источника, спровоцировала второй, и над старой столицей рухнул перевал. В день, когда это случилось, Глинда готова была взвыть от досады: то, что по праву должно было принадлежать ей, рассеялось по материку. Озма достаточно подготовлена, Глинда занималась её обучением сама и ни минуты не сомневалась в способности девочки справиться с источниками Торна. И тогда… с таким оружием Глинде откроется весь материк. Возможно, неудачи Озмы в Эв были лишь стечением обстоятельств. Но осознание этого факта облегчения не приносило, Глинда не могла простить ни себе, ни своей юной подопечной потерю двух крупнейших источников материковой магии.

С самого начала путешествия Глинду не интересовало, как девочка будет добираться в Вей-Вамаре, выбор адекватного объяснения интереса к этой земле оставался за Озмой. Как уже гораздо позже узнала Глинда, от её ученицы потребовали отправиться в гномье царство. Возможно, эвийцам и самим надоела безвольная принцесса, что появилась неизвестно откуда и была замечательна лишь множеством сменных голов. К колдовству над мертвыми Глинда всегда относилась с пренебрежением, оно казалось чем-то грязным, запрещенным, к чему не хочется даже прикасаться. Красивая принцесса Лангвидэр напоминала восковую куклу и живой определенно не была.

Лангвидэр исчезла практически сразу после освобождения королевской семьи, но Глинду это уже не интересовало. Волшебница вернулась к эвийской истории лишь спустя пару недель, когда несколько утих гнев, сменившись холодным разочарованием. Теперь на карте восточного побережья творился невообразимый хаос: знать встретила принца Эвардо в штыки, и мальчик с матерью и остальными детьми был вынужден бежать в Ромьераланд. У королевской семьи больше не осталось сторонников. В Кенцане формировался ещё один лагерь борьбы на эвийскую власть, в Эвне не прекращались бои. Глинда, которую от разворачивающихся событий отделяли Мертвая пустыня и Корона Мира, единственная, пожалуй, понимала то, о чём в Эв сейчас предпочитали забыть: не так легка смена династии, какой кажется. Они всегда возвращаются, представители свергнутых родов. Так было с Озмой, было с Глорией из Джинксланда. Было с Ринкитинком, предков которого десяток раз скидывали с трона. Они всегда возвращаются, сам материк противостоит переменам. Пусть даже при этом льется кровь и летят головы – да и так ли оно важно в масштабах мира?

Как бы то ни было, Глинда не спешила списывать принца Эвардо со счетов. Именно поэтому вот уже битый час она удерживала на лице выражение обеспокоенного участия и слушала сбивчивое бормотание Озмы. Девочка развернула письмо, украшенное эвийскими королевскими печатями, - подписано Его величеством Эвардо и содержит едва ли не прямым текстом изложенное предложение приехать и задержаться. Выходит, внутри страны их положение настолько безвыходное, что Эвьен ищет выгодную невесту за Короной Мира. Эвьен мыслит в масштабах прежних границ королевства, наличие многочисленных отпрысков позволит ей развить бурную деятельность в династических браках. А у Глинды – Озма, воспитанная в духе долга перед своей землей, и волшебнице не составит труда найти с Эвьен общий язык. Девочка в короне Оз может предложить гораздо больше, чем просто золото. Да и добрая благородная хранительница страны Оз никогда не станет для Эвьен настолько явным источником опасности, каким являлся бы для эвийской королевы советник её покойного мужа. Глинда постарается, чтобы её имя никому в Эв не внушало тревоги.

- Что ты хочешь обсудить, Озма? – волшебница ободряюще провела рукой по её волосам. Девочка снова опустила голову.

- Я должна ещё раз там побывать, - тихо, но твердо отозвалась она. – Это мой долг перед страной. Если магия внутренних регионов материка истощается, я должна найти способ это исправить. Король Эвардо пишет, что позволит мне путешествовать по Эв везде, где мне будет угодно.

Потому что они не верят в источники Торна и не умеют с ними обращаться, мысленно закончила Глинда. Их земля получила огромные запасы волшебства, дарованные создателем, но испокон веку эвийцы ищут обходные пути. Разумеется, тем лучше.

- Там опасно, Озма. Я не могу тебя отпустить, - волшебница покачала головой. Озма воззрилась на неё крайне удивленно.