Самое обидное, что палатка в его боксерах никуда не исчезала даже после посещения уборной. А избавиться от эрекции логичным способом приравнивалось к признанию Нигана полноценным объектом сексуального интереса. К подобному Рик готов не был. Он не отрицал свое влечение к уменьшенному злодею. Заминка была в другом: Рик никогда не спал и даже не флиртовал с теми, к кому не испытывал хоть каких-то чувств. Так что же ему оставалось? Признать чувства к маленькому вздорному тирану?

В глубине души Рик находил Нигана достаточно обаятельным, а в стандартных его размерах — привлекательным. Его шутки казались смешными, хоть Граймс и не часто позволял себе смеяться. Сейчас он видел в Нигане какую-то отдушину, единственную свою поддержку. Но превратить Нигана в объект томных воздыханий…? Такая идея казалась Рику столько же абсурдной, сколько и… интригующей. Иногда, когда он давал своим мыслям волю (а случалось это сугубо перед сном), он пытался представить, что из всего этого бы вышло, будь Ниган достаточно большим.

Христос, достаточно большим для чего…?

Даже размышлять о чем-то подобным оказалось для Рика занятием высшей степени постыдным. Может, в свете зомбиапокалипсиса он и стал чем-то большим, чем помощник шерифа провинциального городка, но где-то под всей этой брутальной непоколебимостью в нем по-прежнему жил благочестивый южный парень, который женился на школьной подруге. Правда, благочестивые южные парни вряд ли занимаются самоудовлетворением под чутким руководством своих уменьшенных врагов.

Это утро ничем не отличалось от предыдущих: Рик насилу разлепил глаза, потянулся и мысленно взвыл от лицезрения знакомой возвышенности под одеялом. Ниган сопел в самое ухо, словно специально повадившись засыпать, уткнувшись Рику в лицо. Только теперь его теплое дыхание не успокаивало, а нервировало. В последнее время Рик вообще постоянно был на взводе. Да и какое тут спокойствие, если он уже больше недели лезет на стены от неудовлетворения и неразрешенных моральных дилемм. Его раздражало буквально все: начиная слишком громким постукиванием ложки о чашку и заканчивая обледеневшими ходячими, уныло болтающимися под стенами Александрии. Он даже начал срываться на Нигана без всякого повода, хотя в последнее время малыш вел себя как нельзя лучше.

— С этим пора завязывать, — пробормотал вслух Граймс.

Попытки сползти с кровати незамеченным пошли прахом, стоило ему зашевелиться. Ниган тут же недовольно всхрапнул, а почувствовав со стороны Рика какое-то движение, вцепился в его бороду. Граймс оттаскивал от себя крошечные руки с осторожностью сапера. Но после минутной борьбы кроха все-таки лениво приоткрыл глаза.

— Нет, Рик, лежать. Черт возьми, еще даже солнце не встало…

— В туалет, мне нужно в туалет, — как можно более спокойно ответил Рик, торопливо выбираясь из-под одеяла. — Спи, я скоро.

Ниган недовольно нахмурился, однако хватку все-таки ослабил. Рик метнулся в ванную. Его спешку можно было понять — он как никогда был близок к тому, чтобы избавить себя от мучений хотя бы на один день. Прикрыв дверь и включив воду, он для большей конспирации залез в душ, где тоже открутил все краны и даже отгородился шторкой. И вот он, взрослый мужчина сорока пяти лет отроду, закусив губу, быстро наяривает под душем, стараясь быть как можно тише, словно за стенкой бдят его набожные родители. Ему даже необязательно о чем-то думать — образы ярких сновидений легко заменят собой любой журнал с пометкой из множества иксов. Видит бог, ему никогда не было так хорошо от пары ударов кулака. Он так близок к желаемой развязке, что перед глазами засверкали звезды.

— Рик! Ри-и-и-ик!

Услышав голос Нигана в непосредственной близости, Граймс замер как кролик, пойманный на мушку охотничьего ружья. Он тут же прервал свое занятие и медленно отвел руку от паха. Еще чуть-чуть, и он бы поднял открытые ладони над головой, лишь бы засвидетельствовать свою невиновность. И хотя его скрывала шторка, он все равно попытался придать своему лицу максимально бесстрастное выражение.

— Я же сказал, что скоро.

— Я думал, тебя засосало в задницу Посейдона, — недовольно ответил Ниган. — Ты же шел в туалет. Случилась какая-то оказия? Так и знал, что та чертова фасоль на ужин была хреновой идеей.

— Господи, могу я уединиться хоть ненадолго?

— К чему вся эта блядская конспирация? Мы уже месяц моемся вместе.

— Я искупаю тебя позже. Уходи.

Ответом послужило молчание. Граймс прислушался. Неожиданно шторка натянулась — Рик заметил маленький силуэт, карабкающийся вверх по занавеске. Бог его знает, как Нигану удавалось взбираться на немыслимые для его скромного росточка высоты, но в своем стремлении покорять вершины он был невероятно проворен. В другой ситуации Рик бы уже подхватил непоседливое существо в ладонь, лишь бы оно не шлепнулось. Однако здесь и сейчас он только раздраженно дернул занавеской, пытаясь спрятаться от назойливого внимания.

— Черт, Рикки, — пробормотал Ниган, упорно подбираясь к краю шторки, — ты от меня что-то скрываешь?

Граймс с выражением крайнего уныния провел ладонью по лицу. С пару минут в ванной комнате только и слышалось, что пыхтение Нигана и шум воды. Не выдержав, Рик осторожно отодвинул занавеску и поймал маленького вредителя — крошечные руки тут же вцепились в подставленную ладонь, а ноги обвились вокруг запястья. В этот момент Ниган был похож на змею. Разве что не шипел и не дергал раздвоенным языком. Вместо этого он почему-то принялся вдумчиво принюхиваться.

— В чем дело? — голос Граймса звучал устало. — Что?

— М-да… Гуляй рука — балдей писюн, верно, Рик?

— Чего…?

— Ты дрочишь, — торжественно провозгласил Ниган.

Резко замолчав, Граймс уставился на кроху нечитаемым взглядом. Ему потребовалось не меньше минуты, чтобы переварить это заявление, как и всегда, попавшее точно в цель.

— Так, ну все, с меня хватит.

Выскочив из душа, Рик быстро оделся, бросил на кухне печенье и сердито хлопнул за собой дверью.

***

Все, что ему было нужно — так это остыть. Граймс бесцельно слонялся по заснеженным улочкам Александрии, наматывая десятый круг. Солнце постепенно поднималось над верхушками деревьев, а вместе с ним оживала и община. В свете последних событий жители уже не спешили одаривать Рика дружелюбными улыбками. Наоборот, держались подальше, то и дело бросая настороженные взгляды в сторону торчащей из чердачного окошка елки.

Рик застыл посреди стройки, когда ворота Александрии распахнулись с протяжным скрипом. Несколько всадников медленно въехали в город. Граймс прищурился, пытаясь разглядеть в укутанных с ног до головы людях знакомые лица. У седла одной из лошадей болтались длинные ножны, у другой — колчан со стрелами. Что-то подсказало Рику, что Мишонн и Дэрил ищут именно его. Так и случилось. Без лишних объяснений они сказали ему собрать вещи и седлаться. Рик повиновался. Ему нечего было брать с собой. Даже не заглядывая домой, он вскочил на свою норовистую кобылу и с силой стукнул пятками по ее крепким бокам. Он не хотел говорить в дороге, а потому стремительно помчался вперед, даже не оглядываясь на своих то ли проводников, то ли стражников.

Они направлялись в Хиллтоп. С недавнего времени это место стало пост-апокалиптической Голгофой. Совет собирался именно там. Там же принимались все важные решения. У союза общин не было единого лидера, но раз основным источником провианта на данный момент был Хиллтоп, за Мэгги всегда оставалось последнее слово. Она решала, когда собирать ярмарки, сколько еды отправлять в помощь и какой «курс валют» будет актуален в то или иное время года. В Хиллтопе даже построили тюрьму. Не такую, как александрийский подвал, а самую настоящую: с несколькими тесными камерами, крепкими решетками и местом для надсмотрщика.

К вечеру настроение Граймса не улучшилось. В Хиллтоп он въехал все в таком же дурном расположении духа. Местные жители уже разбрелись по домам — на крыльце монументального дома-музея его ждала лишь Мэгги. Бегло поздоровавшись, она повела Рика на верхний этаж, где собрались члены совета. Мишонн и Дэрил присоединились ко всем спустя минуту.