Модернизационные процессы, разрушение традиционного уклада жизни в начале ХХ в. и особенно революционные потрясения по-своему отразились на развитии уральской культуры, наложив свой отпечаток на ее судьбу. В 20–30-е гг. ХХ в. в период так называемой индустриализации произошел решительный переворот в истории и культуре Урала. В это время меняется не только технологическая основа существования, промышленная специализация и социальный состав населения, но и весь культурный облик, включая изменения типа личности уральца. Это дает основания говорить о формировании новой культурной традиции советского Урала.

В 90-е гг. ХХ в. происходит новый всплеск интереса к уральской истории и культуре, осмысляется характер региональной идентичности, восстанавливаются связи современной культуры с культурой горнозаводского Урала в поисках внутренней опоры развития региона как субъекта Российской Федерации.

После распада СССР и утраты прежней государственно-идеологической основы обнаружилось, что прежнее единство России было во многом формой преодоления реального многообразия образующих ее регионов и национальных территорий. Утрата прежнего представления о единстве страны, неопределенность образа целого, потеря регионами своего прежнего места внутри общероссийского пространства спровоцировали начавшийся кризис регионального самосознания. Поставленные перед необходимостью самоопределяться в условиях начавшихся реформ, в условиях ослабления центральной власти и усиления процессов дезинтеграции в стране, российские регионы в поиске новой идентичности, стратегии внутреннего развития пытались найти опору в собственном историческом прошлом, в местной истории.

«Регионализация» России 1990-х годов, последовавшая за этим борьба за возвращение значения и роли центральной власти заново поставили вопрос о том, что собой представляет внутрироссийское пространство. В изменившихся внутриполитических условиях реакцией на усиление центробежных тенденций 1990-х гг. стало выдвижение на первый план в качестве первоочередной задачи по укреплению единства страны, что нашло свое конкретное оформление в виде курса на усиление «вертикали власти», повышение «управляемости» регионов. В практической политике это получило свое выражение в создании системы федеральных округов, укрупнении регионов, усиление централизации.

На самом деле, внутреннее единство страны обеспечивается не только укреплением политической и административной власти федерального центра, но и развитием регионов, опирающимся на усиление центростремительных тенденций во внутрироссийском пространстве. Плодотворность и конструктивный характер данного процесса будет очевиднее при условии того, что становление российских регионов как субкультурных пространств акцентирует связь каждого с единым целым страны.

Цель данной работы: представить уральскую региональную культуру как составную и неотъемлемую часть общероссийской и мировой культуры.

Задачи данной работы: раскрыть развитие региональной культуры на примере Урала как процесс, обладающий своей логикой и закономерностями, обусловленный внешними (политики, влияния столичной культуры) и внутренними (природно-географическими, социально-экономическими, историко-культурными, этническими, религиозными) факторами; выделить основные этапы ее развития и охарактеризовать их содержание; предложить методику ее изучения в системе образования.

Главы 1, 2, 3, 8, 10 написаны И. Я. Мурзиной; главы 5, 6, 7 – А. Э. Мурзиным; Введение, главы 4, 9, Заключение – в соавторстве.

Для описания современной социокультурной ситуации используется довольно объемный понятийный аппарат. Сложность социальных систем, многообразие их связей требуют и многообразия дефиниций. Особую сложность приобретает анализ современных процессов глобализации и регионализации. Основные тенденции современного мира невозможно рассматривать вне этой логики. Однако именно здесь разнонаправленность устремлений исследователей, множественность трактовок понятий зачастую затемняет понимание процессов. Слишком широкое использование терминов требует уточнения понятий.

В эпоху глобализации процессы интеграции и дезинтеграции социальных групп, государств, межгосударственных образований приобретают особую актуальность. Множество возникающих сегодня проблем прямо или косвенно указывают на то, что мир не до конца определился в своем движении. Одним из свидетельств нам видится противопоставление интересов глобальных региональным и локальным. Очевиден тот факт, что пренебрежение интересами отдельных регионов, местных сообществ не только не ведет к единству мира, но, напротив, вызывает вполне естественную реакцию – стремление сохранить свою уникальность, подчеркнуть самодостаточность, вплоть до максимальной изоляции от мировых процессов. По сути, мир столкнулся с реальной проблемой существования множественности в единстве, с осознанием ценности разнообразных путей и способов существования различных социальных систем.

Глобальные тенденции, характеризующие развитие современной цивилизации, касаются по преимуществу проблем техники, технологии, универсализации экономической жизни. Под термином «глобализация» обычно понимается «превращение мировой экономики из суммы национальных экономик, связанных потоками товаров и капитала, в единую производственную зону и единый рынок, в котором свободно перемещаются капиталы, товары и услуги»¹. К этому нередко добавляют унификацию законодательных положений, регулирующих международные экономические отношения, и складывание относительно единого культурного пространства.

Процессы глобализации ее приверженцы называют необратимыми и неизбежными. Следуя логике тотального экономизма, они утверждают, что складывающаяся сегодня глобальная экономика породит глобальную культуру, что именно это и является целью человечества. Мир должен осознать свое единство, сознательно выбирая путь «глобального человечества». Процессы глобализации, таким образом, являются закономерным этапом развития человечества, следующим за модернизацией.

Критики глобализации выдвигают не менее убедительную аргументацию. Так, И. Валлерстайн, один из наиболее серьезных современных аналитиков, рассмотрев ситуацию мир-экономики 70-90-х гг. ХХ в., обращает внимание, что идеи «развития», технической модернизации различных обществ не привели к сколько-нибудь утешительным результатам, напротив, рационалистические идеи, лежащие в ее основе, переживают кризис. Равенство, на котором строились «концепции развития» (равенство понималось в различных плоскостях – как равенство возможностей технического развития, формирования политических систем и пр.), оказалось почти фикцией, поскольку в действительности мир полон «глубокого неравенства»².

Процессы, которые происходят в современном обществе, – следствие того развития, которое прошла мир-экономика с XVI в.: либерализм, суверенитет, модернизация – знаки на пути мира, шедшего к неизбежному единству. И понятие «глобальная культура» является логичным следствием этих процессов.

В докладе, прочитанном на конференции «Новые культурные образования в век транснациональной глобализации» (Academia Sinica, Тайвань, 6–7 октября 2001 года), И. Валлерстайн рассмотрел «плюсы» и «минусы» глобальной культуры. Анализируя ситуацию, сложившуюся в мире конца 1990-х гг., ученый противопоставляет две тенденции: признание универсальных ценностей (ценности суверенитета наций и прав человека) и ценностей «местных культур». Он полемически провозглашает: «Мы все знаем, какой разной жизнью живут люди в разных частях мира и в какой мере им ежедневно приходится реагировать преимущественно на требования своих местных "культур". Глобальные культуры, о которых я говорил, вероятно, неизвестны значительному большинству населения планеты, и вряд ли они имеют хоть какую-нибудь значимость даже для высокообразованного меньшинства, осведомленного с их постулатами. То же самое наблюдается и в средоточии защитников универсальных норм, в организациях, созданных для их поддержки и пропаганды»³.