Дом учёного стоял в ряду других таких же домов. Если верить предварительной информации, жил учёный один и даже кошку не держал.

Шёл снег. Зимний прошагал от калитки до входной двери и открыл её. Здесь не запирались, и Зимний с Броком беспрепятственно вошли в дом.

Зимний принюхался. Цель пахла едой, а он был так голоден!

Он ринулся в спальню, замер над похрапывающим хозяином — бритым наголо мужчиной лет сорока, придушил его до потери сознания, выхватил нож, упал на колени и уверенно проколол сонную артерию. А потом прильнул к ране губами и пил, пил, не отрываясь, впервые за десятилетие насыщаясь горячей живой кровью, чувствуя тепло в собственных венах, обновляясь, оживая.

— Вообще-то мы должны были его из снайперки снять, — подал голос Брок. — И не сегодня.

Зимний никак не отреагировал. Он оторвался от ещё теплого трупа только тогда, когда в нем не осталось ни капли живой крови. Встал, облизнулся и посмотрел на командира.

— Вот теперь я смогу тебя согреть, — сказал он, сыто улыбнувшись.

Брок моргнул, скосил взгляд на бледную до синевы жертву.

— Ведь не в модификациях дело? Механизмы не пьют кровь.

И снова страха не было, только жгучий исследовательский интерес. Хотелось приблизиться, коснуться, почувствовать действительное тепло от всегда холодного Зимнего, оттянуть верхнюю губу и найти… что? Клыки?

— Чувствую себя девицей-идиоткой из молодежной мистической драмы, но спросить обязан. Ты, блядь, что такое?

— Бруджа, — ответил Зимний.

— Это имя такое или что?

Рука сама собой потянулась к пачке сигарет. Миссия и так пошла по пизде целиком и полностью, и Брок пока не знал, что со всем этим делать.

— Это клан, — ответил Зимний. — Я давно не встречал своих. Когда-то я был человеком.

Когда-то был человеком… мировоззрение Брока слегка накренилось. Он не верил во всю эту магическую чушь, не сходил с ума по мистике, как та же самая Мэй, не выискивал всемирных заговоров, да и, скорее всего, не поверил бы, расскажи ему, что кто-то за здорово живёшь вылакал всю кровь из человеческого тела через небольшую рану на шее и не блюёт теперь дальше, чем видит.

— Так, — Брок потёр переносицу и поднял на Зимнего совершенно спокойный взгляд. — Тебе два часа — потерять где-нибудь тело так, чтобы его никто никогда не нашёл, и ещё час — убрать все следы нашего здесь присутствия. Как понял?

Зимний улыбнулся, сдёрнул с мертвеца одеяло, выдернул из-под его головы подушку и щёлкнул пальцами живой руки. С пальцев сорвалась синеватая искра, упала на труп — и тот вспыхнул холодным бездымным огнём.

Через десять минут в постели лежал только лёгкий серый пепел, ещё сохраняющий очертания человеческого тела. Зимний собрал простыню за углы, завязал получившийся мешок и заново застелил постель.

— Нас никогда здесь не было, — сказал он.

— Напомни мне никогда с тобой не ссориться, — буркнул Брок, натянул перчатки и махнул рукой. — Уходим.

Возвращаться на ту же конспиративную квартиру не имело смысла. Дальше по плану (хотя какой теперь, к чертям, план) следовало продвигаться к следующей точке, расположенной в другой части города, и, по всей видимости, сидеть там трое суток.

Хотелось напиться до отключения продолжающего анализировать мозга, но Брок крепился, шёл рядом с Зимним и даже не пытался держаться подальше.

Операция провалена. Цель, конечно, уничтожена, но что писать в отчетах, Брок не знал. Вариантом было всадить Зимнему сразу несколько доз транков и сдать его техникам со всеми пояснениями - Рассел, когда они были в постели, проговорился, что на Зимнего они прекрасно действуют, проверяли, так сказать, опытным путём. Но Брок не был уверен, что успеет даже выхватить инъектор, да и не хотелось этого делать, если уж быть совсем честным.

— Я найду, кого пристрелить, — сказал Зимний, засунув простыню с пеплом в бак для органического мусора. — Ты отчитаешься. Всё будет в порядке. — Он подумал и добавил: — Я сделаю так, что ты привезёшь отчёт патологоанатома о вскрытии именно этого человека. Ты же знаешь его имя?

— Как у тебя всё просто-то, — огрызнулся Брок. — Чего же ты тогда изображаешь жертву эксперимента, раз такой дохуя всесильный? Зачем тебе всё это?

— Они не дают мне есть, — ответил Зимний. — Я без сил, когда голоден.

— Так жри и уматывай! — почему-то разозлился Брок.

Он ведь чувствовал, что не надо подписывать контракт, не надо соглашаться на повышение и работу с «новым оборудованием». Этот-то сбежит, а Броку разгребать всё накопившееся дерьмо, объясняться с начальством, стараясь собой прикрыть весь отряд, и сделать это так, чтобы если решать, кого на ленты за проёбы порезать, то только его.

— Я… не могу, — сказал Зимний.

— И рассказать почему - тоже не можешь, — протянул Брок, сунул озябшие руки в карманы. — Ладно, хрень ты неведомая, двинули к следующей точке, будем отчёт сочинять и подгонять под идеал.

***

Из Норвегии они улетели, имея при себе заключение патологоанатома о смерти учёного от разрывного в голову.

За те три дня, что у них были, Зимний выпил ещё двоих — молодого бродягу и женщину средних лет. От их тел тоже остался только пепел, который тут же занесло снегом — пришёл циклон, и метель мела, не переставая.

========== 4. ==========

О норвежском происшествии и пиздеце по имени Зимний Солдат Брок никому ничего не рассказал, сдав отчёт с привычным «отлично/чётко/без нареканий», поухмылялся в лицо лысому очкарику, глядящему на него с подозрением, и запил.

После одиночки, да ещё и на другом конце света, ему полагалось три дня отсыпных, но мозг потихоньку опухал от количества свалившейся на него информации, и что-то с этим надо было делать.

Пить рядом с Зимним Брок не решился. Сболтнёт ещё чего лишнего — и всё, серый пепел ветер разгонит на раз. А вот в одиночестве снятого на трое суток номера в дешёвеньком мотеле самое то. Никто не помешает.

Когда похмельный командир с опухшим лицом и запахом перегара, не заглушаемого мятными конфетами, снова оказался рядом с Зимним, тот глянул на него неодобрительно. И едва они остались наедине, сообщил:

— Незачем бояться.

— Да кто тебя боится? — оскалился Брок и тут же зашипел, сжав виски большими пальцами.

Зимний отвел его руки в стороны, положил холодную живую ладонь на лоб, не менее холодную металлическую — на затылок и подержал секунд тридцать.

Брок застонал от накатившего облегчения, пошатнулся, с трудом устояв на ногах. Сейчас ему было почти хорошо, и он едва-едва нашёл в себе силы отстраниться от Зимнего.

— Всё, верю, что ты нужный и полезный. Но чего ты шляешься по базе? Заданий вроде не намечается. Или ты кормиться выполз?

— Здесь все несъедобные, — недовольно сказал Зимний.

— А, ну понятно, — протянул Брок, хотя яснее не стало.

Чем профессор и все те, кого сожрал Зимний в Норвегии, отличались от тех же техников, боящихся его до икоты и мокрых подштанников?

— Ну бывай, — махнул рукой Брок.

Личная жизнь у него накрылась медным тазом, но всегда оставался безотказный Рассел, к которому Брок и думал подкатить, раз уж даже голова болеть перестала.

Но подкатить не вышло.

Когда Брок таки отыскал его в лабиринте переходов минус пятого этажа и зажал в каморке для уборочного инвентарям, настроившись на романтик, заговорил коммуникатор.

— Вот же блядь, — с чувством выдохнул Брок в шею Рассела, широко, мокро лизнул от ключиц до мочки уха и отстранился. — Сладкий, ты ведь ещё помнишь мой адрес?

— Помню, вали, — махнул рукой тот, застегивая пуговички халата.

И снова Зимний! Снова решать его проблемы за счёт самого себя. Раньше Брок всегда сам разрабатывал все операции, даже особенно не полагаясь на аналитический отдел, веры им не было после первой же миссии с Зимним. А теперь начальству чего-то взъелось, чтобы он все детали утрясал лично с этим отморозком. И никакого секса в рабочее время.

Зимний нашёл Рассела, посмотрел на него долго и внимательно, а потом его отыскал злой командир и потащил в аналитическую комнату.