Русские воспользовались своим преимуществом; отряды войск отправлены во все стороны; они ушли за Прут и привели около ста пленных из попавшихся им навстречу турок и валахов; принесли несколько отнятых у неприятеля значков, побив и рассеяв отряды; а добыча лошадей и скота была необыкновенно велика.
После переправы через Днестр, несколько дней сряду шли дожди, от которых река так переполнилась, что снесла мосты и едва не увлекла с течением до Хотина; однако успели их задержать, но с большим трудом привели на место к мостовым укреплениям, построенным по ту и другую сторону реки. Эти же дожди задержали поход остальной армии, следовавшей с тяжелою артиллериею, обозом и провиантом; она пришла к Днестру не ранее 7-го августа. Но как мосты в этому времени еще не могли быть исправлены, то несколько дней не было сообщения между обоими корпусами, что заставило графа Миниха возвести несколько редут перед фронтом лагеря.
3-го числа в виду лагеря показались султан Ислам-Гирей с 12 тыс. татар и Илия-Калчак-баша, хотинский комендант, с 6 тыс. серденгести, или конными янычарами, называемыми беспощадными; они атаковали фуражиров Тобольского драгунского полка, командуемого полковником Роденом; но как полковник со всем своим полком составлял их прикрытие, то он образовал из него каре, и храбро защищался более часа, пока не пришли на помощь армейские пикеты. Дело было жаркое; неприятель был отбит, потеряв 600 человек, павших на месте. Татарский сановник Али-мурза был взят в плен; судя по его речам, он был человек умный. Он был ранен в ногу, и через несколько дней лекаря объявили, что для излечения необходимо отнять ее. Он выдержал операцию с большим мужеством и редким спокойствием. Фельдмаршал приказал заботиться о нем, однако татарин вскоре умер. В этом деле русские потеряли 54 чел. убитыми и 115 ранеными; в числе первых находился саксонский подполковник Кизлинг, которого польский король послал участвовать в русском походе.
10-го числа из Хотина слышна была пушечная пальба, в честь прибытия туда из Бендер сераскира Вели-паши с турецкою армией, которой он был главнокомандующий.
11-го числа татары сделали новую попытку к нападению; 1500 человек отборной кавалерии подкрались к лагерю; но скрывшиеся в углублении казаки и отряд гусаров так ловко их приняли, что не только решительно отбили их до самого Прута, в котором много татар потонуло, но и убили большое число, и в плен взяли 16 человек.
15-го августа пришла остальная артиллерия и обоз, и переправились через Днестр; затем мосты были разобраны. Со времени переправы первого корпуса через Днестр не проходило дня, чтобы в лагерь не являлись валахские и молдавские офицеры с солдатами, объявляя желание свое покориться и вступить на службу к ее императорскому величеству. С дозволения двора, фельдмаршал, до выступления в поход, образовал целый полк из валахов. Начальство над ними поручено князю Кантемиру[17], вышедшему из Молдавии в 1736 г. Все прибывшие молдаване были зачислены в этот полк.
Отправляясь в Россию, князь Кантемир проезжал через Броды, резиденцию великого гетмана польского графа Потоцкого, его близкого родственника, и сообщил ему о своем намерении ехать в Киев. Будучи недругом России, Потоцкий приказал арестовать Кантемира и посадить в тюрьму. В то же время он писал в Константинополь, что Кантемир находится в его власти и что он выдаст его туркам. Если бы Кантемир был выдан туркам, то с него живого содрали бы кожу. В виду такой опасности, Кантемир нашел человека, взявшегося доставить письмо от него в Киев к тамошнему коменданту, которому он описал свое положение. Находившийся в крепости генерал Кейт немедленно отправил к графу Потоцкому офицера, с требованием выпустить князя. Сначала Потоцкий отпирался, будто Кантемира нет у него, но после повторенных требований и угроз петербургского двора, он дал ему свободу и приказал проводить под конвоем до украинских пределов.
За невозможностью отмстить великому гетману лично, он выместил свою ненависть на его подданных. Когда князя Кантемира отрядили с полком в Молдавию, он этого не сделал, а возвратился назад, переправился через Днестр и вступил в Польшу, где он начал опустошать владения графа Потоцкого; жег и резал, не щадя ничего и никого; словом, учинил страшные жестокости, и если б ему попался в руки сам граф Потоцкий, то нет сомнения, что он подверг бы его той же казни, на которую тот его обрекал.
Этот случай произвел большой шум; великий гетман жаловался, но Кантемир отпирался, невзирая на все улики; а так как в турецкой армии много солдат из валахов, то им и приписали все неистовства. Тем не менее после заключения мира, императрица принуждена была выплатить полякам большие суммы денег, в вознаграждение совершенных войском ее беспорядков.
16-го августа армия выступила в поход и, сделав переход в 4 французских лье, расположилась лагерем, правым крылом упираясь в Прут, левым в речку Валецку.
17-го числа армия переправилась через эту речку; тут она вступила в горы и знаменитые Прекопские ущелья, где некогда польский король Ян Собесский несколько раз сражался с татарами и местными жителями. Валахский перебежчик известил, что неприятель очистил самое важное ущелье, в котором 10 тыс. человек легко могут задержать стотысячное войско. Фельдмаршал отправил большой отряд для занятия этой местности.
18-го числа армия пришла к высотам и к равнине, покрытой редким лесом; тут расположились лагерем, правым крылом упираясь в Прут, левым в горы. Вся армия благополучно прошла через ущелья, только один отряд, достаточный для прикрытия артиллерии и обозов, не мог так легко проникнуть с ними в ущелье; последние вышли из него только 26-го числа. Нельзя было не удивляться оплошности турок, оставивших без защиты этот проход, в котором они могли, почти не сражаясь, уничтожить русскую армию. С другой стороны, не менее удивительно было счастье фельдмаршала Миниха, которому удавались самые трудные предприятия, скорее, обещавшие неуспех.
В течение дня неприятель показывался только малыми партиями, которые перестреливались из пистолетов с казаками; по уходе его ввечеру, заметили, что у него в долине сокрыт большой отряд, имевший в виду завлечь легкие войска в засаду; однако это ему не удалось.
19-го числа Калчак-баша и султан белгородских татар во главе 20 тыс. войска подошли к лагерю, подсылая партии для схватки с казаками; но, потеряв несколько людей от огня артиллерии, они удалились в свой лагерь, отделенный от русского речкою Гукою и дефилеями. Ночью фельдмаршал распорядился атаковать неприятеля.
20-го числа, ранним утром, армия выступила из лагеря, оставив там пришедший с нею небольшой обоз. Главный обоз еще проходил Прекопские ущелья. Армия дефилировала левым флангом и баталионным фронтом и беспрепятственно вышла на равнину. Неприятель сжег несколько деревень, находившихся впереди его, и удалился, предоставляя русским переправиться через Гуку, причем и виду не подавал, что намерен им противиться. Русские расположились в лагере, где накануне стоял неприятель. Последнего же лагерь был разбросан в разных местах, за три или четыре лье от русских.
21-го числа неприятель продолжал стычки свои с легкими войсками, но 22-го он уже сильнее ударил на гусар и валахов; их вовремя поддержали, и неприятель принужден был удалиться, потеряв некоторое число людей.
23-го и 24-го числа армия ограничилась перемещением из лагеря в лагерь, в ожидании прихода артиллерии и обозов. Неприятель расставил караулы кругом всей русской армии в 500 шагах от фронта и от тыла вовсе не было безопасности; нужен был сильный конвой для перехода из лагеря в обоз. Генерал-майор Штокман, имея надобность донести фельдмаршалу о чем-то касательно багажа и вообразив, что опасность вовсе не так велика, как сказывали, выехал в дорогу в сопровождении только двух запорожских казаков. Едва въехал он в рощу, бывшую на пути, как его окружил неприятель. Он стал отбиваться, но, получив рану, принужден был сдаться. Его увели в Хотин, откуда его освободили по взятии этого города русскими. Неприятель был в восторге, когда генерала привели к нему в лагерь; это было единственное значительное лицо, взятое турками в плен в продолжение всей войны.
