Терапевт словно нехотя скинул руку с плеча лейтенанта, замахнулся и ударил битой по хлипким ножкам стула. Он надломился под Шейном, но тот так и лежал, пока Ниган бесцеремонно раскачивал его за ворот футболки, усаживая как надо. Без всякой надобности он ударил его рукояткой по пояснице, заставив прогнуться от боли. Неожиданно мужчина вытащил кляп из чужого рта и присел на корточки.

— Пара слов на прощание? — в голосе врача улавливается скрытая угроза. Он больше не улыбается, а только внимательно следит за лицом своей жертвы.

— Ты не сделаешь этого, Рик. Нет, нет, нет, эта хрень точно не про тебя, — Шейн будто не видит терапевта, нервно усмехаясь и заглядывая в глаза Граймса.

— Ну все, ты проебал свой шанс сказать что-то чертовски важное, приятель, — пропитанная слюной тряпка снова впихнута в рот. Ниган с издевкой похлопал детектива по щеке и поднялся. Он потянулся к горлу пленника, чтобы тот посмотрел на Рика, но в этом не оказалось нужды — Шейн сам выпрямился, как будто его поза могла быть куда более красноречивей, чем слова.

Тяжелый кольт тихо щелкнул взведенным курком, дуло вжалось во взмокший лоб Уолша.

Рику хотелось убить его прямо сейчас. Чтобы после оглушительного выстрела тот упал как подкошенный и больше никогда не появлялся в жизни Граймсов. От тихого бешенства лейтенант дернул револьвером, царапая чужую кожу. Ниган видел, как губы Рика сжались в одну тонкую линию, какой напряженной стала поза. Полицейский в миг подобрался, но не для того, чтобы убить — наоборот, ему титанических усилий стоило не делать этого. Неизвестно, в какой момент он сдался.

Было странно, что терапевт наконец-то замолчал. Никаких смешков, шуток, издевок. Казалось, что Нигану нравится его новая роль инструмента, помощника, который предупредительно накроет лицо Уолша прохудившейся диванной подушкой. Как будто так и надо, Рик проводит толстое дуло питона между пальцев врача, туда, где продавливается глазница Шейна. На мгновение показалось, что музыка из радиоприемника в гостиной зазвучала громче, особенно, когда глухой, но мощный хлопок выстрела ознаменовал то, что дело сделано.

Пальцы терапевта опалило, но он молча бросил подушку на пол. Труп Уолша лежал в скрюченной позе, из простреленной навылет головы толчками вытекала кровь. Ниган коснулся вмятины на стене, с едва заметной улыбкой ударяя ногтем по застрявшей в ней пуле. Он и не предполагал, что все случится так быстро. Или случится вообще. Нервно ведя плечом, док подобрал патрон и бросил в карман своих джинсов.

Они делали все механически, даже не перебрасываясь фразами. Вдвоем было несложно поднять тяжелое тело Шейна, донести его до машины терапевта. Сначала они драили хлоркой подвал, но потом Рик сказал Нигану сбросить труп подальше в лесу, зарыть где-нибудь у водоема, чтобы поисковые собаки не смогли определить запах слишком быстро. Молча кивнув, док уехал, оставив Граймса один на один с кровавыми разводами на сером полу. Без особого энтузиазма лейтенант водил металлической губкой по бетону, а неприятный до зубной боли звук отзывался в пустой голове лишь тихим шелестом.

Когда все было вычищено, Рик раздробил ножом пулевое отверстие в стене, стирая следы его происхождения. После он собрал мусор в пакет, тщательно подмел щепы, оттер биту и аккуратно поставил ее в том же углу. Раскрутив болты у одной из ножек тяжелого металлического стеллажа, он просто дал полкам упасть. Они задевают скрученную пластиковую трубу, вдавившись в нее и в итоге обрывая. Вода медленно заполняла подвал — осмотрев его, Граймс потушил свет и захлопнул дверь. Через час он позвонил в несколько служб сантех-услуг, но, как он и думал, никто не собирался ехать к нему в Рождество. Мужчина перекрыл воду и устало опустился на диван в гостиной.

Совсем скоро наступит утро, но Нигана так и не было. Возможно, он действительно поехал далеко в лес, как раз туда, где болота Джорджии с легкостью проглотят труп Уолша.

***

Стоило Рику забыться мутной дремотой, как до слуха долетел звук тихо открывающейся двери. В проходе появился Ниган. На нем были другие штаны, чистые ботинки и любимая куртка. Мужчина насвистывал незатейливую мелодию — Рик в полусне отвернулся в другую сторону, будто отмахиваясь от его присутствия.

— Черт возьми, пару часов назад ты выстрелил в лицо лучшему другу, а теперь спокойно спишь в своей гостиной! — врач проехался ладонью по всклоченным волосам Граймса и грузно опустился на диван.

— Разве это было моей идеей? Это я решил привести его сюда? — Рик неопределенно дергает углом губ, не поворачиваясь. — Тебе все это кажется забавным, так?

— А я-то ждал благодарности, — он снова слишком близко: Граймс чувствует чужое дыхание на шее и сжимает кулак. — Даже не вздумай, — рука в потертой перчатке опускается на сжатые пальцы, ощутимо сдавливая. — И смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

— Что, уже не так сильно хочешь получить, как раньше? — Рик медленно поворачивает голову. Ему хватает пары секунд, чтобы отработанным движением достать револьвер и прижать дуло к сонной артерии терапевта. Ниган не отвечает на его смешок.

— Не будем драматизировать. Ты — убийца, Рик, и всегда им был.

— Я? — лейтенант с бесцветным смешком переводит дуло на себя, вопросительно вскидывая брови. — Серьезно?

— Кажется, мы успели договориться о том, что врать своему сраному терапевту — это нехорошо, очень нехорошо, — нахмурившись, Ниган вырывает оружие из одеревеневших пальцев. Он бросает его в самый угол комнаты, как раз туда, где стоит наряженная елка. Настроение врача моментально меняется и это сразу видно по опустившимся углам губ. Дотянувшись до кофейного столика, он берет в руки стопку безликих коричневых папок. — Андрэа, Томас, Аксель, Грег — все они мертвы. Из-за тебя.

Папки одна за другой летят в лицо Рика, с тихим шлепком падая на его колени или соскальзывая на пол.

— Расстрел за дезертирство, экстренные меры, несчастный случай, потеря подчиненного во время задания. Сколько же тут всего! Даже, черт возьми, не знаю, с чего начать!

Граймс проводит пальцами по своим волосам, зачесывая непослушные вьющиеся пряди. Он чувствует себя побежденным в игре Нигана, в которой все равно нельзя выиграть. Ему стоило догадаться, что манипуляции терапевта всегда имели под собой твердую почву, иначе откуда ему знать, с какой легкостью Рик способен нажать на спусковой крючок.

— Я крепко держу тебя за яйца, так что даже не вздумай…

— Что? Удавить тебя во сне?

— В яблочко, черт тебя дери!

Кажется, что Ниган смеется с долей облегчения. Он мягко перехватывает Граймса за шею, притягивая ближе. Тот рефлекторно упирается, но сдается. В который раз за эту ночь. Отчего-то, бросив все карты на стол и стоя перед терапевтом будто полностью раздетый, Граймс чувствует облегчение. Уже нет смысла что-то скрывать — лейтенант слишком плотно увяз.

— Теперь ты точно принадлежишь мне, Рик Граймс. Ты будешь, — он делает слишком явное ударение на слово, с незаметной улыбкой рассматривая уставшее лицо в своих руках. Стянув перчатки, Ниган мягко вжимается пальцами в кадык Рика, поглаживая. Он чувствует, как тот постепенно расслабляется. Его полуприкрытые глаза бесцельно блуждают по потолку, грудь мерно вздымается. Он кажется неестественно умиротворенным, будто ничего не произошло и эта рождественская ночь — не более, чем утомительный семейный праздник.

========== Глава XIII ==========

Сон не шел, а потому Ниган лишь наблюдал за Граймсом, который снова забылся дремотой. Терапевт потянулся, скрещивая ноги на подлокотнике дивана. Рик вжимал его своим телом в мягкий матрас, застыв в расслабленной позе. Взмокший затылок мужчины упирался врачу в грудь и на футболке осталось несколько пятен от чужого пота. Подобно уставшему и измотанному животному, полицейский уснул прямо на Нигане, растолкав длинные ноги и вытянувшись между ними на спине. Граймсу снились сны: терапевт видел, как время от времени судорога искажала застывшее маской лицо спящего. По лоснящейся от пота щеке пробежала слеза, а из груди вырвался вздох. Ниган не спешил будить Рика: для него бодрствование окажется куда большим кошмаром, чем сумбурные сновидения.