После полевых работ Борис стал по-другому смотреть на жизнь. А виной тому стал геолог Калинкин. Борис постоянно вёл сам с собой бесконечные споры, размышляя о смысле жизни, о её ценностях, о себе самом.

«Для того чтобы оценить свою жизнь, надо подвергнуться испытанию, – слышались ему слова Калинкина. – Только после этого можно критически посмотреть на себя со стороны и смело признать допущенные ошибки».

В своих мыслях Борис подшучивал над Калинкиным и даже смеялся над ним открыто, считая того бездушным фанатиком, который ради своих амбиций безжалостно эксплуатирует подчинённых. Однако со временем его отношение к Калинкину изменилось: он понял, что именно на таких увлечённых людях держится любое дело. Работая больше всех, он заражал своей неуёмной энергией и увлечённостью, а свой богатый опыт сполна передавал студентам. Это был долг, возложенный на его плечи поколением ушедших геологов.

Целыми днями Борис занимался, а вечерами штудировал литературу. Возможно, так продолжалась бы до окончания курсов, если бы не Марина. Она вытаскивала его на концерты художественной самодеятельности, водила в кино. Однажды после дискотеки они пришли к нему в общежитие.

Марина сняла тёмно-синюю курточку с капюшоном, закрывающим голову, и осталась в плотно облегающей бледно-голубой кофточке. Карие глаза смотрели на него из-под узких чёрных бровей. Борис оценивающе осмотрел её. Каштановые волосы украшала яркая заколка с цветочками, в ушах были большие золотые кольца. Во взгляде девушки чувствовалась уверенность в себе и чувство собственного достоинства.

– Тебя не кажется, что у нас с тобой какие-то школьные отношения, – обнимая девушку, сказал Борис. Он ощутил лёгкий запах её духов.

– Нет, не кажется. А тебе, наверное, хочется сразу в постель? – отстранилась Марина. – До тебя у меня был парень, с которым я поссорилась только из-за этого. Я думаю, ты не такой.

– У тебя был парень?..

Путаясь и сбиваясь, девушка рассказала, как было дело. Весной на вечеринке у подруги она познакомилась с молодым человеком, приехавшим на заработки. Туда его привёл друг Ирины, с которым он работал в одной старательской артели. Молодой человек Марине понравился, и, казалось, их чувства были взаимными, однако у него была семья.

– Дорогая моя Марина, ты мне очень нравишься, – сказал Борис. – Про свою любовь я пока говорить тебе не буду. Но то, что я от тебя без ума, – это факт.

Он обнял Марину. Девушка молча отвечала на ласки. Так стояли они посреди комнаты и целовались. Потом Борис взял её за руку и отвёл к кровати, стоявшей возле окна…

Всю ночь старатели провели в разговорах с Коротковым, уснув прямо за столом, но с утра уже были на ногах. Виктор опух, под глазами появились синяки. Сказалось отсутствие соответствующей тренировки. А старатели выглядели свежо. Белов побрился, Вербицкий погладил костюм, переодел рубашку и был готов хоть на приём к самому министру. Позвонив по телефону, Виктор направился к опустевшему столу.

– По вашим данным можно пока сделать только прогноз, – усаживаясь рядом с ним, сказал Белов. К сожалению, ничего нельзя сказать о запасах золота, – произнёс он, наливая кофе. – А без этого, Витёк, невозможно планировать работы. Сейчас разрабатывать Уйгур очень рискованно.

– Что имеем, то имеем. Другого пока не дано, – сказал Коротков. – Я так понимаю вашу задачу, мужики, – ни к кому не обращаясь, продолжал он развивать свои мысли. – Перед вами проблема: браться за Уйгур или нет? Вопрос стоит ребром, и сейчас нужно принять определённое решение. Если он вас устраивает, тогда туда нужно вкладывать деньги. Я прав?

Нервно заёрзав в кресле, Вербицкий молча кивнул головой: Коротков попал прямо в цель. Именно эти проблемы беспокоили старателей артели «Куйга».

– Если мы решим, что Уйгур нам не подходит, о нём можно будет забыть навсегда, – сказал главный инженер. – У артели нет лишних денег на его разведку. Да и процесс этот довольно затяжной. А нам нужна быстрая отдача: сегодня вложил деньги – завтра получил прибыль.

В соседней комнате водитель включил телевизор. В новостях, как будто специально по теме их беседы, говорили об инвестициях в экономику страны и разработке новых месторождений нефти и газа.

– У вас будет ещё одна проблема, я чуть не упустил её из виду, – послушав новости, спохватился Коротков. Стряхнув с колен крошки от упавшего печенья, он посмотрел на Вербицкого.

– Туда нужно будет завезти технику. Ближним путём не пройти – не дадут узкие ущелья. Значит, нужно будет идти в обход по Маймакану. А там никто ещё не проходил, придётся бить зимник. Расстояние довольно приличное – без малого двести километров.

– Зимник для нас не проблема, – спокойно ответил главный инженер. – Почти каждый новый участок начинается с него. Их уже столько у нас было, что я сбился со счёта. Сейчас главное – не упустить время: нужно всё завозить по зимнику. Вертолётом сильно не налетаешься. Он сейчас, знаешь сколько стоит?

На лице Короткова появилась улыбка. Из-за того, что у него не было денег на самолёт, он уже несколько лет не мог съездить в отпуск. Так и проводил его в посёлке.

– Я, конечно, не экономист, но уверен, завозить грузы авиатранспортом крайне невыгодно. Он мгновенно сожрёт всю прибыль. Стоит ли тогда работать?

Вербицкий говорил о значительных затратах на освоение новых участков и с сожалением вспомнил о плановой экономике, при которой платили из государственного бюджета.

– Вот поэтому нужно всё просчитать, от правильного решения может зависеть судьба нашей фирмы, – перебив его, вставил Белов.

– Ну, слава Богу, Владик, ты теперь сам к этому пришёл. Это прогресс!

Не обращая внимания на начавшуюся перепалку старателей, Коротков продолжал:

– Я бы, конечно, отказался от этой затеи, оставив Уйгур до лучших времён, когда будет больше фактического материала. Но это я, а у вас же всё по-другому. Вы же старатели! Правда, если честно, в отличие от вас я человек не рисковый: если что-то делаю, вначале сто раз отмерю. Возможно, из-за этого я не так часто пью шампанское и даже не пошёл к старателям, где платят намного больше, чем в нашей экспедиции. Кстати, меня тут звали в одну артель.

Старатели переглянулись. Сейчас они увидели совсем другого Короткова.

– Богатырёв, наверное? – осторожно осведомился Белов.

– Богатырёв. А ты как догадался?

– Да что там догадываться? У вас всего три артели: «Курунг», «Суордах» и «Куйдусун». Ну а Богатырёв вроде выходец из вашей экспедиции. Значит, кто тебя может пригласить? Всё очень просто, проще некуда.

– Кстати, что это за мужик? – отставив рюмку, неожиданно спросил Вербицкий.

Виктор сидел, опустив глаза, и Вербицкий не заметил вспыхнувшего в них огня. К этому вопросу он был не готов. В то же время нужно было что-то ответить, и неожиданно для себя он стал рассказывать о Богатырёве.

– Артель Богатырёва – это отдельная история, которая заслуживает внимания правоохранительных органов, – начал он почти шёпотом, будто боясь, что его кто-то подслушает. – До перестройки Алексей был у нас секретарём парткома ну и, следовательно, был вхож во властные структуры. Я уже начинаю забывать их названия. Райкомы, райисполкомы и прочие комитеты… Так вот, пользуясь своими связями, Богатырёв в то сложное время ухватил себе лакомый кусок в виде техники, мастерских и других основных фондов.

– Что, так запросто всё себе забрал и все промолчали? – с ехидцей в голосе спросил Вербицкий.

– Конечно, нет. Я же говорю, ему помогли. Думаю, здесь не обошлось без начальника экспедиции, кстати тоже мгновенно разбогатевшего. Только, в отличие от Богатырёва, он не стал открывать здесь фирму, а продал свою долю через подставных лиц и в тёплых краях купил себе недвижимость. Васильев оказался не таким прозорливым, как Богатырёв. Зато тот вложил свои денежки в золотодобычу и, как видите, не прогадал: теперь он первый человек в районе – новый русский с толстым кошельком. Сейчас в его артели работают две бригады. А в нашем посёлке у него три магазина, автозаправка, столовая, пекарня и прочее добро, о котором я даже не знаю. Его теперь голыми руками не возьмёшь – там всё крепко повязано: администрация своя, менты прикормлены. Короче, без нагана не поймёшь, кто свой, а кто чужой.