Никита курит слишком много в последнее время, почти не выпуская сигарету из рук и хочет сдохнуть, хочет, чтобы никотин убил его, потому он теперь не он, потому что девочка с серыми глазами всё-таки нашла ключ к его ледяному сердцу. Мрачные картины то и дело всплывали перед глазами.

Игрушка платит за грехи своего кукловода?

Мерзко.

Ведь его грехам давно потерян счет.

Девочка, которая этого не заслуживает — уже почти мертва.

Но только Никита не чувствует радости от этого. Он ничего не чувствует, вжимая педаль а пол. Перед глазами окровавленное тело юной девочки, а в глазах — упрек. Безжизненных. Мертвых. Никита потеряет свою игрушку — не было сомнений.

Малышка обречена.

***

— Что ты делаешь? Отпусти меня, отпусти меня! — Крик разрезал тишину. — Влад, отпусти меня, он убьет его! — Девчонка кинулась в комнату за Никитой и застыла в ужасе, врываясь в помещение. Никита лежал на полу, а рядом с ним валялось бездыханное тело похитителя Насти. Белова подбежала к Никите и попыталась его поднять, но тот не поддался, зло и вымученно зашипев от боли. Пуля прошла в районе груди и кажется задела легкие. Настя пораженно свалилась рядом с ним, пачкая руки в чужой крови.

Никита хмыкнул, заметив кристальные дорожки на щеках своей игрушки. Это было больно. Пожалуй, слишком. Никита чувствовал, что это конец игры. Конец всего. Конец пыток для Беловой. Конец всего, потому что он чувствовал, что умирает.

— Белова, игра закончена! — Слишком жестко прошипел Никита. — Валите с Раммом подальше отсюда, потому что сейчас тут всё взорвется.

— Нет, я… — Настя запнулась. — Я не брошу тебя здесь! — Уже более уверенно прошептала Настя. Она не обращала внимание на подступающую истерику, всё еще не оставляя попыток поднять Киоссе, но всё было безрезультатно. — Влад! Влад, помоги мне!

— Белова! — Никита вцепился окровавленной рукой в запястье девчонки, заставляя ту посмотреть на него. — Ты слышала меня? Вали отсюда нахрен!

— Я не могу! — Закричала Настя в ответ. — Ты спас мне жизнь, и я не могу тебя бросить!

— Ты всегда была умной девочкой, я помню, ты всегда была сильной. И это меня восхищало. правда.

Белова мучительно свалилась рядом с Никитой, кладя его голову на свои колени. Её сердце рухнуло к пяткам, потому что Никита, кажется, прощался с ней. Она видела , с каким трудом ему даётся каждое слово, и её душа падала в черную бездну. Он был слишком беззащитным в эту секунду, а некогда красивое лицо сейчас искажено от боли. Он едва дышал, смотря на Настю затуманенным взглядом. Она плакала. Она плакала из-за него. Снова. Пожалуй, пора платить за свои грехи. Пожалуй, конечная остановка Никиты — её сердце. Он разбил его, а она до сих пор пытается собрать осколки. Настя не могла злиться на него. Белова не могла ненавидеть его на все сто процентов. Каждый раз, когда он нуждался в помощи — она была рядом. И даже сейчас, когда он умирает у неё на руках — она рядом с ним.

— Молчи, пожалуйста, просто молчи! — Всхлипывала Белова. — Всё будет хорошо, ты же сильный, и ты справишься.

— Я не хочу справляться, Белова, понимаешь? — Прохрипел Никита. — Я не заслуживаю этого, я не хочу справляться. Я хочу просто сдохнуть и всё.

— Всё будет хорошо. Всё нормально. Нормально. Хорошо. Дыши, смотри на меня, слушай мой голос. Пожалуйста.

— Ты ведь на самом деле не хочешь, чтобы я выжил! — Через боль прошипел Киоссе.

— Может быть, — прошептала Настя. — но ты должен.

***

Стрелка часов остановилась на этом моменте. Белова была словно в забвении. Кровавые нити на руках собирались во всепоглощающее безумие, а сердце стучит в самой глотке, душа упала на самое дно, руки с ресницами дрожат, а сознание продолжает рисовать жуткие картины произошедшего.

Киоссе пришел за ней. Тот, кто никогда не задумывался о ней, пришел за ней, чтобы спасти. Не Влад. Ни кто-либо другой. Киоссе. Именно он сейчас лежал на операционном столе. Именно он кинулся её спасать. Он. И врачи сказали, что у парня практически нет шансов на выживание. Настя подавлена. Настя разбита. Снова. От безумного страха, что кромсает её изнутри.

Страха потерять его.

Это уже игра, а она уже не игрушка, а он уже не дьявол. Он просто человек, который в эту самую секунду умирает. Умирает. Настя чувствует. Слез нет. Ничего нет. Пустота внутри, а руки до сих пор в чужой крови. Рядом Влад, а его сочувствующий взгляд только добивает. Всё, что угодно, но только пусть живет. Просто пусть живет. Не важно как, но пусть просто живет. Страх оседает в легких и не дает дышать. Настя опустилась на корточки. уткнувшись головой в колени. Истерики нет. Просто пустота. Она убивает сильнее, чем крики. на которые она сейчас не способна.

— Он сильный, Настя, ты же знаешь это! — Прошептал Влад, обнимая девушку за плечи. — Он справится.

— Мне страшно, — прошептала Настя, — страшно, понимаешь? Почему мне так страшно, Влад? Так ведь не должно быть, верно? Он же заслужил этого, он же разрушил столько жизней, он разрушил мою жизнь, он отнял у меня всё, что было мне дорого, он убил столько людей. И его смерть должна быть правильной, верно? Но почему, когда я представляю, что его нет, у меня внутри всё обрывается? Почему эта мысль вгоняет меня в неконтролируемый ужас? Почему? Так ведь не должно быть…. Не должно быть, потому что он заслужил смерти….

— Это называется любовь, Настя, — тихо отозвался Влад, — Самое лучшее чувство, которое может испытывать человек. О ней написано около миллиарда песен, её боготворят, но чаще всего, люди страдают из-за неё, потому что она способна сначала окрылить человека, подняв его до самых небес, а потом скинуть с них вниз. Человек разлетается вдребезги.

— Я не могу его любить, — прошептала Настя, — так не должно быть. Господи, нет. Я не должна его любить, но он сидит у меня в голове, он сжирает меня изнутри, он поглощает мою энергию, он убивает меня. Влад, я не могу его любить! Но я не могу представить жизнь. Свою жизнь без него. Я нет… Господи, я не могу.

— Всё хорошо, я понимаю, всё хорошо! — Прошептал Рамм, обнимая девушку. Она ткнулась ему головой в плечо и слишком тяжело вздохнула. Белова чувствовала, что это решающие дни в её жизни. Либо всё сломается окончательно, либо у неё еще есть шанс стать счастливой по-настоящему.

Она хотела просто человеческого. Настя хотела, чтобы её любили.

И когда из операционный вышел врач, она молилась только о том, чтобы всё было хорошо, но её молитвы не были услышаны.

— Никита находится в коме, я сожалею.

Всё окончательно сломалось.

========== Forty six. ==========

— Он умрет? — Голос Насти дрожит, всё внутри обрывается от осознания. Белова не слышит стук собственного сердца. Такое ощущение, что его там больше нет. Так не должно быть. Ей не должно быть больно, верно?

Он же не человек. Он же Дьявол, который разрушил всю её жизнь. Её личный палач, который прямо сейчас умирает, и она не может ему помочь. Она не чувствует облегчения от своей свободы, о которой так сильно мечтала когда-то. Она не чувствует себя свободной. Она по-прежнему привязана стальными цепями к Киоссе. От осознания, что он погибнет ценою её жизни, становиться по-настоящему страшно. Сейчас он беззащитный. Сейчас он гребанный человек, который совершил слишком много ошибок.

Белова никогда не думала, что будет страдать из-за того, что Киоссе может погибнуть. Она не знает, что это — проклятье или судьба, но она до истерики хочет, чтобы он жил. Не важно, что будет с ней. Важнее он. Возможно, что всегда был.

Настя только сейчас так сильно отчетливо осознала, что ненависти нет. Она не ненавидит его. Но можно ли назвать это чувство любовью? Сочувствие, но не любовь. Они всегда были разными. Она была сильной, а он был её ночным кошмаром. Кажется, теперь они поменялись местами.

Душа Беловой упала в черную бездну.

— Пожалуйста, только живи. — Срывается с губ, а маленькие слезинки стекают по лицу. — Только живи. Господи, пожалуйста, только живи.