Все-таки открыла злосчастную дверь, и смело сделала первый шаг через порог. Гораздо смелее, чем жала на дверную ручку. Говорить с ним или нет? В этом помещении, где потолки достигали как минимум четырехметровой высоты, и их величественность подкреплялась гигантскими белыми панелями, что извиваясь, перетекали со стен на потолок. Черный деревянный пол блестел, а все остальное каждого вошедшего сюда ослепляло белизной. Посреди необыкновенного дизайнерского пространства стоит белый глянцевый стол, а недалеко от него вместительное кресло, в котором может разместиться самый толстый человек на планете. Серый материал, покрывавший кресло, контрастировал с глянцевыми поверхностями и был единственным, что вносило в общий интерьер такое бестолковое ощущение, которое мы зовем уютом.

Не зная, как лучше поступить, решила подчиниться инстинктам и, чтобы не маячить у него перед носом, опустилась в то самое кресло, что стояло сбоку от его стола. Адриан Шагалов был занят чем-то в своем компьютере. На меня он вовсе не обратил внимания, потому что увлеченно рассматривал код на своем экране. С этой позиции мне был виден его монитор. Бесконечная череда значков и символов. Остается лишь гадать, что он там видит. Что это вообще такое. Есть некие слухи, особенно часто муссируемые в прессе. Говорят, в Скраме разрабатывают новый Интернет, подключиться к которому человек сможет лишь при полной идентификации своей персоны. О Скраме и его работниках еще много чего придумывают, но все это неподтвержденные официальными источниками сплетни.

Я сидела в кресле совершенно забыв, зачем, собственно, сюда пришла. Зря Моро так долго меня запугивала. Я и сама готова молчать и сидеть не шевелясь, наблюдать за ним до бесконечности. В помещении прохладно, окна здесь большие – но все они закрыты белым тюлем, струящимся от потолка в пол. Таким образом, мы отрезаны от окружающего мира. Совсем никакого сравнения с моим бывшим местом работы, где я, украдкой наблюдая за ним, пыталась представить себе то, где он живет. Где работает. И кем.

Безмолвную идиллию нарушил сам Шагалов. Молодой мужчина отвлекся от своей работы, все так же не глядя на помощницу, встал со своего кресла и направился к стене за моей спиной.

Я все еще не знаю, что делать. Он ведет себя так, словно в этом помещении один. Он точно меня заметил? Надо что-то сказать? Но уже через две минуты я получила ответ на свой вопрос – позади меня что-то тихонечко заурчало (я так и не повернула головы), а потом у меня под носом материализовалась чашка с горячим кофе. И рука, которая держала за фарфоровое блюдечко то, что предлагалось мне. По-моему, я потеряла дар речи. Раньше всегда приносила ему чай или кофе…

– Спасибо, – поблагодарила, машинально принимая почти сказочный в данных обстоятельствах предмет.

Разумеется, в ответ полная тишина. Через несколько секунд мой нелюдимый начальник вернулся за свой рабочий стол. При этом себе он не сделал ничего. Совсем. То есть, уточняю, он поднялся для того, чтобы что-то сделать для меня!

– Нам не стоило браться за это дело, – его голос, подобно молнии, рассек окружающее пространство и заставил замереть даже пыль. Необычный голос, мелодичный баритон, иногда балансирующий на грани.

– Простите.

Хотелось много всего сказать. Очень хотелось оправдаться. Но я каким-то седьмым чувством поняла, что этого делать не стоит. Он все и без того знает.

– Мы поедем в ХолодТранс. Собери вещи на завтра.

Тогда, в тот момент я еще не знала, что эти простые слова, обычный приказ был своего рода почти предсказанием. Он уже знал, что с этим клиентом не будет все так просто. Вопрос остается – как? Я ощущаю себя Ватсоном, который, наблюдая за работой Шерлока, никак не мог понять его дедуктивный метод. С одной лишь разницей, у Адриана этого метода нет. Мне так кажется.

– Возможно мы задержимся там несколько дней. Учти это.

– Хорошо. Я могу идти?

– Нет.

Мне подумалось, что это скупое начало было таковым, потому что он не считает достойной какую-то официантку разговаривать с собой. Однако я ошиблась. В случае Шагалова – это был целый спич, посвященный какой-то официантке. Такой разговорчивости до меня не удостаивался никто.

– И что она? Все еще у Адриана сидит? – Давид без интереса разглядывал юриста Скрама. Шагалов старший до сих пор не мог поверить в то, что происходит прямо у него под носом. Похоже, с его братом что-то случилось. Подпустить к себе кого-то – для него равно выйти на публику и пожелать всем доброго здоровья. Ну, хотя бы просто поздороваться.

– Именно так, – кивнула француженка. Ее смуглое лицо не отражало особой заинтересованности в обсуждаемом вопросе. – Он сам ее позвал. Написал мне требование в чате. Я ей передала.

– Жаль, что он не дал мне установить там камеры.

– Да ты что, с ума сошел?!

– Не сошел. А как иначе я узнаю, что он делает и смогу его контролировать? – Шагалов уселся на стул для посетителей, стоявший рядом со столом юриста. В этом ее безликом кабинете. Скромном, без излишков и без личных вещей сотрудницы Скрама.

– Именно поэтому он и не дает тебе этого сделать! – Моро посмотрела на шефа исподлобья. – Не был бы он Адрианом. Но, ты прав. Это действительно интересно. То, какое влияние она на него оказала. Ты, кстати, не знаешь, как именно они познакомились?

– Не знаю, – постучав крупными пальцами по столу, пробубнил под нос руководитель влиятельной компании. – Что-то, видимо, случилось в тот день, когда он самовольно решил встречаться с клиентами. Психанул. Но и я тогда тоже разошелся. Не сдержал себя, хотя знал же, что с Адрианом так нельзя. В конце концов, он не виноват в том, что родился таким.

– В чем он виноват, Давид? В том, что благодаря ему ты создал… Даже нет. Ты создал самую влиятельную компанию вокруг него. Вокруг своего брата. Будь бы он не таким, обычным, хрен, что бы ты создал, Давид. И все эти деньги, и возможность нанять лучших, дать им самый высокий оклад. Более того, все эти лучшие сами мечтают работать рядом с ним. В ножки твоему брату приходят кланяться самые большие шишки, а ты все еще жалеешь, что Адриан такой?

– Ты слышала, что он собрался поехать вместе с девчонкой в ХолодТранс? – перебил ее нравоучения начальник.

– Слышала. И что?

– И что? Да мало того, что Адриан опять собрался без никого отправиться к клиенту, так еще и никого, кроме девчонки и охранника с собой брать не хочет! От моей помощи отказался. Вообще не понимаю, что ему там делать? Дело-то плевое.

– Плевое? – усмехнулась Наоми, скривив свои накрашенные красной помадой губы. – А ты еще не заметил, Давид, что Адриан никогда и ничего не делает просто так? Если он собрался в ХолодТранс, соответственно, увидел там что-то большее, чем видишь ты. Не так ли?

– Что же большее? Еще один проект?

– А вот это ты не у меня должен спрашивать. Единственное, что могу тебе посоветовать, это наладить контакт с новенькой. Через нее и будешь узнавать обо всех его соображениях.

– Новенькая? Эта мышь? Ты, кстати, похлопочи о том, чтобы она оделась в поездку прилично. Она, как-никак, едет туда как личная помощница Адриана.

– Давид! Вот именно. Именно. Она – личная помощница Адриана и для других ее вид не имеет никакого значения. Для них его личный визит – настоящее чудо. Он может приехать с полными карманами отвратительных тараканов и для всех них найдут свою золотую банку с платиновыми подушками. Потому, что это тараканы Адриана. Другое дело…

– Что?

– Ничего.

Француженка хотела было сказать, что в случае с Давидом подобный финт бы не прошел, но вовремя остановилась. Шагалов старший славился своей вспыльчивостью относительно работников Скрама. Он не посмотрит на ее регалии – уволит без суда и следствия. И Наоми точно знала, ее увольнение еще не будет подписано твердой волосатой рукой Шагалова, как у их порога выстроится целая очередь лучших юристов столицы.

– Ладно, говоришь, надо подбить клинья к мыши, – постучав тростью по полу, произнёс задумчиво босс. – Ну, окей. Знать бы еще, насколько она сама сумасшедшая, раз он ее выбрал. Знать бы…