Я посмотрел в изумрудные глаза девушки, в которых застыли слезы, и моё сердце сжалось от жалости к ней. Может ли она догадываться, что я, довольно красивый ас, очень похожий на неё, и есть то существо, к которому она сто пять лет назад боялась даже прикоснуться? Конечно же, нет. Ей это и в голову не придет. Она уверена, что младенец погиб во льдах, и не подозревает, что Один проявил к малышу жалость и забрал его в Асгард, где он рос среди асов…
Сказать ей об этом? Лучше не надо. На её долю и так выпало слишком много непосильных испытаний, зачем добавлять ещё: такого потрясения она может и не пережить. Мама, моя родная мама всего лишь на какие-то сорок лет старше меня! В это было трудно поверить. Моя мама — практически моя сверстница! Нет, я не смогу психологически воспринимать её, как мать. Для меня она скорее будет кем-то вроде сестры.
— Я вытащу тебя отсюда, — ободряющим голосом сказал я Лаувее. — Обязательно вытащу.
— А что ты собираешься делать?
— Слушай внимательно. Лидеры «Чёрного Квадрата» создали смертельно опасный вирус. Они хотят заразить им рабов, а затем выпустить их на свободу, чтобы они заразили как можно больше людей, которым потом можно будет продавать лекарство от этого вируса за очень большие деньги. Я должен уничтожить вирус, пока им ещё никого не заразили.
— Мы должны. — Лаувея серьезно посмотрела мне в глаза. — Я теперь член организации «Звёздный Патруль» и тоже должна действовать. Я знаю, где находится главная научно-исследовательская лаборатория. Ведь именно там надо мной ставили опыты, если, конечно, за сто лет ничего не изменилось. Вопрос в другом: как мы выберемся отсюда? На нас эти метки, нас сразу же вычислят.
— Мы создадим иллюзии обычных офисных сотрудников. Они всюду шныряют, никто и внимания не обратит, — сообразил я.
— Ты умеешь создавать иллюзии? — восхитилась Лаувея. — А я от рождения богиня Огня.
— Я тоже бог Огня от рождения. — Я нисколько не удивился этому совпадению: магическая предрасположенность к чему-либо довольно часто передается по наследству, хоть и далеко не всегда. — Но сейчас меня всё чаще называют богом Лжи и Обмана, и всё потому, что я трикстер.
— Я читала о трикстерах. Хотя лично никогда не сталкивалась, — сообщила Лаувея. — Но, как я поняла из литературы, они довольно странные.
— Да, есть немного, — с улыбкой признался я.
— Мои родители очень боялись, что я вырасту трикстером. Я однажды подслушала их разговор об этом, и решила узнать, кто же это такие. А когда узнала, я поняла, что трикстером я не стану: я слишком организованная и целеустремлённая для этого, к тому же, для меня важно общественное мнение, а трикстеров в обществе не очень-то любят.
— Что правда, то правда, — согласился я. — У меня есть знакомая девушка, Дана, так её мать тоже боится, что её дочь станет трикстером. В наше время, наверное, многие боятся этого. Слишком уж распространён этот… диагноз. — Я заставил себя рассмеяться. — Но вернёмся к делу. Когда лучше начинать операцию? Днём или ночью?
— Здесь что день, что ночь — без разницы. Я давно уже утратила представление о времени. Но лучше делать это не в нашу рабочую смену, потому что после каждой смены надсмотрщик проверяет, сколько работы мы выполнили, и если он считает, что мало, он убивает десятерых рабов, которых выбирает произвольно. На моей памяти уже случались две такие репрессии, так что если мы будем отлынивать, могут пострадать невинные люди. Давай отработаем ещё одну смену и отправимся.
— Хорошо, — согласился я. — А пока смена не началась, поспи. Тебе нужно набраться сил. Положи голову мне на колени и укройся моим плащом.
Лаувея последовала моему совету.
— Знаешь, Локи, — прошептала она, закрывая глаза, — я так хочу увидеть небо, солнце, почувствовать свежее дыхание ветра, увидеть птиц, деревья, траву…
— Увидишь, обязательно, — пообещал я девушке.
Комментарий к Рассказ Лаувеи
* По их возрастным меркам это очень рано.
========== Новое задание ==========
Я заснуть, разумеется, не мог: едва я хоть немного расслаблялся, металлический обруч начинал сдавливать горло, напоминая о скором приближении смерти. А я изо всех сил старался не думать об этом, и потому заставил себя переключиться на другие мысли.
Сёстры Даны, Злата и Рада, по-прежнему же должны находиться на Альфе. Интересно, где они сейчас? Наверное, в таком же огромном и грязном помещении, как наше, Злата и Рада выполняют какую-нибудь грубую тяжелую работу вместе с остальными рабами. Если, конечно, их до сих пор не убили… Ведь люди из «Чёрного Квадрата» грозились убить их, если Агенты не свернут какую-то операцию. Я надеялся, что они живы. Нет, Злата и Рада по вполне ясным причинам никогда мне не нравились, но я представлял, как расстроится Дана, если выяснится, что её сёстры погибли.
Дана… Неужели она мне до такой степени небезразлична? Я уже начинаю беспокоиться о её чувствах…странно… особенно если учесть, что около недели назад я накричал на неё.
Порой я чувствовал легкие уколы совести, но когда представлял, как Тор, Дана, Кайса и Сэм сидят в тёплой и уютной штаб-квартире и болтают о какой-нибудь ерунде, это ощущение сразу же испарялось. И они за всё это время даже не удосужились связаться со мной и узнать хотя бы, жив я ещё или нет. Но им, видимо, было всё равно. Всем плевать, где я сейчас, и что со мной! Мне очень хотелось, чтобы кто-нибудь из Звездного Патруля позвонил, и я сорвал бы на нём свою злость: пусть они почувствуют хоть малую толику того, что испытываю сейчас я.
Но внутренний голос здравого смысла, очень похожий на голос Фригги, говорил, что мои друзья, скорее всего, не пытаются связаться со мной потому, что знают, что я сейчас испытываю, и не хотят лишний раз нервировать меня. И уж, конечно же, они не болтают о какой-нибудь ерунде, а очень переживают за меня и жалеют, что не могут ничем мне помочь. Особенно Тор…и Дана. Но мне не хотелось слушать внутренний голос, хотя он, если оценивать ситуацию трезво, говорил вполне разумные вещи. Я был зол на друзей за то, что они останутся живы, а я погибну. Нет, с таким отношением мне определенно не быть Агентом Света…
Меня раздирали противоречивые чувства, я не мог в них разобраться и понять, что именно я сейчас испытываю и чего хочу. Я понял, что ещё немного таких запутанных размышлений, и я сойду с ума, и потому переключил мысли на Лаувею, голова которой лежала у меня на коленях. На неё моя злость не распространялась, потому что неизвестно ещё, кому пришлось хуже: мне или ей. Йотуны и «Чёрный Квадрат» сломали молодой девушке, моей биологической матери, жизнь. А скольким людям ещё…
Я аккуратно убрал прядь чёрных вьющихся волос с бледного и почти безжизненного лица Лаувеи. Она такая маленькая, хрупкая, беззащитная, и вместе с тем невероятно сильная, раз смогла не сломаться и, несмотря ни на что, остаться человеком. Но её силы на пределе, ей очень нужна помощь. И я буду помогать ей.
Из раздумий меня вывел оглушительный, режущий слух звонок: начиналась наша смена. Мы с Лаувеей, и ещё около сотни человек поднялись со своих мест и принялись за свою однообразную, изнуряющую работу. Многие рабы, в особенности, старики и дети, теряли сознание от непосильного труда, и никто не предпринимал ни малейшей попытки оказать им помощь: здесь обмороки и даже смерть были в порядке вещей. Я тоже был недалёк от потери сознания, и мне даже страшно было подумать, каково приходится маленькой Лаувее, которая на голову ниже меня. Да эти грузы, что она таскала, наверное, весили, как она сама.
Я с нетерпением ждал, когда смена закончится, и я приступлю к выполнению второго пункта моего плана, хотя в глубине души опасался, что к концу смены буду вымотан настолько, что не смогу что-либо предпринять.
И вот, наконец, прозвенел долгожданный звонок, все рабы разошлись по углам и тут же забылись недолгим, болезненным сном. Все, кроме нас с Лаувеей.
— Ты как, в порядке? — первым делом спросил я у девушки, у которой от усталости дрожали колени.
