– Великолепно, – пророкотала Шейла сзади. – Но, кажется, мы пришли?

– Верно, – я недобро ухмыльнулся, прошел через внутренний двор, толкнул створки дверей и, дождавшись, когда три дамы зайдут, запечатал форт. Снаружи это почти незаметно, зато вблизи и внутри… Я буквально почувствовал, как почти прозрачная поверхность барьера начала втягивать горячий эфир и жизненную силу находящихся внутри. Короткий пас – в часть-вампир включается дополнение: носители моей метки души больше не жертвуют прану на питание. Морриган сама о себе позаботилась, да и не подействуют на уже почти полноценного дракона такие балаганные фокусы, а из Шейлы вытянуть хоть что-то ещё надо суметь.

– Вы кто таки… – стражник у дверей начал вытягивать меч, но ударивший в его грудь паралич заставил его замереть. Напарник парализованного попытался атаковать, но Шейла лёгким ударом кулака отправила его пораскинуть мозгами у стены. Я сосредоточился, сплетая заклинание, и сотворил два десятка призрачных людей в глухих латах с символикой Ордена – настоящий шедевр. Изящный сплав маскировки Духов Праха из Храма, чар призрачных легионеров из Храма Мёртвой Касты, того плетения двойников из последнего зала перед урной, подсмотренных словно в другой жизни, ещё в Круге, чар псевдоматериальности и огромного массива знаний об искусстве сражений, что я приобрёл благодаря Архидемону и встреченным мной воинам.

Два десятка – по числу управляющих ими демонов плюс я, тянущий на себе управление двумя – латников неторопливо взяли нас в коробочку и двинулись, буквально вырезая всех встречных. В моём мече сейчас обитало всего восемнадцать демонов, но каждый из них мог бы скрутить встреченную в Круге Праздность в позу буквы зю. Однако я не собирался давать Логейну слишком много подсказок, кто и как вырезал его людей, а потому ограничил их действия фехтованием и рукопашной.

Зачем мне вообще столь опасные подчинённые? Точнее, зачем они мне в мече? При убийстве Архидемона его половина уйдёт Морриган, а другая мне. При этом есть некоторая вероятность, что даже половинка Древнего Бога окажется слишком насыщенной для простого демона и моё нынешнее тело разрушится, а сам я буду пребывать в глубоко бессознательном состоянии, несмотря на то, что все мыслительные процессы у меня протекают в душе, как и у всех Усмирённых.

В общем, я не хотел рисковать оказаться в новом мире без привычной поддержки моих демонов, а потому, на всякий случай, набирал мощных обитателей Тени, что последуют за мной, заключённые в артефакт, который буквально является частью моей души.

Два десятка латников – это немного. Для огромного форта, в котором находится почти три сотни стражников** – невероятно мало. Но – только если бы это были люди. Сотворённому магией телу неведома усталость, страх, сомнение, а в случае смерти я просто создавал новое тело, что вновь устремлялось в бой. Проходи сражение на равнине или хотя бы в городе, у стражи были бы неплохие шансы прорваться, просто маневрируя и приближаясь к нам, устраивая засады и выполняя «лихой кавалерийский наскок», но здесь, в коридорах, где четыре воина в полном доспехе не смогут пройти плечом к плечу, а упасть сверху просто неоткуда… Без шансов.

А когда мы освободили Алистера со Стэном, Огреном и Даветом, я просто снял барьер, в который всё это время пытались ломиться со внешней стороны, и попросил Шейлу уговорить камень кладки разойтись в стороны и сомкнуться за нашими спинами. Может быть, кто-то и мог заметить странное поведение камней, но сплетённый нами с ведьмой отвод глаз скрыл наши действия и позволил спокойно укрыться в поместье эрла Редклифа.

Чистая работа.

*

Я неторопливо шел по небольшому каменному мосту, перекинутому через один из мелких притоков Драккона. До Собрания Земель оставался всего один день – ничтожное время. Я буквально кожей ощущал сгустившееся в поместье и центре города напряжение, но здесь… Здесь всем было безразлично, кто будет править Ферелденом: изменения коснутся только знати и, может быть, какой-то части крестьян. Странно, но едва ли не впервые в жизни я разделял настроение эльфов: помощь людской армии мы получим уже при любом развитии событий, на Ферелден мне наплевать, а значит Собрание Земель – пустая формальность. Как и смерть Логейна.

Грязные улицы, покосившиеся, кое-как починенные домишки, окна в которых, в лучшем случае, забраны пузырём, грязные – буквально – эльфы, везде разруха и запустение. Я неторопливо шел по эльфинажу и буквально чувствовал прущую со всех сторон ненависть: ушастая нелюдь болела и ненавидела не болеющих вместе с ней людей. Впрочем, длинноухим не слишком-то и нужен повод для того, чтобы испытывать к людям столь яркую, хотя и ограниченную, палитру чувств: достаточно того, что, по легенде, мы украли их бессмертие, поселившись поблизости.

Честно говоря, я и сам не понял, что именно зацепило меня в слухах, что гуляют по торговому кварталу – я несколько раз выходил туда за доспехами из чешуи дракона для себя и Морриган с Лелианой. Эльфы болеют? Так мы уже знаем, что «болезнь» заключалась в бизнесе одного тейрна и одного магистра, а конкретная реализация… Не слишком важна: ничего нового я, скорее всего, не узнаю.

Вот какой-то эльф вырвал из рук человека медную монетку и принялся, вместе с собратьями, старательно избивать его. Зверёныши порскнули в стороны, как тараканы при ярком свете, стоило только показаться человеку с мечом на поясе. Если честно, мне кажется, что сравнение с тараканами оскорбительно для этих, неплохих, в общем-то, насекомых. Далеко ушастые не убегут – мне же надо чем-то кормить моих демонов***.

Я провёл глазами по огромному дереву неизвестного вида, растущему на… Будем считать это главной площадью эльфинажа, и цинично хмыкнул: дерево, растущее посреди бедности и страдания. Прямо слезу выжимает. Я с иронией посмотрел на ждущих исцеления «больных» и учуял ауру магистра и нескольких магов послабее – они и не думали скрываться. Логично: сейчас почти никто не владеет навыком ощущения аур, храмовникам высших ступеней посвящения делать здесь нечего, а маги-отступники скорее пригонят ещё стадо длинноухих.

Я резко остановился и повернул голову налево: моих ушей коснулась очень знакомая музыка, точно такая, как в Храме… Я медленно повернулся к человеку в латах и с интересом присмотрелся к его глазам. Замерший четырёхлистный сияющий водоворот – совсем как у Софии Драйден и у меня самого, когда я полностью отпускаю скверну.

– Здесь кто-нибудь есть? – безошибочно повернулся ко мне храмовник, едва я приблизился. – Благослови тебя Создатель, дитя.

Я едва заметно улыбнулся – кому как не мне знать, что Создатель уже никого никогда не благословит. Нет, в Тени ещё мелькает отзвук его Силы и называть его там может быть неосмотрительно – если ты не его ярый поклонник, конечно – но сам он давно мёртв, а душа его покинула этот мир.

– Мир тебе, воин, – доброжелательно ответил я. Почему-то мне импонировал этот немолодой человек, хотя большинство членов их Ордена вызывали подспудное желание приложить какой-нибудь пакостью. – С тобой всё хорошо?

– Не бойся, – со смехом в голосе ответил облысевший человек. – У моих глаз ещё достаточно силы, чтобы разглядеть тебя.

– Меня зовут Дайлен, я Серый Страж, – сказал я и тут же заинтересованно продолжил. – Кто ты?

– Приятно познакомиться с тобой, – склонил голову храмовник. – Я – сэр Отто, храмовник. Я лишился зрения во время битвы с могущественным магом крови. Он призвал пламя из пустоты и обжег мне лицо. Шрамы постепенно вылечились, но зрение ко мне так и не вернулось.

– Мне жаль, – ответил я, с удивлением уловив в себе сочувствие.

– Не стоит. Многие мои братья погибли в той битве. Я жив и здоров… Ну, разве что чуточку слеп, – пошутил сэр Отто.

– Что здесь делает храмовник? – поинтересовался я. – Обычно вы не заходите сюда.

– До нас дошли слухи, что где-то в эльфинаже скрывается шайка малефикаров, – пожал плечами храмовник.

– А ты в состоянии сразиться с ними? – скептично поинтересовался я.