– Угу, – согласился Сэм. – Какой-то кошмарный пикник.

– Полагаю, это случай так называемого висельного юмора? – продолжила Астрид. – Извините, – сказала она, заметив непонимающие взгляды Сэма и Квинна, – у меня есть пагубная привычка анализировать то, что говорят люди. Вам придётся либо смириться, либо перестать со мной общаться.

– Лично я склоняюсь ко второму, – пробормотал Квинн.

– Что такое висельный юмор? – спросил Сэм.

– Виселица – приспособление для умерщвления людей через повешение. Временами, когда человек испуган или нервничает, он начинает шутить. Другие, впрочем, в такой ситуации становятся педантами, – грустно добавила она. – Если вам неизвестно значение слова «педант», могу подсказать: в толковом словаре рядом с соответствующей статьёй – моя фотография.

Сэм засмеялся. И тут к ним подошёл малыш лет пяти, прижимающий к груди серого плюшевого мишку с печальной мордочкой.

– Вы не знаете, где моя мама?

– Нет, детка, извини, мы не знаем, – ответил Сэм.

– А вы не можете позвонить ей по телефону? – голос малыша дрожал.

– Телефоны не работают.

– Ничего не работает! – рявкнул Квинн. – Всё сломалось, и мы здесь одни.

– Хочешь, я открою тебе один секрет? – сказал Сэм, обращаясь к мальчику. – В детском саду есть печеньки, спорим? Во-он там, только через дорогу перебежать.

– Мне нельзя бегать через дорогу.

– Сейчас можно. Я сам за тобой присмотрю.

Малыш хлюпнул носом и побрёл к садику, обнимая своего медведя.

– Сэм, дети идут к тебе, – сказала Астрид. – Они ждут, что ты чем-нибудь им поможешь.

– Чем, например? Всё, что я могу, это предложить им пожевать печенья, – резковато ответил он.

– Спаси их, Сэм, – с горечью в голосе произнёс Квинн. – Спаси их всех.

– Они испуганы, так же, как и мы, – сказала Астрид. – Не осталось никого, кто бы ими управлял. Они чувствуют в тебе лидера. Они смотрят только на тебя.

– Какой я лидер? Я такой же перепуганный и потерянный пацан.

– Но во время пожара ты знал, что делать, – настаивала Астрид.

Сэм рывком вскочил на ноги. Это был просто выброс нервной энергии, однако несколько десятков лиц сразу же обратились к нему. Дети смотрели с ожиданием. Сэм почувствовал комок в горле. Даже Квинн глядел на него с надеждой.

Сэм чертыхнулся под нос, потом возвысил голос так, чтобы слышали окружающие:

– Слушайте, всё, что нам сейчас остаётся, это держаться и не сдаваться. Кто-нибудь наверняка знает о случившемся, и помощь придёт. Давайте сохранять хладнокровие, не делать глупостей, помогать друг другу и не бояться.

К его удивлению, по толпе прокатился гул голосов: дети передавали друг другу слова Сэма, точно это была некая гениальная истина.

– «Нам нечего бояться, кроме самого страха», – прошептала Астрид.

– То есть?

– Это слова президента Рузвельта, которые он произнёс в годы Великой Депрессии, повергшей в страх всю страну, – объяснила Астрид.

– Единственный плюс от всей этой катавасии был в том, что я избавился от уроков истории, – заметил Квинн. – Так нет же! Уроки истории лично явились за мной.

Сэм облегченно рассмеялся. Не бог весть какая шутка, но, похоже, к другу возвращалось чувство юмора.

– Я должна найти брата, – сказала Астрид.

– Где он мог находиться? – спросил Сэм.

Девочка беспомощно пожала плечами. Она выглядела продрогшей в своей тонкой блузке, и Сэм пожалел, что у него нет куртки, чтобы ей одолжить.

– С кем-нибудь из родителей. Либо папа взял его с собой на работу, либо мама – на теннисные корты. В «Вершины».

«Вершины» были тем самым отелем, расположенным на берегу, рядом с любимым пляжем Сэма, где они с Квинном занимались сёрфингом. Собственно в отеле он никогда не был, даже за ворота не заходил.

– По-моему, отель – наиболее вероятное место, – продолжила Астрид. – Ужасно не хочется вас беспокоить, но вы не могли бы сходить туда со мной?

– Прямо сейчас? – недоверчиво воскликнул Квинн. – Ночью?

– Всё лучше, чем тупо торчать здесь, – возразил ему Сэм. – Вдруг у них телевидение работает?

– Слыхал я, жратва там – высший сорт, – Квинн со вздохом протянул руку, и Сэм помог другу встать.

Они миновали сбившихся в кучки детей. Кто-нибудь то и дело окликал Сэма и принимался расспрашивать о том, что происходит и что теперь делать. Он мог ответить только: «Держитесь. Всё будет хорошо. Считай, что у тебя каникулы, чувак, и наслаждайся жизнью. Лопай шоколадки от пуза, пока можешь. Скоро вернутся твои родители и мигом их отнимут». Дети кивали, смеялись, некоторые даже благодарили, как будто он их чем-то одарил.

Отовсюду Сэм слышал своё имя, обрывки разговоров: «…я был в том самом автобусе…» Или:

«…он прямо так и вбежал в горящий дом, прикинь?» Или: «Видишь? Сэм сказал, что всё будет хорошо…»

Горло у него сжалось. Да, ночная прогулка явно пойдёт ему на пользу. Хотелось убраться отсюда подальше, чтобы не видеть этих испуганных лиц и ждущих ответа глаз.

Они втроём прошли мимо перекрёстка, на котором обосновалась банда Орка. Жалкий костерок рассыпал искры, асфальт под ним уже оплавился. В сумке-холодильнике стояло шесть банок пива «Курз». Один из приятелей Орка, круглолицый здоровяк по кличке Коржик, выглядел уже здорово пьяным, даже позеленел.

– Эй, куда это вы направились? – окликнул их Говард.

– Прогуляться, – ответил Сэм.

– Два дурня-сёрфера и Астрид-Гений?

– Именно. Будем её учить седлать волну. А тебе что за дело?

Говард захихикал и оглядел Сэма с головы до ног.

– Думаешь, ты очень крутой, Сэм? Сэм-Школьный-Автобус, фу-ты, ну-ты. Лично мне на тебя начхать.

– Это ужасно. А я-то всю жизнь мечтал произвести на тебя выгодное впечатление.

– Ты должен нам что-нибудь принести, – крысиное личико Говарда приобрело хитрое выражение.

– Что ты городишь?

– Я, понимаешь ли, о чувствах Орка забочусь. И считаю, что ты должен что-нибудь ему принести оттуда, куда вы намылились.

Орк, развалившийся в садовом шезлонге, широко расставив ноги, не слишком прислушивался к их разговору. Его вечно мутные глаза блуждали неизвестно где. Однако услышав своё имя, он буркнул:

– Ага.

При звуках голоса вождя, несколько мальчишек из его шайки тоже заинтересовались Сэмом. Один, высокий и тощий, прозванный Пандой из-за тёмных кругов под глазами, угрожающе постучал по асфальту железным прутом.

– Это ты у нас, что ль, великий герой? – спросил он Сэма.

– Сами придумали и теперь носитесь с этой идеей.

– Нет-нет, ты ошибаешься, Панда! Только не наш Сэмми! Чтобы он считал себя лучше других? Да никогда, – Говард ухмыльнулся. – «Ты неси шланг, ты приведи деточек, сделайте то, сделайте это, я здесь самый главный, ведь я – Сэм-Сёрфермен», – противно передразнил он Сэма.

– Мы уходим, – произнёс Сэм.

– Не-не-не, – Говард показал пальцем на красный сигнал светофора. – Сперва вы должны дождаться, когда загорится зелёный.

Несколько томительно долгих секунд Сэм раздумывал, принять вызов или не связываться. Но тут светофор мигнул, переключаясь, Говард захохотал и махнул им рукой, чтобы проходили.

НЕСКОЛЬКО КВАРТАЛОВ шли молча. Чем ближе они подходили к берегу, тем темнее и пустыннее становились улицы.

– Звуки прибоя какие-то странные, – заметил Квинн.

– Да, монотонные, – согласился Сэм.

Ему мерещилось, что за ним следят, хотя они уже давно покинули площадь.

– Чудовищно монотонные, брат. Безжизненные. Что странно, ведь надвигается фронт низкого давления. Должна быть длиннопериодная зыбь. А тут плещет как в ванне.

– Ну, метеорологи тоже, бывает, ошибаются, – сказал Сэм, вслушиваясь в шорох волн.

Квинн куда лучше него разбирался в погоде. Вроде бы ритм действительно был странноватым, а вообще – черт его знает.

Там и сям мелькали пятна света. В окнах домов по левую руку или под уличными фонарями. Но в целом город был темнее, чем обычно. Стоял ранний вечер, только-только приближалось время ужина, и дома должны были быть ярко освещены. Между тем, горели только лампы, включающиеся автоматически, или те, которые забыли выключить. В одном из домов голубовато мерцал экран телевизора. Сэм осторожно заглянул в окно и увидел двоих детей, евших чипсы и пялившихся в пустой экран.