Тупая надежда. не изменившая ничего. Две души. Сломленные чувствами, не способные принять их, потому что ненависть сильнее. И теперь совершенно не важно, кто любит, а кто ненавидит. Потому что они сгорели вдвоем в этом пламени.

— Ты моя невеста. — Спокойно поясняет парень, — А моя невеста должна жить со мной.

Белова ухмыляется. Слишком зло. Не в её стиле. Но Никите это нравится даже больше, чем её постоянные истерики. Она выглядит по-другому, потому что с надменным взором следит за своим палачом, прожигая его насквозь. Она изменилась.

— Свадьбы не будет. — Голос как сталь. Слишком очевидно, что Киоссе она больше слушаться не будет. Слишком уверено. Слишком раздражает. Слишком злит.

— Игрушка против кукловода? Забавно, Белова, но ты проиграешь, потому что я тебя закопаю и даже когда ТЫ будешь просить у меня помощи, Я не помогу тебе. Ты ведь, сдохнешь без меня. — Никита говорил спокойно и знал, что сейчас внутри Беловой что-то с огромным треском оборвалось, хоть она и не показывает этого.

Он слишком хорошо знает Белову. Она впиталась ему под кожу, и он чувствует её дыхание прямо под ней. Они дышат одним воздухом. Они крепко-крепко связаны, и Никита знает, что всякую неприступную стену можно сломать, а Белова повязана с ним одной нитью, порвать которую даже он не в силах.

Девчонка — яд, который отравляет его, но с каждым разом он хочет увеличить эту дозу, потому что она как смысл жизни, ненавидит и желает одновременно, презирает и хочет быть ближе. Кажется. сейчас они оба понимают, что застряли в глотках друг друга и каждый из них уже не может дышать.

— Убирайся! — Она старается не кричать, но всем взглядом показывает, что Никита тут лишний. Лишний в её жизни. Сорваться опять слишком легко, потому что раны на сердце ссадит от его появления и шрамы не сходят.

Никита в два больших шага преодолевает расстояние между ними и смотрит на свою жертву, которая уже и не жертва, потому что научилась давать сдачи своему противнику. Он сильнее физически. а она сильнее морально. Они оба грешники, которые тонут в своей ненависти друг к другу.

В её молчании — море истерик.

В его взгляде — мертвые диалоги о несуществующих надеждах, которые как битые стекла вонзаются в ладони и причиняют боль. которую он не способен прочувствовать на своей шкуре отбитого одинокого волка. Выбранная им волчица показывает клыки и скалится, посылая нахуй, потому что ненавидит так сильно, что сводит блядские скулы до тупой боли.

В её молчании — слишком много крика. который он слышит, когда смотрит, запоминает, дышит, пропуская через ноздри напряженный воздух, в их касаниях всегда было электричество в двести двадцать вольт, а во взглядах слишком много слов, не произнесенных вслух. Запрет.

Настя дергается, когда Никита хватает её за волосы на затылке и заставляет смотреть в глаза. Недостаточно сильно, чтобы было больно. Белова знает, что такая близость с ним — пустая бездна, затягивающая, но манящая.

— Хватит издеваться, Белова. — Шипит в самые губы и девчонка снова дёргается, но бесполезно.

— Отпусти меня, Киоссе. отпусти меня! — Шепчет сквозь сжатые челюсти и зажмуривается, когда хватка его ладони становится сильнее.

Никита на грани. Он так сильно презирает её, что хочет убить, но вряд-ли от этого полегчает, потому что от неё всё внутри дрожит, его действительно выворачивает от неё наизнанку. И он не знает, как с этим справится, потому что непонятно, какими магнитами, его к ней невыносимо тянет. Ненависть и влечение — страшная смесь, которая не пророчит ничего хорошего для них обоих.

— Ты думаешь, что я на тебе зациклен? — Снова шепот, от которого она перестает дышать.

В её молчании — сотни тысяч ответов на сотни тысяч его вопросов, но именно сейчас её молчание душит.

— Отвечай!

— Ты просто не заслуживаешь, чтобы тебя любили! — Настя отталкивает Киоссе от себя и почти бежит от него прочь.

— Но ты же меня любишь, Белова. — Удар. Настя замирает против воли и это служит для него ответом, который лишь доказывает тот факт, что они оба абсолютно обречены.

Его слова только злят, выводят, раздражают. Белова разворачивается и смотрит на Никиту ненавистным взглядом, ведь он слишком самоуверен.

— Всё, что я чувствую к тебе — это жалость. Серьёзно, мне тебя жалко, потому что сейчас ты похож на собачку, которую выбросили. Больно, верно? Эта самая малая часть того, что чувствовала я рядом с тобой. Гори в Аду, слышишь? Гори в Аду!

Малышка медленно уходит. Снова. И желание только одно, чтобы он не пошел следом, но он пошел. Настя слышит его шаги за спиной и хочет ударить, потому что это невыносимо, как будто тебе раз за разом вырывают сердце. И эта пытка не прекращается.

— Оставь меня в покое. блять! — Мат из её уст режет по ушам. — Убирайся. Хватит! Поиграли и разошлись. Всё.

Но Киоссе смотрит на неё и всё рушится, все его стены сходят на нет, а желание придушить испаряется так же быстро, как и появляется. Она чертово лекарство от всех болезней, но от неё лекарства нет.

Это смертельно, потому что Никита сдается и целует её, чтобы затмить свою боль. что причиняет она. Получает ответное сопротивление, но целует с напором сильнее, давя пальцами на щеки. Так исступленно. Так отчаянно. Он целует малышку и не может насытиться ею. Ему совершенно не важно, что чувствует она, потому что он знает, что сероглазая испытывает тоже самое, что и он.

Никита помнит, как её тело реагирует на него. Две обреченные души, которые не способны спрятать свои желания за масками. Настя знает, что от этого еще больнее, она пищит ему в губы и бьёт по плечам, но хватка не ослабевает, паутина рук захватывает в себя.

Никита понимает, что дышит, когда целует Белову, а Настя понимает. что погибает, когда не может противостоять его губам. Они целуются долго и жадно, Никита крепко и уверено сжимает в руках хрупкое тело. Беловой хочется кричать, оттолкнуть, ударить, убежать, но вместо этого, она позволяет его рукам зарыться в её волосы на затылке и притянуть ещё ближе, хотя ближе уже некуда.

Никита целует её и понимает, что живой.

Ему так необходима она, что без неё уже бессмысленно.

Настя понимает, что это неправильно, что она поступает неправильно, что предаёт Свята в эту самую минуту, но голос разума заткнулся именно сейчас, а её душа будто бы соединилась с сердцем.

— Отпусти! — Пронзает взглядом. — Хватит, черт возьми.

— Нет! — Он зарывается носом в волосы и вдыхает их крышесносящий аромат.

— Отпусти. — Бессилие.

Пытка.

Пытка.

Пытка.

Боль.

Боль.

Боль.

Любовь?

Одержимость.

Эгоизм.

Он не способен отпустить ту, которая принадлежит ему. Игрушки не имеют права голоса.

Но игрушка ли она?

Холодный рассвет следующего дня она встретила в его объятьях, потому что игрушки не имеют права голоса. а она игрушка. Его любимая и самая важная Игрушка.

Комментарий к Forty.

Сегодня у меня мало слов, простите

Я устала.

Нужен отдых

Я люблю вас:з

Скоро что-то случится…

========== Forty one. ==========

Повествование ведется от лица Автора

Настя ненавидит себя.

Настя ненавидит Вселенную, в которой её душа растерзана недочеловеком, что лишь наслаждается её болью, от которой все ребра внутри раскромсаны в мясо. Попытка — пытка. Очередная удавка на хрупкой шее, и метки, чертовы раны, кровоточат и кровоточат.

Белова сжимает ресницы слишком сильно и не хочет смотреть в зеркало, ведь там пустота. Так хочется разбить стекло, чтобы полегчало хоть немного. Для этой маленькой девочки слишком много боли. Белова медленно сходит с ума.

Мысль, проскальзывающая в голове, лишает рассудка. Девчонка неконтролируемо хватает ножницы с полки и направляется в комнату к Никите: она почти бежит. Мозг малышки затуманен. Никита спит. И это подбадривает. Сумасшествие.

Киоссе — проблема, от которой Настя не может жить нормально.

Настя собирается решить эту проблему весьма кровожадным способом.