Наше время Как назовут потомки это время, Когда в иные будут жить эпохи. Что скажут, как своё несли мы бремя, Что выхватят из нашей суматохи. Когда все мифы запросто развеют, С которыми не смели мы расстаться, Каких героев высмотреть сумеют, И будет ли кем правда восхищаться. Из будущего мира оглянутся На времена, для них совсем другие, А вдруг лишь только криво усмехнутся, Сказать не смогут, кто же мы такие. Но можно ли на них нам обижаться. За наше время только мы в ответе. Что, если не сумеем постараться И проживём посредственно на свете. Свои там подберут определенья. Без умысла, без подлости и лести. Поймут, где были наши упущенья, Вперёд рвались или толклись на месте. Но хочется же думать, не напрасно Мы этот мир на время посетили. Пусть там они оценят беспристрастно, Всё воздадут, что вправду заслужили. Вдруг наша жизнь возьмёт их за живое, За сделанное будут благодарны, И скажут, что-то было в них такое… Всё верится, не так мы все бездарны. Нет, я не шут совсем… Нет, я не шут совсем, скорее грустный клоун. Улыбку на лице не стану рисовать. Пускай украдкой дальше спрашивают, кто он, Когда по виду не сумеют распознать. Могу такой изображать я жизнь, как вижу, Порой лишь грустное способен отразить. Но в том уверен, ничего тем не принижу, И никого ни в чем не буду подводить. А если хочется над этим посмеяться, За то не в праве я кого-то осуждать. Ведь каждый волен по себе определяться, Нравоучением не стоит досаждать. Но грусть моя при том умножится, быть может. Возьмусь наверное опять я за перо. Мне всё покоя не даёт и сердце гложет Печальный облик всем известного Пьеро. С него мой образ где-то чуточку срисован. Хоть я, конечно, не начну вовсю рыдать, Но так же груз тоски внутри меня спрессован, Восторга шумного нет мочи проявлять. Ни от чего совсем нет радости кривляться. Ведь вы же поняли, всё это не моё. В душе могу лишь только грустно улыбаться, Опять проставив точки жирные над «ё». Далила Москва «Искаженность лица, отражение души…» Искаженность лица, Отражение души, Как в плохой пантомиме Застыло в тиши. Роль твоя на лицо, Через боль оскал, Но не скрыть глазам Жизни больный удар. «Небо будто дышит, смотри…»
Небо будто дышит, смотри, И стук его сердца слышен с земли. Он как дробь барабана зовёт, Тучи сгустив, сейчас заревёт. Земля с замиранием тоскует — Когда небо плачет, она торжествует! Бессонница Бессонница, злая старуха в ночи Вцепилась в рубашку, молю, отпусти. Она беспощадна, не внемлет мольбы, И ты просишь утро на помощь прийти. С рассветом рубаху снимаешь в поту, И только тогда старуху беду, Отбросив в тот угол, прочь уйдёшь. Но день сменит ночь, и ее не уймёшь. Незримо с тобой Бегущий по волнам, Влюблённый в моря свет, Не раз смотревший вдаль, Увидит их секрет. В дали от глаз людских Сольются с морем в цвет Два сердца, две души — Небес морской тиши. И ревностно скала, Влюблённая в прилив, С огромной силой вдруг Отбросит волну в риф. Развернется она, И ты услышишь крик Той преданной души, Что камень так таит. «Ночная бездна, пустота…» Ночная бездна, пустота, Но там далеко одна звезда. Она не боится ночной тьмы. Вступая с ней в бой, Заявляет на ты, Если есть ночь, то должна быть звезда. Как, если есть жизнь, то должна быть мечта. Не зима Не зима. Не чувствую тепла. В преддверии мороз, И воздух глаза жжёт. Больно смотреть до слез. То не зима в окно, То ледяной дождь грёз Затянет льдом пути, И разойдёмся врозь. Град Град пробежал по крышам дома, Ритмично такты отстучал. Упав на землю, так не долго Закончил песню, таять стал. Какой то миг, но столько рвения, Что позавидовать бы мог Тот, кто прожил жизнь очень долго, Но в ритм попасть так и не смог. Тень Ты тенью выявляешь свет, И видишь то, что хочешь видеть. В тени останется тот след Из прошлой жизни так постылой. И не пытайся тень гасить. Где свет, там место тени быть. |
