Хотя я даже не знаю, каким он был. Да я вообще мало что о нем знаю.

Рик поздоровался коротко и сухо, а Кэрол, как и всегда, легонько потрепала его по щеке. Ему не хотелось о чем-то разговаривать: вместо этого мужчина тихо нянчил Джудит на кухне, пока Пелетье в полумраке обматывала кадки целлофаном. Мелкий дождь барабанил по окнам, лампочка в громоздком торшере изредка мигала, словно вот-вот перегорит.

— Дорогой, у вас все в порядке?

— Да, я просто соскучился по ней.

— Брось, дай ей отдохнуть от вас хоть пару деньков. Смотри, еще немного и она будет липнуть к тебе так же как к Нигану.

Кэрол негромко смеется, и в углах ее глаз собираются морщинки.

— Женщины к нему неравнодушны все до единой? Что скажешь, юная леди? Чем он успел завоевать твое сердце, а?

— Ну, он не такой сыч как ты, начнем с этого.

— Отстань, — Рик нежно целует ребенка в лоб. — Не слушай ее, папа тоже может быть хорошим. Ты же любишь папу? Кто еще так вкусно тебя покормит, да? Не то что бабуля.

— Не называй меня так!

— Смотри-ка, бабуля сердится.

Девочка поднимает серьезный взгляд на родителя и крепко вцепляется пальцами в косматую бороду. Она громко сопит и, кажется, вот-вот захнычет. Рик еще ни разу не видел, чтобы Джудит плакала всерьез: вместо этого она обычно пискливо кряхтела, привлекая к себе внимание и выказывая крайнюю степень неудовольствия.

— Что такое, моя хорошая? Ну? Джудит, солнышко, что случилось? — Граймс аккуратно освобождается от цепкой хватки, но маленькие руки снова оказываются в бороде. — Ты хочешь домой? Соскучилась по брату? Нигану? Хочешь посмотреть на мистера Данца?

Внезапно ребенок открывает рот и тут же начинает громко реветь. Ошарашенный таким поворотом событий Граймс торопливо вытирает брызнувшие слезы.

— Господи боже, я впервые такое вижу! Джудит, милая, ты чего? Так хочешь, чтобы твой папа побрился наконец?

— Кэрол, дай платок, — Рик мягко покачивает ребенка на коленях, шаря по карманам в поисках телефона. — Смотри, вот Данца. Какой большой, правда?

Плач становится тише по мере пролистывания фотографий.

— Вот, смотри, это Карл. Ты же любишь его волосы? Знаю, как любишь. Потерпи еще немного и сможешь снова их драть. И вот он, и вот. Ждет тебя дома. Еще чуть-чуть погостишь у Кэрол и опять окажешься в своей кроватке. О, снова Данца. Помнишь, какой он был толстый? Гляди, кто тут у нас? Твой возлюбленный?

На экране появляется Ниган. Рик увеличивает фотографию, заметив, с каким пристальным вниманием девочка изучает слегка размытый снимок: Кросс выглядит сонным и взъерошенным, во рту традиционная сигарета, на вороте поношенной футболки болтаются очки.

— Спасибо, — Граймс бегло кивает Кэрол, тут же принимаясь вытирать пухлые щеки от слез. — Успокоилась? Джудит, ну что за представление.

Затихнув, малышка ткнула пальцами в экран, но стоило ему погаснуть, как девочка принялась требовательно молотить обеими ладонями по телефону, едва не выбив его из рук. Рик щелкнул разблокировкой и внимательно посмотрел на дочь.

— Пора бы ее укладывать.

— Да, пусть немного успокоится.

Граймс терпеливо ждет около получаса, пока Джудит уснет. Мужчина ласково гладит ее по пушистым волосам, склонившись над кроваткой и едва слышно бормоча выдуманную на ходу сказку.

— Пока, милый, заезжай завтра.

— Посмотрим.

Рику хочется рассказать Нигану об этом маленьком происшествии, однако набрав сообщение, он быстро его стирает и отбрасывает телефон куда-то на заднее сиденье Гранады.

На знакомой пригородной улице так темно, что он не сразу замечает припаркованный Бьюик и валяющийся на гравии буксировочный трос. Фонари не горят, кое-где из соседних домиков доносится гул переносных генераторов.

— Джорджия никогда не бывает готова к грозам, да? — мужчина устало отирает мокрое лицо ладонью и взбегает на крыльцо.

Дома приятно пахнет пряностями, а сырость промозглой погоды отступает, стоит только прикрыть входную дверь. На кухонной столешнице валяется громоздкий фонарик, его свет направлен в потолок. Собака, нервничающая в кромешной тьме и впервые заставшая грозу, тихо лежит рядом с холодильником, явно не желая отправляться за границы рассеянного свечения.

Сбросив куртку, Рик сразу же направляется в кабинет Кросса. Найти что-либо среди этих завалов бумаг, книг и блокнотов практически невозможно, особенно, когда единственным источником света служит экран телефона. Но Граймс все равно упрямо перебирает записи, раскладывая их на кушетке ровными стопками. Он настолько сосредоточен на поглотившем его тревожном предчувствии, что не думает об автомобиле Сиддика, о Карле, о притихшем щенке и промокшей форменной рубашке. Обесточенная улица, и та мало его занимает. От него ускользает даже звук тихих шагов, которые замирают у прикрытой двери — Граймс продолжает шелестеть записками, дымя сигаретой и подслеповато щуря глаза.

— Рик?

Сиддик аккуратно толкает высокую створку.

— Да? Привет, я не заметил, что ты у нас сегодня. Вернее, я видел твою машину, но…

— Без мистера Кросса в доме слишком тихо, правда? — интерн мягко улыбается и проходит внутрь. Он опускается в кресло напротив. Его поза выдает напряжение: парень, не в силах усидеть с ровной спиной, наклоняется вперед, уложив локти на колени и сплетая пальцы в замок. — Сегодня у Карла сломалась машина, я подвез его. Он в душе.

— Рано или поздно эта развалюха должна была сдать позиции, — Рик рассеянно взглянул на интерна, отложив очередной просмотренный лист в сторону. — Опять готовил?

— Голоден? Мы уже поужинали, но там хватит на всех.

— Нет, спасибо.

Сиддик кивает и поднимает взгляд на Граймса. В полумраке не разобрать выражения его лица. Шум воды на втором этаже замолкает, слышатся шаги и негромкая возня. Парень крепче сжимает пальцы.

— Послушай, я должен с тобой поговорить, если ты не слишком занят. Это важно.

— По поводу? — мужчина тушит бычок в чашке.

— Я… Сегодня… Карл уже давно ходит за мной. Сначала я не понимал, что происходит, но сегодня он, хм, намекнул, что хотел бы со мной встречаться. Он хочет попробовать, но я не могу вот так… Он очень взрослый, это так, но он несовершеннолетний. Конечно, Карл никогда не врет, но сегодня он сказал, что ты в курсе… Что я ему нравлюсь. И что ты не против. Я должен убедиться. Это правда, Рик?

Граймс ведет бровью, доставая из пачки новую сигарету. Нервозность Сиддика заметна невооруженным глазом: парень выглядит так, будто пытается сохранить лицо, сидя на муравейнике или зажимая пальцем спусковой рычаг гранаты, когда выдернул чеку.

— Да, так и есть.

— Серьезно? Вот так просто? Да кто я вам? Просто парень из больницы, который иногда подрабатывает нянькой. В смысле, да, я не акцентирую внимания на характере твоих отношений с Ниганом, но это не значит, будто я такой же. Почему-то Карл уверен, что я смогу так же, как и вы. Но я не знаю, смогу ли я, особенно, учитывая, что он… Он же подросток.

— Ты не настолько его старше, чтобы я решил кастрировать тебя и отправить обратно на родину бандеролью. Или тебя интересует, одобряю ли я выбор сына? Тогда да, вполне.

— Дело не в этом. Я не знаю, что мне делать с ним через год. И что делать с ним сейчас?

— Если ты собрался просто поэкспериментировать, чтобы разобраться с собой, то Карл — не твой вариант. Для него все серьезно.

— Я знаю, поэтому я хотел поговорить с тобой. Конечно же, это странно… Вот так просить совета у отца парня, который… Но мне больше не у кого, если честно, да я и не хочу, чтобы кто-то еще знал об этом, — Сиддик с растерянным видом трет переносицу. Его палец бессчетное количество раз скользит по выдающейся горбинке, будто он пожелал стереть ее со своего лица. Видно, что он чувствует себя неловко, даже глупо. — Что мне делать?

— Сиддик, ну посмотри на себя: ты сам еще как ребенок. Господи, — Граймс щелкает дешевой пластиковой зажигалкой. — Ты не можешь говорить о таком со своими родителями, верно? И, как я понял, друзей тут у тебя нет?