Настя не чувствует себя живой, настоящей, защищенной, нужной рядом с ним. Ей так больно внутри, что она всеми силами пытается запихнуть её поглубже, чтобы она снова не вырвалась. Злость — единственная защита, которая помогает ей, но даже она бессильна, когда его длинные и изящные пальцы касаются её талии под футболкой.

Нельзя.

Одна мысль: нельзя. Нельзя. Нельзя. Место, Белова!

— Всё ещё не нравится? — Киоссе уже в наглую проводил пальцами по её ребрам, надавливая на чувствительные точки и каждое прикосновение к её фарфоровой коже дарило неописуемое наслаждение.

Помни, Белова: нельзя сдаваться.

— Убери свои чертовы руки от меня! — Рычит прямо в лицо своему палачу, но тот не собирается прекращать эту игру.

— Не нравится, Белова? Даже так? — Его голос слишком тихий, он слегка наклоняется к ней и проводит своими губами по её щеке. добираясь до подбородка влажной дорожкой. Малышка протестующе дёргается, но объятья становятся лишь крепче.

— Хватит! — Почти кричит. — Хватит! — Она пытается оттолкнуть его, но тщетно. Он слишком сильный, сволочь!

— Не нравится? — Требовательно шипит парень на ухо девчонке, та вздрагивает, когда гладкие и нежные пальцы касаются её талии, прижимая ближе. Максимально ближе. — Ну же, Белова, отвечай.

— Ты мне противен, слышишь? Я тебя ненавижу! — Это было правдой, но Никита знал, что малышка на грани: её трясет, а взгляд мечется по сторонам в поисках выхода, которого нет. Есть только один выход — прямо к нему в руки, в объятья Дьявола, а там уже конец.

Киоссе решает добить малышку, когда осторожно касается губами её губ. Это не поцелуй. Это что-то слишком лёгкое, будто бабочка задела её своим крылышком, когда пролетала мимо. Белова против воли застывает, когда поцелуй повторяется на разных частях тела: сначала на подбородке, потом на щеке, потом на носу, на лбу и медленно поцелуй перекочевал на её запястье, которое теперь горело от прикосновений теплых губ.

Самообладание рушится к чертям, потому что она никогда не видела его таким нежным и осторожным, это было похоже на какое-то безумие, но Беловой казалось, что Никита - полный отбитый ублюдок и этот Никита — нежный и осторожный два абсолютно разных человека. Может быть, она просто хотела, чтобы её любили, и вся выдержка посылается далеко и надолго, когда губы кареглазого добираются до порезов от лезвия и начинают покрывать мелкими, но чувственными поцелуями.

Сможет ли она остановить это?

— Стой, хватит! — Она всеми силами пытается удержать ускользающее сознание от всего происходящего. — Зачем ты это делаешь?

— Может, потому что мне так хочется? — Он отрывается от терзаний её запястья и смотрит прямо в глаза. Пронзительно-чистые карие глаза сейчас излучают только маленький лучик света, что становится всё больше.

— Это всё не по-настоящему, ты ненастоящий! — Настя отчаянно пытается прекратить эту пытку. — Я для тебя лишь игрушка.

Никита не позволяет больше ничего ей сказать: он просто целует малышку. Осторожно и трепетно, так что ноги подкашиваются, потому что всё происходит как в замедленной съемке. Белова до чертиков уверена в том, что эта всего лишь очередная игра, но противостоять напору Никиты получается с трудом.

Малышка правда пытается сражаться с ним, но сил на войну больше нет.

— Не нравится? — Повторяет. на секунду оторвавшись от сладостных губ.

— Нет, не нравится. — Выдыхает и снова чувствует властные, но мягкие губы на своих.

Утопия.

Комментарий к Forty one.

Привет, котята :з

История неустанно приближается к финалу и это завершающие главы, в которых будут смешаны абсолютно разные чувства и к финалу, в самой последней главе, этот фейерверк эмоций и чувств должен взорваться, я сделаю всё возможное для этого, зарисовки для последних глав уже начинают набрасываться, и, поверьте мне, я сделаю из этого финала настоящую бомбу. Я надеюсь, что вам понравится, я очень старалась. Какой же будет конец у этой истории? Это вы узнаете только, когда прочитаете концовку, потому что я не хочу раскрывать все карты, чтобы сохранить интригу и напряжение: сладостное и мучительное, потому что эта история для меня очень тяжелая в эмоциональном плане. я обещаю, что вас тряхнет, а пока читайте новую главу и наслаждайтесь. Спасибо, что вообще читаете меня. Я очень ценю ваше внимание и поддержку, правда ♥ И я очень люблю вас, мур ♥ Следующая глава очень скоро, да. Приятного чтения ♥

========== Forty two. ==========

Повествование ведется от лица Автора

По щекам малышки бежали слезы кристально-чистой боли.

А он целовал, целовал, целовал, что есть силы, задерживая дыхание, чтобы подольше ощущать эти соленные капли горечи на своих губах, потому что человеческая боль была для него сумасшедшим дыханием.

Девчонку трясло: она буквально повисла на его плечах, хрипя или рыча прямо в шею. Коготки впивались в холодную плоть до боли, которая не играла роли вообще. Очередной вздох-всхлип, когда шаловливые ручонки Киоссе вновь забрались под её футболку, пробегая пальцами по выпирающим ребрам и чуть ниже.

Никита держал её слишком крепко, не позволяя вырваться. Белова отчаянно пыталась оттолкнуть его, понимая, насколько сильно она пала, когда всё снова зашло слишком далеко. И уверенности, что она сможет противостоять ему, заметно поубавилось, потому что он шел напролом, терзая чувствительную кожу её шеи и не собираясь останавливаться, потому что был слишком голоден на неё.

Слишком.

От каждого прикосновения к теплой фарфоровой коже, Никита готов был рычать от удовольствия. Парень сходил с ума. И малышка в его руках уже тоже начинала терять свой рассудок, захлебываясь в своих эмоциях. Никита дернул за край её футболки в жалких попытках содрать с прекрасного тела ненужную тряпку.

Всхлип. И отчаянный хрип. Она не могла отпихнуть его, не могла убежать, не могла убраться к черту из этого дома. Она была всего лишь игрушкой, у которой не было права выбора. Вот в этом вся суть. Киоссе всё делает для себя и ради себя. И сейчас тоже для собственного удовлетворения.

— Отпусти! — Попытка. Провальная.

Никита её не слышал, он только покрывал её тело поцелуями, оставляя на хрупком теле красные пятна, желая пометить это тело, как своё. Белова проваливалась в бездну от каждого прикосновения и поцелуя. Кожу жгло так, что её хотелось содрать, чтобы стало легче. чтобы прошло это чувство собственной омерзительности.

Потому что она предавала Свята, когда цеплялась пальцами за шею злейшего врага, чтобы не упасть. Никита знал, что Настя слишком слабая, потому что её тело не слушалось её. оно подчинялось Дьяволу целиком и полностью. Никита был уверен, что эта малышка влюблена в него до безумия. И решил наказать за бессовестное враньё.

— Не нравится, Белова? — Он слегка нажал пальцами на её позвоночник и малышка выгнулась под неестественным углом. Скорее от боли, чем от желания.

— Нет. — Она нашла в себе силы ответить, глотая слезы. — Нет, слышишь? Нет. — Она была готова скулить от своей беспомощности.

Никогда не поддавайтесь чувствам — это ловушка, он играет на струнах её эмоций и выжимает как чертов лимон, забирая всё, оставляя пустоту.

Настя тонет. И самое страшное, что её никто не спасет.

Киоссе слегка приподнимает девчонку и смотрит прямо в предгрозовые тучи, всем телом ощущая как быстро и болезненно бьётся её сердечко, словно через огромную силу.

— Скажи правду, и всё закончится, Белова, я обещаю. — Шепчет тихо.

Малышка знает наперед, что его обещания ничего не стоят. Они до тошноты пустые, как и сам он. Она не может терпеть его стеклянную душу, потому что чем дальше, тем становится только хуже, потому что она тонет в его грязи, подчиняется его демонам и теряет себя в этой пучине. И не может дышать. Воздух слишком тяжелый. Её тоже тянет на дно. А ведь для него дно — второй дом. А хаос и мрак — как пища.

— Чего ты хочешь? — Из-за бегущих слез её голос немного хрипит. Она настойчиво упирается ладонями ему в грудь, чтобы сделать расстояние между ними максимально большим, потому что девчонку выворачивает от осознания того, как сильно он прижимает её к себе.