Нанда вновь сложила лист и убрала обратно в карман передника. Был ли какой-то особый расчет в том, что она стала единственной служанкой этой женщины, или так вышло совершенно случайно, она не знала. Лангвидэр, поначалу еще пытавшаяся приказывать ей словами, уже через пару дней безнадежно перешла на жесты, и, хоть расторопная Нанда исполняла свою роль максимально старательно, губы чужеземки оставались плотно сомкнутыми. Она не хвалила и не отчитывала, лишь коротко указывала рукой и отворачивалась. А Нанда, не привыкшая к долгим рассуждениям, с некоторых пор всё чаще задумывалась, чувствует ли она хоть что-то к королевской избраннице, и если да, то что. Еще пару недель назад она бы не поверила, что будет прислуживать знатной госпоже, вечно взъерошенная, любопытная, с руками, перепачканными в отцовских химикатах.

Девушка развернулась на подоконнике и перекинула ноги обратно в комнату. В углу неподвижно стоял механический человек – будь он живым, можно было бы подумать, что он спит. Когда Лангвидэр, оттолкнув пытавшуюся ее успокоить служанку, выпалила короткую резкую фразу и убежала, а медное создание монотонно оповестило, что госпожа приказывает ее не беспокоить, Нанда, скрепя сердце, промолчала. Лишь кольнуло непонятное острое чувство: механический человек понимает то, что она, Нанда, понять не может. Выходит, она больше не нужна?

Подавив желание треснуть метелкой по усатому медному котелку, девушка сама определила Тик-Тока в угол: так он занимал меньше места. Встроенная в его механические мозги возможность понимать и переводить речь королевской пленницы была, безусловно, полезна, и всё же… Нанде казалось, что это медное неповоротливое существо нарушает их с госпожой замкнутое интуитивное взаимопонимание, бесцеремонно вмешивается в уже созданный маленький мирок.

Проходя мимо механического человека, служанка красноречиво фыркнула. Пусть он и обучен скольким-то там языкам (включая Пого, Конжо и диалект земли Вообще-Нигде, что за земля, кстати, такая?), но настолько старательно служить госпоже Лангвидэр, как служит она, это блестящее медными боками создание не сможет.

Из приемной донесся тихий скрип открываемой двери. Нанда прислушалась. Сюда никто, кроме короля, не заходил – значит, снова принесло Его величество? Но Эволдо никогда не опускается до стука, он сразу распахивает двери, словно его тут ждут. Девушка подкралась в двери и, приоткрыв щелку, выглянула.

- Кто там?

На пороге, смущенно переминаясь с ноги на ногу, стоял принц Эвардо. Пораженная Нанда воззрилась на наследника несколько непочтительно, отчего тот смутился еще больше и совсем по-девичьи покраснел.

- Доложите обо мне, - борясь с волнением, строго потребовал мальчик и смерил Нанду истинно королевским взглядом. – Эвардо, наследник эвийской короны, желает видеть леди Лангвидэр.

Нанда опешила настолько, что не сразу сообразила отойти в сторону и впустить его, отчего бедный наследник был вынужден еще пару минут, отчаянно краснея, торчать в дверях. Наконец девушка опомнилась и с поклоном юркнула в сторону.

- Прошу.

Мысли в ее голове заметались беспорядочным роем. С чего вдруг сюда явился Эвардо? Нанда вообще не была уверена, что дети правящей четы в курсе нового увлечения их отца: им это, во-первых, не нужно, а во-вторых, не интересно. К тому же на старшего принца (это Нанда знала) королева Эвьен имеет куда больше влияния, чем на остальных своих детей. Выходит, он здесь по ее приказу, что ли? Если так, то Нанде следует быть настороже.

Мальчик обвел взглядом комнату, заметил застывшего в углу механического человека, однако ничего не сказал, лишь глаза загорелись настоящим детским интересом. Нанда робко поскреблась к госпоже.

Лангвидэр сидела перед зеркалом. Следы слез исчезли с бледного воскового лица, женщина вновь выглядела спокойной. Ее высокая прическа была наполовину разобрана, и длинные светлые волосы падали на плечи и грудь.

- Госпожа… вас хочет видеть принц Эвардо, - объявила Нанда, по привычке активно жестикулируя и одновременно пытаясь пригладить растрепанные ветром кудряшки. Лангвидэр наблюдала за ней в зеркало и чуть улыбалась – во всяком случае, девушке так показалось. За спиной служанки замаячила фигура королевского наследника. Заметив смущенного ребенка, Лангвидэр махнула рукой – «пусть войдет» - и наконец обернулась. На то, что из этой встречи получится что-то дельное, никто из присутствующих – кроме, пожалуй, самого принца, у которого в голове не укладывалось, что кто-то на просторах океана Нонестика может не знать эвийского – не надеялся.

Мальчик приблизился, стараясь церемонно чеканить шаг. Лангвидэр скрестила руки на груди, под ее удивленным взглядом принц вновь залился краской.

- Кузина Лангвидэр… - едва слышно пролепетал он. Светловолосая дама с тёмными глазами, зачем бы ни понадобилась она отцу, но она была такой красивой… - Я… когда я стану королем, я позволю вам уехать! – выпалил наследник. Видимо, на это решение ушло всё его мужество, потому что мальчик уткнулся взглядом в пол, развернулся и опрометью бросился прочь. Нанда не сразу поняла, что стоит с открытым ртом.

- Что? – только и пискнула она. Лангвидэр, не впечатленная неожиданным порывом королевского наследника, вновь развернулась лицом к зеркалу и подозвала служанку к себе. Из гостиной послышалась монотонная речь механического человека.

- Полагаю – ребенок – извиняется – за – своих – родителей – я – только – не – понял – почему – он – называет – ее – кузиной – она – же – ему – не – родственница.

- Заткнись, - буркнула Нанда и закрыла за собой дверь, оставляя Тик-Тока снаружи. Откровения медного существа ее не интересовали. – Заткнись, - уже одними губами повторила она, запуская пальцы в волосы госпожи, вынимая шпильки и тонкие гребни, фиксирующие то, что еще уцелело от традиционной прически эвийских знатных дам. Причесывать Лангвидэр вечером стало одним из их ежедневных ритуалов. Заплетая ей косы, девушка развлекала ее болтовней, иногда пела, иногда пересказывала алхимические рецепты из книг отца. Госпожа молчала, жмурилась от падавших в окно солнечных лучей.

***

- Вот и еще одно действующее лицо – наследник эвийской короны. Не думал, честно говоря, что у него хватит духа явиться сюда… Видишь ли, мой друг, принц Эвардо в силу своего юного возраста весьма впечатлителен, а основное влияние на него, несмотря на все усилия короля, оказывает Эвьен. Если к моменту его коронации мать еще будет жива, именно она будет диктовать его решения. А Эвьен, как я уже говорил, очень трудно управлять. Тем больше я удивлен, что мальчик, впитывая ее чувства и принимая их за свои, еще не воспылал к нашей принцессе непримиримой ненавистью. Думаю, наш медный друг абсолютно прав: ребенок пытается извиниться за своих родителей. Чем дальше – тем интереснее, не находишь?

От автора.

Джинксланд: http://oz.wikia.com/wiki/Jinxland

========== Глава 3 ==========

1

Непроходимая пустыня окружает земли Оз. Ее горячие ветра и пыльные тучи, сквозь которые солнце видится лишь слабым отсветом, являются одним из ключевых факторов, определяющих климат Озианского континента. Королевство Эв заключено между пустыней на западе и океаном на востоке, и песчаные вихри, укрыться от которых невозможно никакими стенами, несомненно, достигали бы побережья, сталкиваясь с живительной прохладой соленых ветров, если бы не воздвигнутая заботливым творцом естественная преграда на пути колдовского жара безграничных песков. От Мертвой пустыни земли Эв отделяет Корона Мира.

Давным-давно, когда на месте Мертвой пустыни еще цвела жизнь, а предки озианских народов с каменными топорами охотились на гигантских мохнатых носорогов, Корона Мира возносилась над континентом величественным хребтом, который, казалось, пронзает небеса. Однако с течением времени неведомые процессы безжалостно превращали леса и долины в песчаное кольцо, пересечь которое не всегда под силу даже величайшим волшебникам континента. Ветра Мертвой пустыни мчались в сторону океана и, не в силах преодолеть хребет, обрушивали на него иссушающий жар, тучи песка и пыли. И в этой многовековой борьбе крошилась неприступная Корона Мира. Всё ещё сдерживая напор пустыни, хребет рассыпáлся, на его склонах изредка встречались вкрапления лишайников, а с перевалов, преодолеть которые теперь не составило бы труда опытному путешественнику, струился песок.