Ролан покачал головой.
– Это эксклюзив, да?
– Ну… да.
– От Арон-комп?
– Как ты узнал?
Ролан продемонстрировал гравировку на одном из цилиндриков антиграва.
– Всегда о таком мечтал.
К собственному удивлению, Исгерд слегка покраснела.
– Хочешь – оставь себе. Толку от неё уже нет.
– Оставлю. Поковыряю потом… может, и поможет взлететь.
Когда же они покинули мастерскую, вместо того чтобы честно повернуть аэрокар к территории Академии, Ролан свернул в направлении набережной.
– Мы летим не туда, – осторожно заметила Исгерд.
Ролан даже не оглянулся на неё.
– Зависит от того, что мы хотим найти.
Исгерд промолчала. Ей нравилось, когда Ролан управлял, определял курс – ничего подобного раньше она за собой не замечала.
Ролан остановил кар у причала и помог ей выбраться на мостовую. Рука его, оказавшаяся в руке Исгерд, была тёплой, и от этого прикосновения по всему телу разбегались мурашки.
Они прошли несколько ярдов вдоль линии берега и остановились у парапета.
– Здесь куда красивее вечером, – сказал Ролан, – вон там загорается маяк.
Исгерд кивнула. Ей было стыдно признаться, что она никогда не видела маяков.
– Ты на Тормансе уже была? – спросил Ролан, как угадал.
Исгерд качнула головой.
– В основном я бывала там, где Госпожа Консул проводила какие-нибудь переговоры. По большей части – центральные миры.
Ролан кивнул.
– А я почти всю жизнь провёл на Аркане… а потом три года здесь.
– Ты не был в столице?
Ролан качнул головой.
– Дед не хотел, чтобы двор меня испортил.
Исгерд не удержалась и хихикнула, но, поймав на себе мрачный взгляд Ролана, тут же снова стала серьёзной.
– Он был прав, – сказала Исгерд, – ничего интересного там нет.
– Говорят, красиво, – заметил Ролан задумчиво.
– Красиво везде. Нужно просто уметь видеть эту красоту.
Ролан перевёл взгляд на неё и улыбнулся. Он думал о том, что это красота Исгерд отображается в любом месте, куда та может попасть.
– Что-то не так? – спросила Исгерд, заметив улыбку на его губах.
Ролан долго молчал. Исгерд уже думала, что он так ничего и не ответит, когда тот задал вопрос:
– Почему Волфганг, Герда?
Исгерд вздрогнула от этого обращения – непривычного и слишком фамильярного для неё.
– Это ведь правда… то, что о вас говорят? – уточнил Ролан.
– Понятия не имею, что о нас говорят, – сухо заметила Исгерд, – и не ожидала пересказа сплетен от тебя.
Ролан отвёл взгляд.
– Извини, – сказал он. – Просто когда я тебя увидел … У меня что-то стряслось с головой.
– Да. В неё попала балка от корабля.
На мгновение Ролан ощутил вспыхнувшую злость, повернулся к Исгерд, чтобы ответить, но, увидев блики солнца в её глазах, ничего не сказал. Вместо этого наклонился к ней и поцеловал.
Разомкнуть губы спутницы он не успел – Исгерд оттолкнула его. Она тяжело дышала, щёки девушки порозовели, но в глазах стояла злость.
– В следующий раз – спрашивай меня.
Ролан фыркнул и отвернулся.
– Пойдём, – сказал он, направляясь к кару, – нужно до отбоя вернуться домой.
Вечером того же дня Исгерд в запрещённом правилами пожарной безопасности чайнике сделала себе чай – простой, в пакетиках. Госпожа Консул такое терпеть не могла. Чаепитие Хельга превращала в культ. Каждый листочек должен был раскрыться по всем правилам и наполнить чайник ароматом, прежде чем его зальют кипятком.
Оказавшись в обществе Волфганга, Исгерд не была особо удивлена тем, что у него порядок хоть и отличный – но не менее безумный, чем у Хельги Эклунд. Тот предпочитал церемонию, принятую в Нефритовых мирах. В отличие от Консула, он мог позволить добавить в чай ароматных трав и даже ягод – но считал необходимым произносить над каждым глотком то ли заклятье, то ли молитву. Всем этим ритуалом обычно руководила Юки, а Исгерд оставалось безмолвно внимать происходившему и мечтать о том, как, запершись у себя, она выпьет наконец простой нефильтрованной воды.
Теперь же, получив наконец возможность просто пить и есть, Исгерд была несказанно рада. Бросив пакетик в большую походную кружку – всем назло – она подошла к раскрытому окну, в которое врывался лёгкий ветерок.
И замерла, ощутив неприятное чувство дежавю. Фигура, закутанная в тёмный плед, стояла на веранде и смотрела на океан.
– Волфганг… – растерянно окликнула Исгерд, в тщетной надежде, что это всё-таки не он.
Стоявший вскинулся, снизу вверх вглядываясь в её окно.
– Скучаешь по нему? – спросил Ролан.
Исгерд повела плечом.
– Просто удивилась, что могла не расслышать, как он пришёл.
– Нет, это не он.
Оба замолкли.
Ролан снова смотрел на горизонт – туда, где за дымкой облаков проглядывало созвездие Аркана.
Исгерд смотрела на него.
Ветерок трепал чёрные волосы, и теперь, когда Ролан чуть повернулся, Исгерд видела его профиль – немного неправильный, с выступающими над впалыми щеками скулами и немного изогнутым носом.
Она вздохнула. Как было для Ролана – она не знала, а для неё самой это молчание стремительно становилось невыносимым.
– Тебе не холодно? – спросила Исгерд.
Ролан качнул головой.
– У меня плед.
– Скучаешь по дому?
Ролан снова запрокинул голову и взглянул на неё.
– Спускайся, поговорим. Не хочу кричать.
Исгерд кивнула и вместе с чашкой двинулась к лестнице на первый этаж.
Ролан ожидал её, примостившись на парапете террасы. Исгерд отметила про себя, что тот именно ждал, а не просто оставался наедине с самим собой.
– Ты не любишь говорить о семье, – продолжила Исгерд с того места, на котором прервался их разговор.
– Я думаю, все в Академии знают почему. И уж точно знаешь ты.
– Представления не имею.
Ролан прокашлялся и отвернулся.
– Тогда, может, и не стоит говорить, а? Пусть хоть кто-то ничего не обо мне знает.
Исгерд приподняла бровь, но Ролан не видел выражения лица. Тогда она пристроилась на парапет рядом с новым соседом и попыталась заглянуть ему в глаза.
– Тебе так же одиноко, как и мне, – сказала она.
Ролан вскинулся. Такого признания он не ожидал.
– У тебя же есть Волфганг, – зло усмехнулся он, – вы с ним не разлей вода.
– Ты прекрасно знаешь, что это не то, – Исгерд ощутимо помрачнела.
– Тогда почему не откажешься… от него?
– Потому, – Исгерд задумчиво отхлебнула из чашки глоток, выигрывая время и подбирая слова, – что я – взрослый человек и понимаю, что есть вещи, которые нужно делать независимо от того, хочешь ты этого или нет.
Ролан качнул головой.
– Не понимаю. Как можно заводить дружбу с тем, кого не хочешь видеть рядом с собой? Это подло, нет?
– А тебе не кажется, – Исгерд снова отодвинула чашку от губ и пристально посмотрела собеседнику в глаза, – что есть вещи куда более подлые и жестокие, чем наше «хочу»? Чем то, кого мы впускаем в ближний круг?
– Например?
– Например… – Исгерд задумалась, – например, последняя война обернулась десятками голодных миров. Множество людей потеряло семьи и кров. Просто потому, что двое благородных господ повздорили между собой.
– Не поэтому, – отрезал Ролан, – противоречия между Арканом и Логосом копились веками. Логос диктовал свою волю провинциям других миров.
– А… так ты, стало быть, одобряешь бунт?
– Я одобряю борьбу за свободу, – Ролан в ярости ударил по парапету кулаком. – Почему одни диктуют другим, как им жить?
– Потому что кто-то всегда диктует кому-то, так устроен мир.
– Отлично, тогда кто определяет, кто будет внизу, а кто вверху?
Исгерд пожала плечами и какое-то время смотрела в темноту.
– Ты, очевидно, считаешь, что определяет тот, кто сильней, – перешла она в контратаку.
– Нет.
– Да. Потому что считаешь, что прав тот, кто сможет отнять своё.
– У тебя есть другой вариант?
