Постель, на которой он сидел, тоже, как вы, наверное, догадываетесь, аккуратностью не отличалась. Простыня была скомкана и смята, а пятна грязи свидетельствовали о том, что парень залезал на неё в ботинках. Подушка валялась на полу, рядом с горкой шелухи от семечек, полусгнившими яблочными огрызками и очистками от дешевой колбасы. Там же стояли четыре пустые бутылки. Пятую, еще не допитую, юноша держал в дрожащей руке.

— Сэм? — осторожно спросил я, не в силах поверить, что когда-то этот несчастный алкоголик был моим другом.

— Локи? — юноша смотрел на меня так, словно не понимал, наяву все это происходит, или ему мерещится. — Зачем ты пришел?

— А вот за этим! — придумать возвышенную и пафосную фразу я не успел и потому, памятуя слова Рэя о том, что мое главное оружие — внезапность, без предупреждения набросился на парня, предварительно отшвырнув в сторону шлем.

Как и у всякого подвыпившего человека, скорость реакции у Сэма была замедленной, и это давало мне огромное преимущество в борьбе. Но всё-таки он успел со всей силы ударить меня бутылкой в висок, и резкая боль пронзила мою голову. Боль, правда, прибавила мне решительности и ярости: не знаю почему, но бить обмякшего, несопротивляющегося противника мне куда сложнее, чем человека, дающего отпор.

Я схватил Сэма за грудки и с силой ударил его об стену. Юноша в ответ зарядил мне в нос кулаком. Пошла кровь, но я старался не обращать на неё внимания, яростно колотя противника. Следующий удар пришелся в подбородок, и я чуть было не лишился зубов, но и это сумел стерпеть.

Рэй оказался прав. Умение драться пришло словно из ниоткуда, всплыв из глубин подсознания. Я точно знал, как нужно бить и с какой силой, а также с несвойственной мне ранее ловкостью уклонялся от ударов.

Потасовка длилась не дольше пяти минут. По истечению этого времени я все-таки смог нанести Сэму решающий удар, и тот отключился, безжизненно упав на пол. Я, не мешкая, нацепил на него изолирующий шлем и начал приводить в чувство.

Оказалось, что заставить Сэма очнуться не в пример сложнее, чем нокаутировать. Я усердно бил ладонью по его впалым белоснежным щекам и брызгал в лицо водой из кулера, но парень не подавал никаких признаков жизни.

Сначала я даже испугался: а не перестарался ли с ударом? В конце концов, организм Сэма и без того был ослаблен пагубным воздействием алкоголя. Минут пятнадцать парень лежал на кровати, бормоча что-то нечленораздельное, и только потом открыл глаза и прошептал первую осмысленную фразу:

— Добей меня, Локи. Не мучай. Сразу добей.

— Еще чего! — отмахнулся я, несказанно радуясь, что мой забытый, но все же приятель очнулся. — Ты прости, что пришлось тебя в нокаут отправить. Я сейчас всё объясню.

— А это еще что? — парень, видимо, решил ощупать свою голову на наличие повреждений, но его руки уткнулись в металл шлема.

— Не снимай! — не своим голосом заорал я, перепугавшись не на шутку.

Сэм инстинктивно отдернул руки, будто обжегся, а я облегченно вздохнул.

— Пока ты в этой штуке, я могу говорить с тобой начистоту. Ради неё мне и пришлось тебя вырубить.

— Ничего не понимаю, — невнятно пробормотал Сэм, закрыв опухшие глаза руками, словно пытаясь отгородиться от этого сумасшедшего мира.

— Ты себе даже не представляешь, как начинает бесить эта фраза, после того, как ты слышишь её от каждого, с кем тебе приходится работать. — Посетовал я и тут же прибавил: — А ведь было время, когда я сам твердил её, как попугай. Ну так вот, ради того, чтобы надеть на тебя этот шлем, мне и пришлось тебя вырубить.

Сэм поглядел на меня, как на чокнутого, и я в какой-то степени его понимал и ему сочувствовал: на его месте я вел бы себя аналогичным образом.

— А без этого надеть этот дурацкий шлем никакой возможности не было? — тоном психиатра поинтересовался парень.

— В том-то и дело, что нет, — развел руками я. — Потому что пока ты без этого шлема, ты — невольный шпион «Черного Квадрата»

— Чего? — Сэм скорчил гримасу недоверия и непонимания.

— Критерион еще давным-давно впихнул тебе в мозг отслеживающую систему. Она анализирует всю полученную тобой информацию и отправляет «Чёрному Квадрату» по незримым каналам связи. Именно по этой причине мы и вывели тебя из игры.

— Вы вывели меня? Но Тор мне сказал, что он нарочно меня подставил…

— Да, но действовал он не по собственной инициативе, а подчиняясь моему приказу. Твой вылет из команды был подстроен… мною лично. А все потому, что я обязан был защитить Агентов от этой шпионящей системы, и сделать это можно было только так, ведь вы с ней составляете единой целое. И ещё я защищал тебя — если бы Лидеры узнали, что нам стало известно о системе, они бы уничтожили её вместе с тобой. Именно поэтому пришлось тебя обманывать. И вырубил я тебя тоже исключительно для того, чтобы Критерион не видел, что я надеваю на тебя изолирующий шлем, нейтрализующий действие этой системы.

— То есть на самом деле… меня никто не предавал? — впервые за всё время бледное и изможденное лицо юноши озарила слабая, но искренняя улыбка. — Это было сделано просто в целях безопасности? И вы не держите на меня зла?

— Ну что ты, конечно нет. Ты ведь не виноват ни в чём. Напротив, нам очень стыдно, что пришлось так по-свински с тобой поступить.

— Вам нечего стыдиться, — неожиданно твердо произнес Сэм, садясь на кровати. — Вы всё правильно сделали. Вы не должны были рисковать ценной информацией из-за меня. И вообще, если бы не все это, я был бы мертв. Молодцы. Это просто гениальная контроперация! Спасибо.

Выслушав этот монолог, я растерялся, не зная, как реагировать, ведь ожидал я от Сэма совсем другого. Мне казалось, что, узнав правду, юноша будет проклинать нас на чём свет стоит, а он… смог понять.

— Так ты что же, совсем не злишься на нас за этот спектакль? — на всякий случай уточнил я.

— Разумеется, нет, — Сэм смотрел на меня так, будто я только что задал очень странный вопрос. — А если к кому-то у меня и остались вопросы, то только к «Чёрному Квадрату»! — произнеся эту фразу, юноша вдруг резко вскочил и швырнул одну из пустых бутылок в дальнюю стену. Раздался звон бьющегося стекла. — Это по их милости я тут очутился. Это они довели меня до такого состояния! — вторая бутылка полетела вслед за первой. — Как жаль, что у меня нет никакой возможности им отомстить!

— Возможность у тебя как раз-таки есть, — осторожно заметил я, пытаясь хоть чуть-чуть успокоить разбушевавшегося приятеля.

— Правда? — парень так удивился, что даже замер.

— Да. Мы все отомстим им за то, что они с нами сотворили. Ты — за шпионящую систему, вживленную тебе в мозг, мы с Тором и Фриггой — за суррогатные воспоминания, Рэй — за обманутые надежды и чувства!

Сэм так изумился, что приоткрыл рот, да так и застыл в глупой позе. Я понимал, что у него в голове возник миллион вопросов: «Какие суррогатные воспоминания?», «Причем тут Рэй, и какие у него могут быть чувства?», «Каким образом мы им отомстим?», «Что вообще творится в галактике?»

— Идем со мной. В полете у нас будет достаточно времени для того, чтобы я мог ввести тебя в курс дела, — ответил я разом на все эти не заданные вслух вопросы и первым покинул помещение, подумав о том, что после того, как всё утрясется, в моих покоях придется проводить генеральную уборку.

***

Полет действительно длился достаточно долго. По крайней мере, для того, чтобы успеть разъяснить Сэму ситуацию. Поначалу юноша пребывал в некотором шоке, что, в общем-то, совсем не удивительно, а потом заявил:

— Так, стало быть, я из-за Критериона ничего не помню о своём прошлом, о своём детстве, о своей… семье! Вот ведь подонок! А вдруг мои родители еще живы и ищут меня, а я об этом даже не подозреваю?

— Если сможем вернуть всё на свои места, ты обретешь утерянные воспоминания, — пообещал парню Рэй.

— Это было бы здорово, — мечтательно протянул Сэм, но, немного подумав, добавил: — Но, с другой стороны, и страшно… А что, если в прошлом со мной происходило что-то ужасное?