Комната загорелась красным светом, искры и разряды зарябили у Тсукинами в глазах, и тело Юи объяло алое пламя.

— Совсем рехнулась?! — прокричал Шин и, отправив собственное оцепенение восвояси, крепко обнял отчаявшуюся девушку. — Странно, но совсем не горячо… — удивился Тсукинами, когда его тело соприкоснулось с полыхающим телом Комори.

Красное пламя забегало по коже Юи и подобно паразиту всосалось в её плоть.

— Что это? — прокричала она и, выгнувшись от боли, что поразила её сердце, упала в руки Шина. Девушка тяжело задышала, покраснела и намокла от пота, что собрался в морщинке на её лбу.

— Сестрёнка, ты как? — смотрел на неё основатель и поверить не мог. Не мог принять того, что она была готова расстаться с жизнью у него на глазах, а далее терялся от догадок, почему этого не произошло, ведь шаровая молния поразила её в самую грудь.

— Карла… — сморщила она лицо и замотала головой на атласной декоративной подушке. — Он не выберется, — говорила Юи или бредила, но Шин вцепился в её запястья так, будто боялся, что она захочет завершить начатое и просто-напросто выбросится из окна. — Шин! — как на какой-то пружине выпрямилась она и посмотрела до невозможности растерянно. — Карла не вернётся домой… Его не отпустят, если я не исполню свой долг. Я должна возвратиться в мир демонов. Это было послание от него… — рассказала она о том, что увидела и нервно задышала.

— Успокойся, — посоветовал Тсукинами и придвинулся к девушке ближе. Он наклонил её голову и заставил лечь к нему на плечо. — Им не удержать Карлу, когда в наши миры вернётся лунное затмение, то он обретёт такую силу, о которой им ничего не известно.

— Ты не понимаешь, — стала сопротивляться Комори. — Кино помогает Мерц, я не совсем поняла кто он такой — советник, родственник или же колдун, но он опасен. Кроме того, Кино угрожает нам войной. Он предупредил меня, что если я не вернусь по-хорошему, то в день лунного затмения за мной пришлют целое войско. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то пострадал!

— Разговор на этом закрыт! — Шин неожиданно сделался грубым, и Юи ощутила опасность у себя под боком. — Ты никуда не пойдёшь! — повелительно сказал основатель и поднялся с кровати. — Ответственность за тебя несу я, раньше это делал твой муж, но поскольку он отказался прислушаться ко мне, то у тебя нет другого выбора, как подписать эти бумаги о разводе, и закрыть эту тему раз и навсегда.

— Если я не подпишу, — начала говорить Юи и опустила голову, — то пока нас не развели, он остаётся моим мужем, а значит, ответственность за мою жизнь по-прежнему лежит на нём.

— Думаешь, он тебе позволит бросить всё и вернуться в мир демонов? — недовольно спросил Шин и прискорбно посмотрел. — Сама-то понимаешь, насколько это глупо звучит?

— Понимаю… — ответила Юи, а головы так и не подняла.

— Хорошо, — кивнул основатель и продолжил: — я распоряжусь о машине, ты можешь съездить в дом Муками и просить о милости его хозяина, но я против подобных унижений, поедешь одна, столкнёшься лицом к лицу с ним и сама же решишь возникший вопрос. Если он тебе откажет, то ты больше не покинешь стен этого дома, до тех пор, пока брат не распорядится об ином, — предупредил её Тсукинами, и Комори ничего не оставалось, как только согласиться.

***

Между тем в доме Сакамаки тоже не наблюдалось всеобщей гармонии. Вампиры по-прежнему жили в одном доме, но сосуществовали лишь благодаря дисциплинированности Рейджи. Младшие не сильно напрягали пытливый ум второго из Сакамаки, а вот старший вызывал раздражение. Когда-то его сонливость и лень были даже на руку, но спустя три дня Рейджи не терпелось узнать новости, а тот дерзил подобным пренебрежением, хотя был обязан ему по гроб жизни. Ему следовало уже с порога доложить о новостях и не мучить несуществующим обетом молчания. Однако эта ленивая скотина — коей его считал Рейджи, вернулся из дома основателей и на два полноценных дня ушёл в спячку. Подумать только, но не заметить, что от него ждут новостей, мог только полный кретин, ведь Рейджи приходил в гостиную, где спал Сю, по три раза на дню. Не почувствовать сверлящий взгляд мог лишь толстокожий боров, но по странным стечениям обстоятельств, Сю не был ни тем ни другим, а опускаться до того, чтобы просить, младший сын Беатрикс не желал. Вот и играли в глупую молчанку целых три дня. Ладно ещё первые два — Сю отсыпался, и Рейджи это понимал, с трудом, но понимал, но когда на третий день Сю решил, что следует в своей жизни что-то менять, то перевернулся со спины на правый бок и также беззаботно продолжил свой сон, дисциплинированного вампира чуть не рвануло. На помощь пришёл тот, от кого он помощи никак не мог ждать.

Когда Юма приехал в поместье Сакамаки, то было ещё раннее утро. Вампир знал, что Рейджи в такой час не спит, а с остальными ему встречаться не сильно хотелось — настроение оказалось неподходящим, что, с учётом сложившейся ситуации, немудрено.

— Чем обязан, раз удостоился визита в столь ранний час? — без особой радости спросил Рейджи, когда Муками проводили в гостиную. Фамильяр исчез, а гость с чувством неуместности отказался от предложенного ему кресла.

— Я не отниму много времени, — сказал Юма. — Мне нужна какая-нибудь примочка для Руки. У него открылись старые раны, и мы не знаем, что с этим делать, раньше подобного не случалось.

— И чего тут сложного? — скептически сказал брюнет и натянул очки на нос. — Дайте ему крови, и всё пройдёт, почему я должен тратить своё время на подобную мелочь?!

— Он отказывается! — грубо сказал Юма. — Я попытался влить насильно, но его стошнило, и сами раны… Я такое видел, только когда был человеком… — вампир сделался ещё более мрачным, но продолжил: — Они воспалились, и теперь я не понимаю, как его лечить. Азуса предложил отвезти его в больницу, но Руки не соглашается, бредит, что это бесполезно, а потом и вовсе гонит прочь. Коу вчера отошёл от его гипноза, кричал так, что у меня уши закладывало, заткнулся только после того, как увидел Руки полуживым. Если сейчас ничего не сделать, то начнётся заражение крови, тогда он умрёт, как должен был умереть в приюте, — договорил Юма, но Рейджи и глазом не повёл. Мёртвая тишина объяла гостиную дома Сакамаки, и три вампира подобно статуям застыли на своих пьедесталах.

— Да помоги ты им, — сказал Сю. Его голос лениво раздался со стороны окна, где он спал на диване последних три дня.

— Надо же, — язвительно заговорил Рейджи и посмотрел в сторону старшего брата. — Как только у тебя язык не отсох!

— Эдгар, — ещё ленивее заговорил Сю, — почему не позвонил? Знаешь же, что для него все твои просьбы тщедушны, сейчас он наслаждается твоим унижением, а мне из-за этого придётся подыскать другое место для сна…

— Кто бы говорил о наслаждении, — злостно прищурился Рейджи.

— Думаешь, что вся моя жизнь — сплошное наслаждение? — ухмыльнулся Сю, продолжая лежать на спине с закрытыми глазами. — Тогда позволь доставить и тебе немного наслаждения.

— В подобных услугах от лиц мужского пола не нуждаюсь, — строго ответил тот, однако мерзкая улыбка, которая задевала Рейджи за живое, не покинула бледного лица Сю.

— А я думал, что тебе интересно узнать, каково это — оказаться на границе двух миров, когда врата запечатаны. Ты наверняка уже позабыл, какие они, эти белокаменные башни, — подначивал его Сю, а тот невозмутимо глотал.

— Ты переоцениваешь цену своей информации, — высокомерно задрал голову Рейджи. — Предел твоего пребывания там — это гнездо орлов на твоей голове, ведь зная тебя, я могу с точностью спрогнозировать весь твой день, что ты, без всяких сомнений, проспал.

— Знаете, я уже жалею, что пришёл, — влез в их язвительную беседу Юма. — Вы можете и дальше спорить, кто кому будет доставлять удовольствие, а я пойду, должно быть, сразу следовало отвезти Руки в больницу.

— Подожди, — приказал Рейджи, — я соберу кое-что, а о произошедшем расскажешь по дороге.

— Видишь, — сквозь улыбку сказал Сю, — твоя информация оказалась дороже моей, и не стоит тратиться на человеческих докторов.