Я ответил спокойно, хотя последние слова Сиф задели.

— Нет. Я был таким, как сейчас. Каким ты меня знаешь. Но от меня зависел апокалипсис.

— Да уж, Локи и апокалипсис, — Сиф подавила нервный смешок. — Кошмар ужаснее этого действительно сложно измыслить.

— Вот именно! Поэтому там я всё время мечтал, чтобы это был не я, а кто-то другой, потому что на меня надежда, как ты сама сказала, плоха.

— На Тора, если быть откровенной, тоже.

— Не говори так! Хочешь повторить вчерашнее?

— Хочу сказать, что не бывает таких героев, которым судьбу мироздания не страшно доверить. В глубине души ты не веришь, что Тор нас спасет. Ты хочешь верить, но не можешь! Как не может никто из нас.

— Я верю в брата.

— Может хотя бы сейчас, на закате нашей цивилизации…

— Не говори так, Сиф! — я невольно повысил голос и сдавил её запястье, но она не обратила на это внимания, с нажимом продолжив:

— … ты не станешь прятаться за маской лжи? Если бы ты действительно верил, что Тор справится, тебе не снились бы каждую ночь эти кошмары! А ты уже от них с ума начал сходить, потому что тебе страшно, и твоё сознание всего этого не выдерживает. Ты слишком боишься смерти. Всегда боялся.

— Да, я боюсь. И это странно. Обычно смерти боятся те, у кого есть какие-то незаконченные дела, или те, кому есть, что терять. У меня, если подумать, ни того, ни другого.

— Это неправда. И мне понятен твой страх. Ладно, схожу узнаю, нет ли вестей от Тора. Будь здесь. Никуда не уходи.

Когда дверь за Сиф мягко закрылась, я скривил губы и фыркнул: уже боится за меня, считает сумасшедшим. Хотя, наверное, правильно делает. Что же все-таки истина, а что — мираж? Я или Тор? Как разобраться?

Виски опять заболели, и я бессильно уронил голову на согнутые колени. Два мира, и оба слишком реальны. Интуиция, как обычно, молчала.

Я подавил обреченный вздох и подошел к окну. Утреннее солнце то пробивалось сквозь просветы низких угрюмых туч, то тонуло в них, и что-то мне это напомнило… Точно, похожая погода была на базе Агентов, в тот самый день, когда мне в руки попало послание от демонов. Или все это мне просто приснилось.

Когда кто-то вдруг прикоснулся к моей руке, я нервно вздрогнул: ведь этому не предшествовали скрип двери и звук приближающихся шагов. Обернувшись, я увидел Долану.

В ту же секунду все как по волшебству встало на места. Теперь я точно знал, что нахожусь в собственных грезах, а девочка прибыла из настоящего мира, вторгнувшись в мое сознание, как я сам проделал с Рэем. Даже воспоминания в голове прояснились.

Но что я почувствовал, точно не знаю. Не думаю, что это можно назвать облегчением. Облегчение я б испытал, узнав, что реальность была лишь ночным кошмаром.

— Не знал, что ты умеешь так делать.

— Я и сама не знала. Но решила попробовать.

— Ты говоришь?! Словами?

— Здесь — да. Ты ведь наблюдаешь сейчас не меня, а лишь некую модель, спроецированную в твое сознание посредством…

— Ладно, хватит, и так голова болит, — прервал я научные объяснения.

— Ты знаешь, что делать, чтобы очнуться?

— Понятия не имею. Прежде я вообще не был уверен, что мне стоит что-то делать. Мне казалось, что реальность — сон, а то, что я вижу сейчас — реальность, но я не был уверен до конца и совсем запутался. Так что спасибо, что пришла.

— Я пришла, потому что у меня родилась мысль по поводу твоего испытания. Это может тебе пригодиться.

— Что ж, рассказывай.

— Мне кажется, по своей концепции эти виртуальные путешествия идентичны. И чтобы вырваться из мира грёз, ты должен сделать то же, что Рэй.

— Долана, у меня и так мозги вскипают. Можешь хоть ты не говорить загадками?

— Никаких загадок, все прозрачно: ты должен захотеть вернуться в настоящий мир.

— Я хочу! Неужели ты думаешь, что я мечтаю погибнуть, так и не проснувшись? Хорошее устремление.

— Да нет же, дело не в этом. Я о другом. Ты должен понять, что реальность лучше этой мечты, как сделал это Рэй. Сейчас тебе кажется, будто здесь надежно и безопасно. Но тебе предстоит разубедиться в этом и всем сердцем пожелать, чтобы все стало так, как есть на самом деле. И не иначе.

— Да уж, это будет сложно. Трудно быть в восторге от того, как все идет в реальности. Ты ж видела мою душу и должна понять: я был бы рад забыть все это как самый обычный ночной кошмар!

— В этом и есть суть испытания. Будь это просто, тебя бы сюда не отправили. Так что думай, а мне придется тебя покинуть.

— Останься!

Я поглядел на Долану с практически детской мольбой. И это так странно, учитывая, что ей двенадцать, а мне больше сотни. Но я знал, что Долана поймет.

— Я бы рада, но не могу. В реале какие-то помехи.

— Какие еще помехи? — я не на шутку встревожился.

— Не знаю. Просто чувствую. Надо выяснить.

С этими словами Долана исчезла. Я был ей безмерно благодарен за подсказку, но как из этой ситуации выпутаться, до сих пор не знал. По задумке кого-то всевышнего этот мир моей мечты имел некий изъян, и мне предстояло его найти.

Я вновь попытался сосредоточиться и составить в голове нечто вроде сравнительной характеристики двух вселенных — реальной и иллюзорной.

Я и сам не заметил, как вернулся к окну. Когда я глядел на улицу, мне почему-то всегда думалось легче.

Итак, что мы имеем? — рассуждал я, мысленно чертя контуры будущей таблицы. Работая в ГалаБезе, я так наловчился составлять эти бесконечные сводки, что представить процесс в голове было просто. — Страх перед апокалипсисом и там, и там присутствует. Второй пункт. В иллюзорном мире мне, пожалуй, стыдиться нечего, не считая десятка резких и грубых фраз, брошенных мною Сиф в пылу ссоры. В реальности я погубил сотни невинных людей, сломав жизни их близким, по моей вине погибли или стали несчастными те, кого я любил. Третий пункт. Ответственность за будущее нашего мира. «Нет», «есть» — мысленно сделал я две короткие пометки в соответствующих графах. И уже второй аргумент в пользу мечты. А мне-то нужны были другие.

Я стиснул зубы и напряг воображение, пытаясь найти причину считать реальный мир лучше или хотя бы придумать ее. Но ничего не вышло.

Поняв, что истязать сознание бесполезно, я дал себе передышку и стал наблюдать за тем, что происходило на улице.

На улице и в самом деле что-то происходило. На площади перед дворцом собралась толпа асов. Приглядевшись, я понял, что они окружили какой-то предмет, но что это, видно не было. Впрочем, я и без того догадывался: слишком долго все ждали этого рокового момента.

Позабыв обо всем, включая и то, что этот мир виртуален, я кинулся к двери и нос к носу столкнулся с Сиф.

— Тор! Тор вернулся! — скороговоркой выпалила она, когда мы уже поспешно спускались по широкой лестнице.

— Я видел.

— Совсем скоро мы все узнаем. — Сиф побледнела как полотно, и мне казалось, будто я слышу её участившееся сердцебиение. — Я так ждала этого момента. И так боялась!

— Как и все мы.

К голове прихлынула кровь. Да, этот мир был иллюзией, но я не мог заставить себя не волноваться за его судьбу.

В этот момент мы очутились на улице. Людей на площади было больше, чем показалось мне сверху. Или их число возросло, пока мы спускались.

— Пропустите! — Сиф, бесцеремонно таща меня за рукав, не менее бесцеремонно расталкивала асов, пробиваясь к центру этого дикого столпотворения. Те недовольно ворчали себе под нос, но уступали дорогу, зная, что с ней шутки плохи.

В корабле Тора я без труда узнал свой «Экстрим». Правда здесь «Экстрим» имел непривычную красно-золотую расцветку.

— Сейчас он скажет, — прошептала Сиф, со всей силы впиваясь ногтями в моё запястье. — Уже скоро.

Я знал, о чем речь. Тор должен был сообщить, удалось ли предотвратить апокалипсис. Вот почему на площади собралось столько народу: всем хотелось узнать, будет ли у них «завтра».

Вот дверь открылась, и в проеме показалась голова брата. Над площадью повисла звенящая тишина.