- Но это не Вайолетт! – всплеснула руками демонесса и закусила губу.

- Я знаю. Я сам виновен в произошедшем. – Булькнул амур, почти не отрываясь от кубка. На что Вестерион злорадно усмехнулся:

- Вот именно, Донато!

- Признаю, - послышалось из кубка, - мой подарок для невесты Темного Повелителя был преждевременным. И теперь из-за браслета принцесса крутит Люциусом как вздумается.

- А мы не имеем права об этом сказать. – Ткнул в него пальцем посол 98 мира.

Амур закашлялся напитком. В отличие от остальных Вестерион был единственным первопроходцем, желающим открыть глаза Его Величеству. И как все посланники плохих вестей получил по шипам. Прочие, узрев гнев Люциуса, с объяснениями идти не рискнули. А Вестериона, несмотря на семь прошедших лет, все еще гложет обида.

- Дайте договорить! - взмолился амур, дождавшись тишины, он вновь потянулся к бутылке. – Возможно, нам не дано завалить традиционный обряд, как бы нам того не хотелось. Так давайте завалим жертвенницу!

- Убить ее нельзя. Смерть здесь будет настоящей. – Грустно улыбнулась Олимпия. - Галя домой не вернется, мне Нардо с опозданием раскрыл этот секрет.

Амур изумленно оторвался от питья:

- А кто говорит об убийстве! Я не убить ее собираюсь. Вот скажите, чем жертвенница отличается от других девушек своего мира?

- Жертвенностью. – Откликнулась Десонесса и трое ее гостей потупили глаза.

- Можно и так назвать, - откликнулся амур, - но думаю, мы все понимаем, о чем идет речь.

- И что ты сделаешь? – поинтересовался Вестерион.

- Выстрелить в нее стрелой и в какого-нибудь красивого дарлогрийского придворного или обитателя подземных чертогов. – Предположил молчавший до сих пор темный угол с демоном.

- Себастьян, подобное не проходит. – Откликнулся амур, протягивая руку за бутылкой. Ее тут же перехватила демонесса:

- Не поняла…

- А что тут непонятного? – Донато вновь потянул бутылку на себя, но демонесса была ловчее. Забрав вино, она свела брови.

- И все-таки…

- Ваш брат был выбран как первая жертва моих стрел, Олимпия. - Глаза демонессы полыхнули синим огнем, амур сжался. - Олимпия, прошу, не горячитесь! Во-первых: план оказался провальным, Повелитель все время вмешивался в процесс своими запретами. А во-вторых: закончится срок, и его чувства иссякнут.

- А как же ее неподдельные чувства?

- В ее гнилом четвертом мирке девицы влюбляются постоянно и постоянно разбивают себе сердца. – Отмахнулся амур и забрал бутылку.

На его слова Вестерион скептически произнес:

- Удивительно. И кто в этом виноват?

- Не знаю. Но их пространство тупит наконечники и искривляет траекторию полета стрелы! – авторитетно заявил амур.

- Так это пространство виновато в негодном состоянии амурных стрел и луков? Или дрожь Ваших рук? Или быстро скудеющий бюджет? – продолжил небезосновательную издевку Вестерион.

- Или из-за питья, которое закупается тоннами? – повеселел Себастьян. Он материализовался в кресле и теперь с нескрываемым интересом смотрел на захмелевшего амура.

- У нас работа нервная! – выпалил Донато, одной рукой схватился за сердце, второй за кубок с вином.

- Оно и видно.

Возмущение крылатого стрелка прорвалось с последней каплей вина:

- Слушайте, я вот уже пять минут пытаюсь предложить вам выход из положения, а вы!

- Обсуждаем проблему дырявого бюджета в амурном отделе. – Осклабился Себастьян.

Донато задохнулся негодованием, так что даже выпитое успокоиться не помогло. Дрожа всем телом, он встал на коротких ножках, которые все стремились согнуться или разъехаться, и ударил себя кулачком в грудь.

- Я предлагаю инкуба вызвать, а вы вообще ничего не хотите предлагать! Ик!

- Уууууууу, - в голос протянули двое других. - А что… вариант!

- Нет. – Ответила Олимпия, и амур с досады плюхнулся назад. - Нет и нет, нельзя так, ни в коем случае!

- И что в этом плохого? – возмутились заговорщики.

- Нельзя!

- Ладно. – Поднял зеленые руки господин Соорский. - Мы просто дискредитируем Галю. А чтобы не было желания проверить наличие жертвенности, аннулируем лицензию лешего. Себастьян это сделает.

Демон кивнул.

- И прощайте традиционные обряды! Галю не допустят к исполнению последнего! – завершил амур Донато, громко икнув.

Водная демонесса перестала метаться из угла в угол, но согласия своего еще не дала. В диалог решил вклиниться немногословный Себастья. Демон размеренно и четко произнес:

- Другим жертвенницам не будет так везти, как Гале. К тому же Люциус пару сотен лет назад искал пропитание для щенка, и оказалось, что обитателей миров с 10 по 100 он попросту ест. А значит подружиться с ним ни Ульрима, ни Эва не успеют.

- Перекусит жертвенницами и все на том, – потирая ладони, воскликнул Вестерион, - жаль, Гали там не будет.

Олимпия нерешительно переспросила:

- Инкуба? – и трое ее заговорщиков согласно кивнули. - Хорошо, но его выбираю я.

- Как пожелает водная царица. - Расплылся в улыбке Амур и, положив голову на подлокотник, громко захрапел.

***

Темный Повелитель, снедаемый чувством «что-то не так», бродил по кругу в своем тайном кабинете. Два из трех традиционных обрядов выполнены. Пора пить вино и разбивать кубки о головы собутыльников.

- Скоро, совсем скоро Вайолетт станет моей! – прошептал Люциус, приободряя себя, и нахмурился. Счастье странным образом смешивалось с досадой, суть которой он все еще не мог понять. Как ложка дегтя эта горечь портила бочку меда, точнее, море меда, которое его накрывало вслед за воспоминаньями о прекрасной Вайолетт - принцессе, чья невинность неоспорима, а поцелуи слишком профессиональны, да и прикосновения отнюдь не скромны. В отношении другой девицы он бы с уверенностью сказал – дева знает в ласке толк.

Но разве можно так сказать о ней?

Люциус безоглядно верил в ее чувства и в то же время не мог отделаться от странной тревоги и горечи, смешанной с тоской. Словно получил то, о чем мечтал или почти получил, но дефекты в желанном уже отметил.

Как можно правителю не думать о народе, как можно было подвергнуть собственную страну снежной пытке в середине теплого сезона? Она могла, и он повелся и позволил…

Как говорят в мире Гали: «сославшись на права потребителя, верни товар продавцу». Но разве можно эту грубость применять к Вайолетт. К той, что дарована судьбой. К той, которую он удержать должен вопреки всему и вся, если желает быть счастлив. Нет! К ней – нет, но к ее отзывчивости, чувствам, искренности эта грубое выражение от чего-то само собой липнет.

- Черт! – чертыхнулся Темный Повелитель, вторя Галиной привычке, и сам не заметил, как вызвал Нардо.

- Слушаю Вас, Ваше Величество. – Приспешник почтительно склонился.

- Ты тут… извини, я жертвенницу Галю вспомнил.

- К слову, о Гале, - Нардо улыбнулся впервые после утреннего инцидента, - разрешите, я по окончанию обрядов ею Цербера покормлю.

- Они встретятся и так. – Пообещал Люциус.

- Поскорее бы…

Люциус рассмеялся, услышав искреннее сожаление черта:

- Я гарантировать не могу, что от ее голоса в нем проснется аппетит.

- Это уж точно, скорее он сам от нее убежит. Но если использовать кляп и тугие веревки… - его мечтательные размышления вслух, Люциус прервал вопросом:

- Где Галя?

- Спит, с тех пор как появилась во дворце. – Кашлянул смущенно черт.

- Она поесть успела?

- Да. И много интересного рассказать об утренних путешествиях.

- Тебе? – недоверчиво поинтересовался Темнейший.

- Нет. – Черт пожал плечами, и на лице его появилась коварная улыбка. – Бесу Степаненко, Льелику и бесовому мужику. Мне доложил Бес.

- Много рассказала?

- Немного. Познакомилась с щенком, полетала на карете, проголодалась, продрогла, возможно, простыла…

- С каким щенком?

- Назвала Шарпеем. С ее слов он маленький совсем, с увесистым ошейником.

- Значит, не скучала. А что с плащом?