— Что такое Стазис? — спросил я.

— Ты должен сам выяснить, — сказал Антон. — Я… теперь я не буду тебе говорить. Чтобы ты не думал, что я тебя к чему-то подталкиваю. Я ничего не скажу. Если захочешь — выяснишь. Если решишься перейти на нашу сторону — позвони мне. Если нет — улетай куда-нибудь, где у них будет мало шансов достать тебя. Чем дальше, тем лучше. К акалоитам, в колонию на Мадрид-4, хоть в другую Галактику. Куда угодно, где тихо и спокойно, где нет ничего, что может навредить тебе.

— Мне надоели загадки! — прошипел я. — Хоть ты можешь рассказать мне?

Антон промолчал.

Потом встал со скамейки, и мерным шагом удалился. Не оборачиваясь.

На кресле остался листок с номером его видеофона.

Я остался сидеть в кресле, мои кулаки судорожно сжимались-разжимались… Я испытывал острое непреодолимое желание набить кому-нибудь морду.

Наверное, это заканчивалось действие вина.

Зазвонил видеофон.

— Да! — рявкнул я в трубку.

— О! — на экране возникло жизнерадостное лицо Андрэ. — Месье Герман!

— Андрэ? — мое удивление было вполне искренним. — Как ты узнала мой номер?

— Я заплатила за сверхсветовую связь и полазила по сети Статики. — Мулатка подмигнула мне. — Я же должна была знать, что человек, на которого я работаю, действительно детектив, а не обычный мошенник!

— Понятно, — буркнул я.

День полон сюрпризов.

— Кстати, я звоню, чтобы сообщить тебе вовсе не это, Герман! — воскликнула Андрэ. — Я нашла парня по имени… Натс.

Она ждала ответа, явно довольная моей реакцией.

— Где он? — выдавил, наконец, из себя я.

— У меня в постели! — обрадовано заявила Андрэ. — В гостинице.

— Ты с ним переспала? — удивленно спросил я.

— О! — француженка прикрыла очаровательный ротик не менее очаровательной ладошкой и мило захихикала. — Неужели я слышу нотку ревности? Значит, месье не равнодушен к несчастной, влюбленной в него до конца дней своих, девушке?

Я почувствовал, как у меня краснеют уши.

— Так что? — повторил упрямо я.

— Нет! — помотала головой Андрэ. — Я его нашла в стельку пьяного в баре «У Луки»… тот еще райончик, кстати. Я вызвала такси, сказала благородному водителю, что парень — мой несчастный больной суженый, и таксист помог погрузить Натса в машину. В пути этот негодяй очнулся и попытался приникнуть к моим нежным, не знающим ласки девичьим устам…

— Андрэ! — простонал я. — Давай о главном!

— …Но я врезала ему перстнем по лбу, и он отключился, — закончила француженка. — Лежит сейчас на моей кровати и жутко пахнет.

— Жутко пахнет?

— Очень-очень жутко. Я обрызгала его духами, но, по-моему, стало еще хуже. Так что, начинать допрос сейчас или дождаться тебя, милый Герман?

— Я сейчас прилечу, — пробурчал я.

Встал, взглянул на смятую бумажку.

Звонить брату или нет?

Андрэ жила в «Хилтоне», самом дорогом отеле Офелии. Вернее, не совсем так — в одном из самых дорогих отелей. Сеть гостиниц «Хилтон» простиралась по всей планете, насколько я знал, отелей было около десятка.

Такси мне вызвать из больницы так и не удалось — все таксисты наверняка сейчас сидели дома и раскуривали кальян. Пришлось воспользоваться монорельсом. Вагон медленно тащился над шумным городом, а я также медленно и неотвратимо засыпал.

Как все надоело!

Сейчас бы завалиться в теплую постель и спать-спать-спать… Проснуться после полудня, выпить чашку горячего кофе, посмотреть футбол по стерео, почитать газету, а еще лучше — проваляться до самого вечера, сладко позевывая и потягиваясь спуститься в бар…

Но сейчас — только спать.

"Гостиница «Хилтон» — объявил электронный голос.

Дверцы с противным шипением разъехались в стороны, и я вывалился наружу.

Здесь было прохладно — монорельс высадил меня на посадочной площадке «Хилтона», которая находилась на высоте шестидесяти метров над уровнем земли. А одет я был до сих в пляжные шорты и легкую рубаху.

Я поежился, отыскивая взглядом двери. Сон как рукой сняло, теперь желания были попроще. Куда-нибудь в тепло, согреться, спастись от этого проклятого ветра.

Две луны — белоснежная в серых пятнах и ярко-красная насмешливо наблюдали за моей пробежкой через полупустую площадку к одиноким серым воротам, возле которых дежурил охранник. Молодой меднокожий парнишка в синей форме. Он отчаянно чиркал зажигалкой, сжимая в зубах сигарету.

— Стой, кто идет? — выкрикнул охранник, наконец подпалив кончик сигареты.

— Свои, — буркнул я. — Мне нужно к Андрэ… фамилию не знаю, номер комнаты 1524.

— Действительно свои! — довольно осклабился парнишка. — Эта девчонка у нас только два дня живет, а у нее уже столько побывало… Кстати, и сейчас кто-то есть — Кати сказала, что мулатка полтора часа назад с каким-то алкашом приехала… Не представляю, зачем ей этот алкаш? Какая-то озабоченная. Как вы думаете, она не нимфоманка?

— Не знаю, — ответил я.

— Ты не ее муж случайно? — подмигнул мне охранник.

— Нет.

— И слава Богу! — решил парнишка, отшвыривая окурок. — С такой девчонкой, конечно, можно весело провести вечерок, но не более того.

Охранник набрал код на панельке рядом с дверью и первым проник внутрь.

Здесь было тепло и светло. Красивые люстры в виде свечек, ковры на полу, гарсоны чуть ли не у каждого номера. Усталая горничная уныло пылесосила ковер.

— А мусороботов у вас не водится? — спросил озадаченно я.

— Это же «Хилтон», приятель! — расхохотался охранник. — «Традиции неизменны»! Обслуживающий персонал — люди. Хотя и электроники до фига. Если попытаешься воспользоваться своей штуковиной… — он указал на мою кобуру.

— Меня усыпит игла транквилизатора, — продолжил я. — Спасибо. У меня в офисе тоже такое есть.

— Я ж говорю, свой! — еще раз восхитился охранник. — Может, поболтаем у меня в каморке? Ну ее эту мулатку… У меня как раз бутылочка «Моники» припасена… Никто не заметит — начальство на Фестивале… А сейчас по этажу как раз Кати дежурит, мы ее к нам пригласим и…

— Некогда, — замотал головой я.

— Ну и ладно, — огорченно вздохнул парнишка. — Тогда топай к лифтам. Пятнадцатый этаж. Выйдешь и сразу направо.

Андрэ ждала у дверей своего номера — роскошного люкса, в котором легко могла бы поместиться рота солдат. На девушке было дорогое вечернее платье, сделанное в стиле «живого стекла» — только цвет оно меняло в нешироком диапазоне — от синего до голубого. Роскошные черные волосы были уложены в невообразимо сложную прическу, синие туфли на тонких шпильках дырявили роскошный ковер, а на руках каким-то чудом удерживались дорогущие платиновые браслеты.

Я в который раз пожалел, что защищаю закон, а не иду против него.

— О, месье Герман! — воскликнула Андрэ. — Вы как раз вовремя! Я уже не могу сдерживаться! Этот ужасный мальчишка храпит на всю комнату!

Она кинулась мне на шею и запечатлела на губах осторожный поцелуй, совершенно не смущенная моим непрезентабельным внешним видом.

Я аккуратно выбрался из объятий разгоряченной нимфы.

— Что ж, давай посмотрим.

Судя по описанию Андрэ, я ожидал худшего.

Однако на постели (роскошные перины, наимягчайшие подушки, царственный балдахин) валялся вполне обычный темноволосый паренек лет двадцати двух. Андрэ (или, скорее, горничная) все-таки догадалась стащить с парня туфли и носки, но дальше этого не пошла. Грязная серая майка и черные потертые джинсы все еще прикрывали тощее тело Натса. Парень лежал поперек кровати, засунув кулак в рот и блаженно посапывал, словно здоровый пухлощекий младенец.

— Не правда ли ужасно, месье Герман? — поинтересовалась француженка. Я не ответил, так как мне казалось, что я выгляжу сейчас не намного лучше этого парня.

Я подошел к нему, разглядел. От Натса разило дешевым пивом, но не более того. Никаких наркотиков он по всей видимости не принимал. А значит вполне хватит антиалкоголя.