С речью у Гоши, видимо, тоже было не все в порядке. Вера прикинула: как бы находчивее и прикольнее ответить на его вопрос, но ничего не придумала, потому сказала просто:

– А тебе че?

– Так, ниче, – поддержал Гоша дружескую беседу и расположился поудобнее, вытянув длинные ноги и откинувшись на спинку скамейки. Даже не спросил, хочет ли Вера рядом с ним сидеть. Придурок. Но все же приятно было, что парень на два года старше обратил на нее внимание. Или не на нее? Может, он про Машку догадался? Тогда надо подруге помочь. Как бы тактично намекнуть, что Машка на него запала?

– Дай че-нить пожрать, – жалобно попросил Гоша.

Немного обалдев от такой просьбы, Вера молча протянула остатки пирога. Не поблагодарив, Гоша съел и задумался.

– Еще есть? – после недолгого молчания спросил он.

Вера покачала головой, исподтишка вглядываясь в носатый профиль и недоумевая, чего это Машка так тащится от этого чмо.

Гоша горестно вздохнул:

– Выхода нет. Стопудняк, придется мириться с матушкой. Иначе кормить не будет.

Вера сразу вспомнила Гошину матушку – известную всему району деловую дородную матрону. Странно было, что она морит своего сынулю голодом.

– Поругались? – сочувственно спросила она.

– Ну да, – злобно ответил Гоша и замолчал.

– А зафиг? – продолжала сопереживать Вера.

Гоша ответил не сразу. Пошевелил бровями, подергал носом, будто удивляясь вопросу. Потом выдал кратко:

– Походу меня родаки спалили.

«Вероятно, родители застали меня кое за чем нехорошим», – по привычке мысленно перевела Вера. Необходимость переводить с молодежного языка на «старперский» возникала достаточно часто, особенно в разговоре с мамой, которая отказывалась воспринимать современный сленг таким, как он есть, и с тупым упорством сумасшедшего лингвиста уродовала слова, экспериментируя с суффиксами и приставками. Если есть глагол «спалить», утверждала мама, значит, должен быть «запалить», «перепалить», «недопалить» и так далее. А когда мама начинала пытать дочь на предмет переходности глаголов, возвратности, сочетаемости, падежных окончаний существительных и прилагательных, то голова шла кругом, и Вера жалела о каждом неосторожно оброненном слове. Вот почему дома приходилось контролировать себя и вести разговор лишь на понятном старшему поколению языке.

– А ты это… чего не в школе? – вспомнила вдруг Вера. Тему о Гошином конфликте с родителями она решила деликатно замять.

– А ты?

– Я прогуливаю, – гордо ответила девочка.

– Па-анятно, – протянул Гоша и прибавил: – … эту школу. … эту жизнь.

Ругань Вера не любила, хотя сама ругаться умела почти как пьяный слесарь. Это она на всякий случай выучила – мало ли где пригодится. Но когда парни ругаются при девчонках – это противно. Поэтому она пнула Гошу ногой по коленке и сделала ему замечание:

– Ну ты, лох. Фильтруй базар. Здесь дамы.

И она с оскорбленным видом отвернулась. Гоша ошарашено уставился на нее, впервые за весь разговор соизволив поднять глаза. Боковым зрением Вера наблюдала за ним – растрепанные волосы, оттопыренные уши. Глаза, пожалуй, хороши – голубые, с длинными ресницами, но за очками этого сразу не заметно. В остальном ничего особенного. Пойми ее, эту Машку. Под большим секретом поведала о своих страданиях, взяла с Веры страшную клятву, что та будет молчать и даже под пытками не расколется, а потом сама же нацарапала мелком на стене в туалете: ГОША+МАША. Скандал был страшный, потому что синий мелок с побелки не оттирался, и завуч приходила выяснять, кто мог это сделать… А Маша потом объяснила Вере, что она это написала потому, что не могла больше молчать. Что ее распирает от любви. И еще чтобы пропиариться. Поднять свой рейтинг, так сказать. Странный у Машки рейтинг. Еще и лопоухий – Вера сейчас заметила.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.