Литмир - Электронная Библиотека

– «Мы в самом сердце пустыни. А это…это, кажется цветок солнца – Подсолнух. Только вот незадача: он почти погиб от засухи», – тёплый Ветерок печально вздохнул, тщетно пытаясь поднять засохшие побледневшие бархатные листики.

– «Красивый, наверное, был цветок…. Но неужели нельзя ничего сделать?», – маленькое грустное Облако заплакало тёплыми жемчужными капельками дождя.

Земля впитала долгожданный эликсир, наполнив жизнью сухой изогнутый прутик. Стебелек ожил, а на самой его верхушке вырос удивительно красивый бутон, который тянул к небу свои солнечные лепестки. Облачко спустилось чуть ниже и приветливо улыбнулось золотому цветочному диску.

– «Никогда раньше не видело такой удивительно солнечный цветок, от которого так пахнет счастьем», – улыбнулось маленькое уже совсем не грустное Облачко.

– «Странно… Мне совсем не хочется плакать. Я счастливо!», – Облачко закружилось в восторженных аплодисментах Ветерка.

Чудо свершилось! От грусти не осталось и следа. Облака вопросительно смотрели на землю. Они тоже были очень счастливы.

Шло время. Ветерок рассеял семена чудесного цветка по Планете, и все вокруг стало золотым и зелёным.

С тех пор маленькое весёлое Облачко больше не грустило. А плакало оно разве что по понедельникам, чтобы полить Планету.

Ксения Гильман

г. Воскресенск

СЕРЕДИНА
…как начать эту повесть, когда середина
возвела мне полуденный свод?
Я приставлена нынче к почетным сединам,
зачерпнула из стиксовых вод.
Я ответы свои растеряла, покуда
строй вопросов бежал под огнем,
и, навечно застыв в ожидании чуда,
я просить перестала о нем.
И на мелях небесных осели скворешни —
стали ниже мои тополя,
и давно не молилась о прихотях прежних
покаянного тела земля.
И немилых черты стали тоньше и чище,
те же, кто отзывался на крик, —
те устали бродить по моим пепелищам
между тлеющих листьев и книг.
Только свет, проникающий прямо под сердце,
За дождями и им вопреки,
заставляет немую планиду вертеться
все плотнее сжимая круги.
К МАСТЕРУ
Возьми меня к себе – подельником,
оруженосцем, подмастерьем…
Вели точить по понедельникам
носы твоим гусиным перьям
и начищать до блеска наскоро
тобою сказанное слово —
быть подмастерьем возле мастера
и не просить пути другого.
Позволь мне стать твоей мелодией,
твоей исписанной тетрадью…
Не повтореньем, не пародией,
но – продолженьем, бога ради!
Позволь мне струнами, пожалуйста,
покорно длить твои аккорды,
и золотом второго Фауста
родиться из твоей реторты.
Люби меня строкой последнею,
что между звезд раскинет корни,
искорени вину столетнюю —
она страшнее всех агоний!
Не дай в огне моим пропасть мирам,
мехам – пролить мое вино…
Я – Маргарита возле Мастера,
и не прошу судьбы иной…

Ева Даль

г. Ярославль

https://vk.com/eva_dal

https://vk.com/poemeva

https://instagram.com/stihi_na_zakaz_eva

СОН
В шумном коридоре —
Лестницы и двери.
Я иду с толпою
К неизвестной цели.
Здесь за каждой дверью
Исчезают люди.
Кто-то – «свято веря»,
Чаще – «будь, что будет».
Вот и я шагнула —
Также, без оглядки.
С головой нырнула
В царство беспорядка.
Как и все, мечтая,
О тепле и свете,
Хаос прибирая,
Думаю о лете.
Чтоб ушло ненастье —
Окна вымыть мало.
Затерялось счастье
Где-то в куче хлама.
Я не белоручка,
Но, греха не скрою,
Что дверная ручка
Не даёт покоя.
Кружит пыльный ветер
Вихрем моё время.
Но ещё не вечер —
Есть другие двери.
Только коридоры,
Всё темней и уже.
Хлопают засовы —
Многим выйти нужно.
И уже не стало
Той толпы беспечной.
Мы идём устало,
Опустивши плечи.
Снова я в тревоге
Перед новой дверью.
Снова на пороге,
Но открыть не смею…
Ветер занавески
На окне волнует.
Солнечные всплески
На полу танцуют.
За окошком поле,
Как картинка Рая,
Или, лучше – море,
Без конца и края…
Лодочка качнулась —
Парус – белый-белый…
Вот и всё! Очнулась,
Но очнулась с верой…
Пусть он мал и тесен —
Мой кусочек Рая,
Но в нём так же ветер
Шторками играет…
ПАМЯТЬ
Как сложно, порою, простое исполнить —
Что-то забыть, или что-то запомнить,
С чем-то расстаться, а что-то хранить,
Но странно ведет себя памяти нить.
То, как паутина – нежна и непрочна,
Красива, но рвётся от времени в клочья.
То, словно, стальной несгибаемый трос,
Сквозь долгие годы доводит до слёз.
И письма сожглись, и разорваны фото,
Но только напрасная это работа.
Память свои уже сделала снимки —
Пепел от писем, от фото обрывки
Будет хранить она долго и нудно —
Боль и обиду забыть всегда трудно.
А то, что нам дорого, то, что любимо,
Едва прикасаясь, проносится мимо.
И было недавно, но словно давно —
Остались лишь кадры «немого кино».
Воспоминания разных моментов
Переплелись в чёрно-белую ленту,
То, что по белому – чёрным писалось
Грязными пятнами так и осталось.
А то, что писалось по чёрному – белым
Стало разводами смытого мела.
Как память капризна и своенравна!
Она – то бальзам, то открытая рана.
Залечивать раны привык человек,
Но шрамы от них остаются навек…
5
{"b":"643069","o":1}