Настя непроизвольно выгнулась в спине, когда он одним пальцем. Всего одним пальцем коснулся её промежности, оттягивая вниз последний элемент одежды. Его член, казалось бы, сейчас разорвется от желания вытрахать ей все внутренности. И когда он понял, что Настя не отталкивает его от себя, а наоборот притягивает ближе, цепляясь пальцами за волосы кареглазого - он действительно решился рассудка. Хватая девчонку за талию, Никита рывком сажает её к себе на колени. И взрыв неописуемой силы внутри у обоих, потому что проникновение произошло. Настя сдавленно закричала, когда почувствовала чужеродный орган в себе. Такой огромный. Разрывающий её изнутри, кажется. Киоссе не смог сдержать стон, когда почувствовал, с какой силой она сжимает его внутри. Он не замечал слез, бегущих по её щекам. Первый толчок, заставивший девочку согнуться от боли. Она с болезненным стоном уткнулась в шею Киоссе, закусывая нижнюю губу, чтобы подавить в себе эмоции от происходящего. Было больно. Даже очень. Её тело сжалось, не позволяя ему углубить проникновение в неё. А так хотелось больше. Глубже.

— Расслабься! — Хриплый шепот где-то над ухом.

В ответ он получает только всхлип. Кожей шеи он чувствует влагу. Девчонка плачет. Черт возьми, почему она ревет? Еще минуту назад всё было иначе. Неужели, к ней пришло осознание того, что происходит и теперь она жалеет об этом? Возможно, но было слишком поздно. Потому что Никита не собирался её отпускать. Нет. Он ещё не насытился ею. Хочется еще. Долго. Глубоко. Как только возможно. И даже если она начнет сейчас отпихивать его от себя, то если нужно, он продолжит трахать её силой. Мало. Слишком мало. Не хватило одного толчка, чтобы успокоить зверя внутри себя. Он требовал больше. Сильнее. Глубже. И Никита не мог ему отказать.

— Расслабься! — Снова приказ. Именно приказ, а не просьба. Никита Киоссе не умеет просить по-человечески. Он умеет приказывать.

— Я… — Запинается из-за всхлипов. — Не могу.

Неожиданный толчок, заставляющий девушку вцепиться в плечи Никиты. Слишком больно. Казалось, что сейчас все его органы лопнут от того напряжения, что испытывала Настя. Белова не могла заставить своё тело расслабиться. Оно не слушалось её. Из-за напряжения боль от его толчков в неё, была невыносимой.

— Пожалуйста… — Фраза обрывается, потому что Никита снова сделал попытку проникнуть глубже в неё. Снова волна боли электрическим зарядом прошлась по телу, заставляя девушку хныкать. — Прекрати. Мне больно.

— Если ты не расслабишься будет гораздо больнее, — Никита практически рычит ей на ухо, сжимая до боли бедра сероглазой. — Делай, что я тебе говорю!

Всхлипывая, Настя всё же попыталась расслабить мышцы, но это снова отдалось болью внизу живота. Очередной протяжный стон-всхлип Никита слышит из губ брюнетки. Твою мать, почему он ждет, пока она позволит ему войти глубже в себе? Почему вдруг реагирует на её боль? На слезы? Может быть, потому что всё-таки, в нем что-то осталось от настоящего человека? Никите даже думать об этом противно. Он подонок, который абсолютно ничего не чувствует. Что за дерьмо с ним творится?

Эта девчонка не должна волновать его. Она — пустое место. Но кажется, сейчас все иначе. Кажется, он идет в разрез со своими правилами. Терпеливо ждет реакции от Насти, утыкаясь в её волосы. Не двигается с пару минут, позволяя ей все-таки привыкнуть к ощущениям внутри себя. Никита не хочет думать о том, что сегодня ведет себя совсем по-другому. Парень оправдывает себя. Это единственная ночь, когда он другой. Завтра всё станет по-прежнему. И ей не стоит рассчитывать на что-то большее.

Настя медленно двинула бедрами навстречу Никите. Реакции от него долго ждать не пришлось - он вцепился, вгрызся губами в рот девушки, подавив в этом зверином поцелуе свой и её стон. Толчок. Резкий. Почти до конца. Ещё. Ещё еще. Спустя минуту он уже долбился в её тело без остановки, сжимая бедра Насти до синяков. Её стоны были тихими, но его уши улавливали малейшие колебания с её стороны. Закинув ногу девчонки себе на плечо, Никита тем самым смог достать до конца, срывая с её губ вскрик.

— Кажется.. — Она задыхалась от эмоций, жадно глотая воздух ртом. — Кажется, я сейчас… — Её веки с протяжным стоном прикрылись. Внизу растеклось приятное тепло. Никита излился прямо в девушку с рычанием куснув ею нижнюю губу.

Пытаясь привести дыхание в норму, Настя закрыла глаза, продолжая пропускать сквозь пальцы волосы Никиты, который придерживая свой вес одной рукой, опустил голову, не смотря на девушку… Он включит бесчувственного ублюдка. Завтра. Сейчас он позволил ей обвивать свою спину руками, притягивая ближе для легкого поцелуя в пересохшие губы. Они не говорят друг другу слов. Они могут только всё испортить. Сейчас лучше молчать. Ведь в их молчании гораздо больше смысла чем в бессмысленных попытках что-то сказать. Всё равно, язык еще не слушается.

— Сегодня можешь остаться здесь! — В его голосе нотки стали. Но даже сейчас, его голос кажется Насте другим. Совершенно. Она кивает, соглашаясь с его решением, наивно полагая, что эта ночь изменила многое в их отношениях.

Нет. Завтра она будет вышвырнута из его комнаты. Завтра.

***

Прикасаясь руками к шее, Настя хмурит брови. Засос. Его метка. Один… Два… Три… Кажется, он оставил их по всей линии её шеи. Белова потеряна. Это видно по её лицу, которое отражается в зеркале. В ней вроде бы ничего не изменилось после ночи, проведенной с Никитой. Только взгляд стал задумчивее. Девчонка явно о чем-то усердно думала. Жалеет? Не уверенна. Не понимает? Определенно. Не понимает, что произошло с ним, что могло изменится за ночь?

Утром девушка проснулась совершенно одна в пустой постели, где еще вчера засыпала в объятьях Никиты. Что произошло? Не понимает. Квартира тоже оказалась мрачно пустой. Куда он ушел? Зачем бросил её? Жалеет?

Хлопок двери заставил Белову моментально встрепенуться и ринутся вниз. Почему она так резко среагировала на его возвращение? Подумает об этом позже. Тихонько проходит к входной двери, встречая Никиту в двери. Тот безразлично поднимает взгляд на Настю и внутри у той всё сжимается. Он действительно жалеет о вчерашней ночи. Это видно по глазам, в которых она опять натыкается на холодность и презрение. Никита смотрит на неё всего секунду и отводит взгляд, снимая куртку. Настя продолжает смотреть на него и ничего не понимает. Киоссе сохраняет молчание, проходя в сторону кухни, как будто, нарочно задевая её плечом. Настя моргает и идет следом за ним, желая получить объяснения.

— Ты даже не поздороваешься? — Робко начинает Белова. Но никакой реакции. Даже взгляда. Даже бровью в её сторону не повел. Он игнорирует её. Он не замечает её.

Кусает губу, наблюдая за его действиями. Никита достает из кармана какую-то баночку и ставит на стол, продолжая не смотреть на неё. Настя еще делает несколько попыток заговорить с Никитой, но тот не отвечает. Не смотрит. И уходит, отпихивая её от дверного проёма. Грубо. Больно. Она не бежит за ним. Её взгляд прикован к той белой баночке, что стоит на столе. Подходит ближе, беря в руки её и пытается прочитать что написано мелким шрифтом.

Противозачаточные таблетки.

Настя несколько раз моргает ресницами и перечитывает. Во рту сохнет. Не долго думая, девчонка бросается на второй этаж, чтобы поговорить с Никитой. Опять. Но ей необходимо знать, почему он с ней так поступил. Так подло. Он ведь просто воспользовался её слабостью. Просто за что он так сильно её ненавидит? Просто пускай назовет причину. Просто пусть не лжет. Потому что от его лжи - ей легче не станет.

Подходит к его двери. Останавливается. Вдыхает побольше кислорода. Сжимает в руке баночку с желтыми таблеточками. Поворачивает ручку. Заперта. Но Настя знает, что он там. Она улавливает запах сигаретного дыма. Курит прямо в комнате. И плевать, что всё в ней пропахло никотином. Сигареты помогают ему успокоится.

— Открой дверь! — Требует, настойчиво стуча по жесткой поверхности. Никакой реакции. Он не отвечает. — Открой дверь! — Повторяет, — Пожалуйста! — Добавляет.