— Шатенка, которая сидит на рюкзаке рядом с рыженькой девушкой.
— Да откуда я… - начал Ник, но Конни его перебила:
— Ты ее знаешь, я вижу. Это твоя бывшая? Очень красивая.
— Я с ней не встречался, просто на альпсборах вместе были.
— Ясно, - Конни улыбалась, но лицо у нее стало непроницаемым. – Подойдешь к ней? Дедушка что-то задерживается.
— Не собираюсь я к ней подходить. Да они уже уходят.
Девушки действительно взвалили на плечи рюкзаки и двинулись дальше по коридору.
Кто-то хлопнул Ника по плечу – тот аж вздрогнул от неожиданности. Стривер! А этот что здесь делает? Прямо-таки встреча бывших друзей, будь оно все неладно…
— Привет, - буркнул Ник, протягивая руку. Ленни сжал его ладонь. Он был одет по-походному, за плечами – такой же большой рюкзак, как у Мадлон. Ну да, он же говорил, что летит на Нарат волонтером.
— Ты тоже на Муравейник? – спросил Ник.
— Точно. Вместе с Мадлон и Анни, ты их наверняка только что видел, - в серых глазах Стривера светилась усмешка. – Как поживаешь, Ник?
— Отлично, - с вызовом ответил тот. – Работаю, женился. Вот, познакомься, это Конни, - он взял жену под руку. – Конни, это Ленни.
— Очень приятно, - Стривер легонько встряхнул руку Конни и хотел что-то спросить, но та, мельком улыбнувшись ему, посмотрела на кого-то за его спиной, закричала: «Дедушка!» и бросилась навстречу лысому старику с пышными усами.
— Ладно, меня там ждут, - сказал Ленни. – Рад был тебя повидать, Ник. Хорошую женушку ты себе оторвал. И что только девчонки в тебе находят? – он подмигнул и скрылся в толпе. Ник вздохнул с облегчением. Хорошо, что Стривер не начал приставать с расспросами. Так, а вот Конни ведет своего деда…
Антони Гордон оглядел Ника, и тот сразу понял, что не пришелся старику по вкусу. Наверное, Гордон желал другого мужа для своей внучки, а может, что-то слышал про историю с Мортоном. Ну и ладно! Какое ему, Нику, дело до мыслей какого-то там родственника жены.
Из космопорта они, как и планировали, полетели в долину гейзеров. У обоих в последнее время было много работы, давно не удавалось никуда выбраться вдвоем, и сейчас Конни не скрывала своей радости от долгожданной поездки с любимым мужем. Что до Ника, он тоже был рад. Во всяком случае, так он ответил бы, если бы кто-то спросил. Но радовался ли он так же сильно, как Конни? Наверное, нет. И возможно… Да, возможно, что с большей радостью он полетел бы куда-нибудь один.
Осознав это, Ник даже встревожился. Что с ним такое? И утром лезли какие-то дурацкие мысли! Ведь у него прекрасная жена и семейная жизнь, так почему в последнее время он постоянно ощущает растущую неудовлетворенность всем вокруг, словно чего-то ему не хватает, и он сам не знает, чего. Совсем как в детстве, когда из-за однообразного питания его тянуло есть то известку, то бумагу. Конни так старается ему угодить, трогательно заботится о нем, а он почему-то все чаще вспоминает прежнюю жизнь на Земле, когда Микаэла ушла, и он жил вместе с Ларри.
— Так красиво! – заворожено прошептала рядом Конни. – Смотри, уже видно тот домик на краю поселка, где мы тогда жили! Интересно, он сейчас свободен?
— Наверное, - рассеянно ответил Ник, глядя на подернутую пеленой испарений долину внизу. - Ты могла узнать перед отъездом.
Среди леса внизу вырастали причудливой формы скалы. Лес поредел и расступился, показалось Изумрудное озеро. Из высокой травы у берега с пронзительными неприятными криками взлетела стайка местных уток. На противоположном берегу озера Ник увидел знакомые домики курортного поселка. Еще минута – и глайдер опустился на площадку перед администрацией. Конни убежала и вернулась счастливая, размахивая ключом от желанного домика.
— Свободный! В «Цветных скалах» сейчас вообще никого нет. Пойдем скорее купаться! Этой ночью еще звездопад будет, я только что вспомнила. Как здорово, что мы здесь, можно пойти смотреть на гору! В городе ничего не видно из-за тумана.
Поздно вечером они поднялись на ближайшую вершину, но даже здесь звезды казались очень тусклыми по сравнению с земными. Зато их было невероятно много – все небо словно черная ткань в мелкую дырочку. Сухая земля за день нагрелась, сидеть было тепло. Конни положила голову на плечо Ника, тот по привычке обнял жену. На небосводе вспыхнула тонкая светлая линия.
— Смотри, смотри, звездочка упала! Ты загадал желание?
— Веришь в этот древний обычай? – фыркнул Ник. – Это же просто метеоры.
— Ну и что! А я загадала: чтобы нам с тобой не расставаться.
Ник догадывался, чего она ждет в ответ. Но, целуя Конни и лаская ее мягкую грудь, он подумал: я бы загадал снова встретиться с Ларри, только вряд ли это возможно, ведь я не вернусь на Землю.
========== 16 ==========
Анни куда-то скрылась. Мадлон вздохнула и села на сухую землю, привалившись спиной к рюкзаку.
Несколько часов назад на орбитальной станции колонистов и волонтеров обкололи сывороткой биоблокады, выдали линзы-светофильтры и обработали кожу защитным раствором от повышенного ультрафиолетового излучения. Затем шаттл доставил их на планету. Мадлон запомнилось белое поле космодрома, кондиционированная прохлада автобуса и приближающееся низкое здание с гигантскими каменными буквами, будто парящими в знойном небе над крышей: «Космопорт Гарди». Сам город Гарди посмотреть не удалось – через полчаса за волонтерами прибыл вертолет. Их высадили в тени гигантской стены плато Муравейник возле кучи коробок с продуктами и снаряжением, и теперь они ждали руководителей групп, лежа на траве и глядя на ползущую по земле тень скалы.
Небо на Нарате было густо-синее, почти фиолетового цвета, солнце – ярко-белое, смотреть на него, в отличие от земного, было совсем невозможно. Влажный, как в оранжерее, воздух отдавал болотом. Мадлон все время хотелось потереть глаза, непривычные к линзам. От чужого воздуха и расслабляющей сырой жары, да еще, наверное, от прививок ее мутило, по телу разливалась слабость, а ноги не держали. Мелькнула мысль, показавшаяся до отвратительного малодушной: хорошо бы Виктор Новак подольше не появлялся, чтобы им тут еще посидеть…
Кругом лежала пустошь – Мадлон считала, что это название подходит к окружающей равнине более всего. Пологие холмы, источенные весенними потоками, промоины четко угадывались по синеватой зелени кустарника. Кое-где холмы выглядели полосатыми – слой белый, затем желтый, потом красный. В паре километров от стены пробегала речка, ее выдавали пятна пышной растительности. Там, возле реки, археологи планировали установить лагерь. Вдали, за рекой, дрожали в знойном мареве контуры развалин Старого Города - места работы основной группы. В кустарнике тонко свистели птицы, над травой дрожал мелодичный звон каких-то местных насекомых.
Синеватый цвет растительности сперва показался Мадлон обманом зрения, она сорвала листок и поднесла к глазам. Нет, и впрямь наратская листва имеет голубоватый оттенок.
— Из-за местного света, - произнес рядом Ленни Стривер. Лежа на сухой земле, он вытряхивал из пачки сигарету. – Солнце здесь очень яркое. Посмотри-ка… - он поднял руку с дымящейся сигаретой. – Видишь расщелины в скале?
Мадлон кивнула. Далеко наверху чернели отверстия, из некоторых торчали чахлые деревца.
— Внутри плато – огромная система пещер, я давно мечтал там побывать. А по другую сторону Муравейника из скалы вырывается несколько сотен водопадов. Должно быть, там разгружаются все подземные воды плато. Место так и называется – Стена Тысячи Радуг.
— Да, я читала и видела фотографии. Надеюсь, удастся съездить и посмотреть вживую. А ведь здесь неподалеку находится вход в катакомбы аборигенов? Или я что-то путаю?
— На картах, которые есть в открытом доступе, указано штук пятнадцать входов. Вся Первая ступень изрыта древними туннелями. Мы сейчас поблизости от Третьего входа.
На запястье Мадлон завибрировал медицинский браслет, она полезла в нагрудный карман за очередной пилюлькой иммуностимулятора.
