Настроение у меня было благодушное и расслабленное, так что эта претензия вылетела из меня, миновав любую цензуру. Молодые люди переглянулись.

– И чем мы можем помочь бедной и несчастной? – с внезапной полуулыбкой спросил Шарад.

Я даже замерла, держась за дверную ручку. Если к бесконечным улыбкам Мэя я как-то привыкла, то улыбающегося блондина и представить не могла. Но в этой полуулыбке сквозило такое явное превосходство и ехидство, что я тут же оттаяла. Захотелось наступить на самоуверенного типчика и что-нибудь отдавить.

– Начните с малого, – вместо этого елейным голосом предложила я. – Я ведь девушка. Существо трепетное, нежное, слабое.

«Ага! Слабое! Как ломовая кобыла, волокла эту сумищу пешком через два мира!» – про себя добавила я, чтобы напомнить, что нежной и слабой я должна быть лишь в глазах окружающих.

– Миры эти пугающие, а я одинокая девушка, – продолжила я.

– И? – сведя брови в попытках поймать суть моих намеков, вопросительно взглянул на меня Мэй.

– Угостите девушку обедом… или уже ужином, – прямо ответила я. – И попутно ответьте на вопросы. И вообще… как вы хотите, чтобы я вам помогала, если у меня никакой мотивации на это нет, а?

Парни переглянулись.

– А в следующий раз, может, хоть в две головы додумаетесь, что можно помочь девушке сумку донести… – хмыкнула я себе под нос, входя в дом.

Вероятно, мои претензии прозвучали нагло, но с двумя младшими братьями я давно выучила, что намеков мужчины не понимают. Уж лучше сразу и без обиняков обозначить проблему, чем потом сидеть на горе накопившихся обидок и надеяться, что они сами когда-нибудь додумаются.

– Хорошо! – крикнул из-за двери Мэй.

Оставив сумку на большом столе, я прихватила ту самую злополучную тетрадку с письмом ведьмы, карандаш и поспешила выйти из дома, пока парни не передумали и опять куда-нибудь не ушли.

– Итак, – произнесла я, отодвигая пустую тарелку, на которой не оставила даже пары капелек соуса, и придвигая тетрадку. – Мне нужно много всего узнать.

– Спрашивай, – кивнул Мэй, заглянув в кувшин с сидром.

– Сходи еще за парой, – сказал ему Шарад и перевел взгляд на меня.

– Хм… Вчера я еще была не в том настроении и состоянии, так что вопросы будут разные, – предупредила я. – И я буду записывать.

Шарад пожал плечами и с видом независимого кота уставился в окно. Белого, тощего, зеленоглазого котищи.

– Сколько всего существует миров?

– Этого никто не знает, – сказал Шарад. – Маги предполагают, что их может быть несколько сотен, но не отрицают, что сильно преуменьшают это примерное число.

– Должно ли быть плохо во время и после перехода из одного мира в другой? – делая пометки в тетрадке, задала я следующий вопрос. – Я не имею в виду Семимирье и его миры. Я уже поняла, что здесь все иначе. Я про то, что меня свалила лихорадка в этом мире.

– Все индивидуально, – чуть помедлив, ответил блондин. – Кто-то переносит все без проблем, а кто-то может даже погибнуть.

Я вытаращилась на парня, осознавая, что мне, оказывается, еще повезло.

– В Семимирье никого не смущает, что вы, из вашего Первого, здесь меняетесь раз в десять лет?

– Да кого это волнует? – фыркнул Мэй, возвращаясь с двумя кувшинами, в одном из которых оказалось темное пиво. Я решительно подвинула свою кружку.

– Семимирье вобрало в себя по кусочку городов из семи миров, – сказал блондин. – Это не сельская местность, где все друг друга знают, а люди на одном месте живут из поколения в поколение. В городах люди более подвижны. Чем мир современнее, тем больше спешки. Да и десять лет – немалый срок.

– За долгое время все здесь привыкли, что парни в черном и с оружием могут покрошить в фарш пугающую тень из подвала. Зная это, в лицо таким, как мы, мало кто смотрит, – пояснил Мэй.

– Ясно… – постукивая карандашом о стол, протянула я. – А никого не смущает, что вы можете просто посреди улицы исчезнуть, переходя из мира в мир?

– Люди в массе своей нелюбопытны и слепы к тому, что их не касается, – просветил меня Шарад.

– А люди видят дом ведьмы?

– Да, – кивнул Мэй. – Это устроено как-то очень хитро, но для каждого из семи миров площадь, на которой стоит дом ведьмы, как бы своя. Хотя мы не уверены, что это место видят именно как площадь, а расспрашивать довольно опасно. Но, в общем, в дверь дома может постучаться любой проситель из любого мира.

– И… ко мне могут нагрянуть… клиенты? – перепугалась я.

– Дом пять лет пустовал, – напомнил Мэй и сделал большой глоток сидра. – Люди отвыкли, что поблизости есть ведьма, но как только прознают, то у тебя будут посетители.

Мамочка! А я ведь не ведьма! Не ведьма я! Не виноватая я!

Ух… Ладно. Этот вопрос пока последний в списке проблем.

– Почему я спокойно понимаю что вас, что любого человека из любого мира?

– Это особенность присуща всем существующим мирам: при переходе мир «дарит» понимание первого услышанного местного языка, а разум избегает акцентирования данного факта, чтобы минимизировать вред от и без того значительного стресса, – будто повторяя чужую фразу, пробубнил брюнет. – Просто забей. Никто еще не понял, как это работает, но это работает!

Гениально! Если что-то работает, то не надо тыкать в это пальцем! Гениально! Они точно не из моего родного мира?

Мэй взялся рассуждать о магии, но сам же в своих рассуждениях запутался, а потом просто убежденно заявил, что я наверняка смогу использовать силу, но, возможно, в моем мире люди делают это как-то не так, как в других. Я напомнила, что ни разу не видела настоящей магии, хотя пришлось признать, что если я не видела суслика, то это не значит, что его нет.

Я расспросила о каждом из миров, тезисно отмечая услышанное в тетрадке. Заодно узнала, что услышанное в кофейне «миэль» было всего-навсего обращение, по смыслу равное привычному «девушка» или «мисс».

– Миэль, миэллира, миро, – тщательно записала я. – Звучит красиво. А можете мне записать, как звучат обращения в других мирах?

Я подвинула тетрадку к Мэю, но тот удивленно на меня вытаращился, а потом хлопнул сам себя по лбу и толкнул Шарада в плечо:

– Слушай! Она же прочитала послание Маськи! А не должна была. При переходе понятной становится только устная речь, а не письменная.

– Я и не понимала сразу, – призналась я, – а потом…

– Но мы специально учили местные руны и их чтение, – насупился Мэй. – У нас на это несколько месяцев ушло.

– Странно… – непонимающе нахмурилась я. – Как же?

Прокрутив в голове момент, когда я впервые увидела здешние надписи, а потом смогла их прочитать, я внезапно открыла, что в тот момент просто попросила вывеску стать понятной.

«Неужели в этом и заключается та самая искомая магия? Я могу уговорить вещи делать то, что мне хочется?» – в легком шоке подумала я.

Я и раньше об этом думала, но только теперь пришлось признать, что это вовсе не версия произошедшего, а единственное реальное объяснение.

Решив обдумать это позже, я на слух записала обращения в Черном и Зеленом мире, с радостью узнав, что для остальных ничего запоминать не придется.

Целую страницу в тетрадке заняло описание монет, соотношения разных номиналов для разных миров. Там же я отдельно отметила цены на те вещи, которые парни покупали сами. Подсчитав свои траты за один день и прикинув сумму в треугольничках – валюте Зеленого мира, – я с ужасом поняла, что могла бы на эти деньги спокойно питаться в излюбленной таверне парней целый месяц.

Не самое приятное открытие, конечно, но все относительно.

Повздыхав и попытавшись в уме подсчитать свое нынешнее финансовое состояние, я пришла к выводу, что все не так уж ужасно, как кажется. Даже если ничего не делать, я все равно еще несколько месяцев смогу спокойно жить и ни о чем не переживать.

«Стоп! – быстро прекратила я свои страдания. – Пусть я в другом мире, но здесь я не нищенка на улице. У меня есть целый дом! Пусть запущенный и грязный, но это пока. Зато это дом! И очень даже красивый дом. У меня есть знакомые в этом мире, и они настроены ко мне благожелательно. У меня есть немного денег, и в теории я могу получить треть того, что зарабатывают парни. Да у меня все шоколадно!»