В глазах оперативника читались смятение и досада: наверняка он тоже был не в восторге, что мы с ним теперь по разные стороны баррикад.

— Послушай, Чак, при других обстоятельствах я бы с тобой согласился и добровольно сдался вам в плен, чтоб защитить людей от себя самого. От того, в кого я медленно превращаюсь… Если бы это было возможно! Беда в том, что не выйдет! Вы можете запереть меня, но удержать апокалипсис не в вашей власти! И настанет день, когда рухнут все замки, и вашему миру придет конец! Но если вы меня отпустите, я… приложу все силы, чтобы предотвратить конец света, справиться с тем монстром, что пробуждается во мне, и вернуть все в прежнюю колею. Обещаю!

— И сколько людей погибнет, пока ты будешь, как ты выразился, «предотвращать конец света»?

— Я постараюсь свести число будущих жертв к минимуму. Вполне вероятно, их не будет вовсе.

— Постараюсь? Вполне вероятно? Разве можно, черт возьми, оперировать такими понятиями, если речь идет о живых людях?! Здесь нужны гарантии!

— Одно могу гарантировать точно. Запрете меня, и погибнут все до единого.

— Во-первых, само заявление о грядущим апокалипсисе требует хоть какого-то подтверждения, — вмешался незнакомый мне оперативник.

— Демоны оставили нам послание, но Фригга запечатала его так, что прочесть письмо способен лишь я один.

— Фригга?! — удивленно переспросила она, но её возглас остался без внимания.

— Интересная ситуация, — хмыкнул Чак. — И если так, то почем нам знать, что это не пустышка? Как мы можем быть уверены, что ты не пытаешься нас обмануть, после всего, что ты уже натворил?

— Не хотите мне верить? Отлично! Но я вас предупредил!

— Позволь и нам предупредить тебя, Локи. Одно неверное движение, и ты труп.

Один из оперативников приблизился к окружавшему нас защитному полю почти вплотную, и в куполе образовалось небольшое отверстие — как раз такое, чтобы мог пройти человек. Не зная еще, что меня ожидает, я напрягся всем телом.

— Что ты собираешься делать?

— Просто заберу у тебя артефакт. Ничего больше.

И если я воспринял это почти спокойно, то Пересмешник взбунтовался. Он отчаянно запульсировал, и я бросил все силы на то, чтобы сдержать его. Сделать это было трудней, чем обычно, ведь в глубине души идея дать оперативникам достойный отпор мне нравилась, но я не мог допустить появления очередной пространственной раны. Пересмешник чувствовал, что я сам не уверен в запрете, и потому продолжал рваться в бой.

И все-таки мне удалось приструнить артефакт. Оперативник снял с моей шеи цепочку и, облегченно вздохнув, вышел за пределы защитного поля. Я вздохнул с не меньшим облегчением.

Лишив меня Пересмешника, оперативники утратили всякий страх. Поле убрали, мне заломили руки за спину и под конвоем повели внутрь здания. Краем глаза я видел, что Фриггу таким же образом тащат следом.

Нас заперли в просторном белом помещении, передняя стенка которого была прозрачной и позволяла оперативникам наблюдать за нами. Я поморщился: слишком уж эта комната напоминала звериную клетку в зоопарке или, что еще хуже, мою асгардийскую тюрьму.

— А здесь прикольно! — внезапно выдала Фригга.

Она с любопытством озиралась по сторонам, хотя кроме белых стен разглядывать было нечего.

— Жаль только, что стульев нет, но можно и на полу посидеть. В конце концов, так ещё интереснее.

Фригга села, прислонившись спиной к стене, и продолжила болтать, как ни в чем не бывало:

— А что мне здесь нравится, так это то, что углы скругленные. Не часто встретишь такую архитектуру. Как думаешь, для чего они используют помещение? Как-то не похоже оно на настоящую тюрьму, да и зачем делать тюрьму на локальной базе ГалаБеза, тоже не совсем ясно… Что это, по-твоему, Локи?

— Да откуда я знаю? — беззаботная болтовня никак не вязалась с нашим теперешним положением, и это меня раздражало.

Фригга глянула на меня с тенью обиды, и я оттаял: в конце концов, она же не понимает, что сейчас происходит. Не должна понимать.

— Возможно, в обычное время здесь ставят какие-то эксперименты.

— Эксперименты! — одно это слово привело Фриггу в восторг. — Вот было бы здорово посмотреть… А еще лучше, самим поучаствовать!

— Только не в роли подопытных.

— Ну почему? Так тоже можно. Знаешь, я видела фильмы, где люди приобрели суперспособности благодаря тому, что однажды стали жертвами экспериментов. Было бы круто, если бы с нами так получилось! Я всегда мечтала о настоящих суперспособностях.

— Одна у тебя уже есть, — угрюмо заметил я, пытаясь одновременно поддерживать беседу и обдумывать ситуацию.

— Правда? Какая?

— Болтать в неподходящее время.

— А что, будет лучше играть в молчанку?

— Мне надо поразмыслить.

В глазах Фригги загорелись авантюрные огоньки.

— Хочешь придумать план побега? В таком случае, давай обдумаем его вместе!

Я понял, что неугомонная напарница теперь не отвяжется.

— Ладно, хорошо. Итак, что мы имеем?

— И что? — Фригга села лицом ко мне, чтобы было удобнее.

— Запертое помещение, камеры видеонаблюдения и кучу оперативников, которых нам точно не одолеть, даже если мы отсюда выберемся. Ах да, совсем забыл, еще у меня забрали Пересмешник. Теперь давай сложим все вместе и подумаем: возможен ли вообще побег при таком раскладе?

— Выход должен быть всяко! Но даже если мы его не найдем, ничего страшного не случится. Пройдет несколько дней, и оперативники отпустят нас на волю.

— Почему ты так в этом уверена?

— Я уже однажды сидела так в полицейском участке. Ты думаешь, я историю про тюрьму на пустом месте сочинила?

— По крайней мере надеялся.

— Да нет, меня реально схватили копы, когда я лежала на крыше с оружием и высматривала очередную жертву. Ну, играла, в общем. А им взбрело в голову, что я действительно собралась стрелять, и они решили меня задержать. Я пыталась объяснить, что просто играла и не собиралась никого убивать, но они не захотели меня слушать и отвели в участок. Пару суток продержали там, а потом отпустили: проверили, видно, что из-за меня никто не пострадал. Но оружие забрали. Обидно было.

— Не думаю, что сейчас все пройдет так гладко, — сказал я, подумав, как было бы здорово, если бы все погибшие по моей вине люди были убиты понарошку.

— Почему?

Фригга глянула на меня с невинным, поистине детским удивлением, и мое сердце сжалось. Зачем, зачем я ее во всё это впутал? Ах, да, конечно, не было выхода…

— Я уже говорил, что моя игра более сложная и серьезная. Более рискованная и опасная. Более жизненная.

— Что это значит? — теперь голос Фригги звучал почти испуганно. — Я не понимаю.

— И не должна.

Я даже не знал, что пугало больше: наше заточение или этот разговор с Фриггой. Слишком близко мы подошли к запретной теме! Хотя я должен был понимать, что Фригга однажды задаст вопросы, ответить на которые будет непросто. И в глубине души я понимал это, но как обычно махнул рукой на голос здравого смысла, решив, что в жизни всегда есть место импровизации. Но, как показала практика, импровизировать в разговорах с Фриггой у меня получалось не ахти.

— Ты странный. — Забавно, но из её уст это звучало как комплимент. — Таинственный. Загадочный. Непонятный. И мне это нравится. Пожалуй, ты самый классный человек из всех, кого я встречала! Рэй, он тоже замечательный, и все-таки… он не такой, как ты. Кстати, хотела тебя спросить…

— Ну? — я напряженно замер, потому что догадывался, о чем спросит Фригга.

— В разговоре с оперативниками ты упомянул мое имя. Сказал, что я запечатала какое-то там послание. Что ты имел в виду?

— Ну это… часть нашей игры, могла бы догадаться. Знаешь, у меня тут недавно родилась странная идея насчет твоей истории, но я обдумал её и решил, а почему бы и нет?

— И что за история?

Фригга даже затаила дыхание от волнения.

— Я придумал её, когда ты рассказала, что почти тысячу лет пролежала в коме. А что, если представить, что на самом деле никакой комы не было — её нарочно придумали, чтобы тебя обмануть?