— Да и поэтому ты стараешься обходить его стороной, — ехидно заметил Карла, неуважительно перебивая тем самым мать. — Простите, ваше величество, — почтительно ответил он, замечая суровый взгляд королевы на подобную дерзость. — Я не должен был даже думать при вас о таком, прошу меня извинить, всё же мне нужно отдохнуть с дороги, — сказал Карла, боясь ляпнуть ещё чего-нибудь непристойное.

— Постой, — ни то попросила, ни то приказала она, удерживая своё дитя за окровавленную кисть. — Я ждала твоего возвращения, присядь, прошу, — похлопала она по шёлковой подушке подле себя. — Есть кое-что, о чём я должна рассказать тебе, — призналась белокурая женщина, начиная дрожать всем своим нежным, но в тоже время строгим голосом.

— Да что произошло? — удивился Карла, видя беспокойство на лице матери. — Говори, говори, чтобы это ни было, я пойму, — попросил он, хватая мать за плечи, стараясь увидеть её лицо, скрытое за волосами. Поведение королевы ему сразу показалось странным, но сейчас всё внутри замирало от ужаса, не понимая, как за месяц гордая из себя правительница стала такой подавленной.

— Тогда пообещай мне, что сделаешь всё, о чём я тебя попрошу? Обещай, — взмолилась она, бросая на него свой мокрый от слёз взгляд, и сердце вампира остановилось.

«Нет, неужели она тоже?» — в ужасе подумал он, глядя на эту исхудалую фигуру и совсем бледные щёки. — Я обещаю, — сказал юноша, поглаживая мать по щеке, скидывая блестящие слёзы на татами обтянутые болотным тростником.

— Завтра приедет твоя невеста, эта девушка из очень знатной семьи. Говорят, что она красива и добродетельна. Прошу, постарайся разглядеть её и не порти церемонию помолвки, — попросила она, глядя сыну в глаза.

— Уже завтра, — недовольно выдохнул он, склоняя свою голову на бок. — Так вот почему столько шума, — возмутился Карла, слыша, что гостей сегодня больше, нежели обычно. — Хорошо, я обещаю появиться на церемонии, но дарить все девять подарков, в знак согласия, меня никто не заставит. Если она хоть своей тенью покажется мне порочной и никчёмной женщиной, я тут же остановлю весь этот балаган, — предупредил Карла, давая девушке шанс и надежду своей матери, на что она одобрительно кивнула.

— Сделай это, но прежде, чем ты примешь решение, подумай о том, что я не всегда смогу быть рядом…

— Снова ты за своё! Я начинаю подозревать, что это была твоя идея женить меня, ведь ты мне не всё говоришь, — возмутился юноша, видя мать насквозь. — Молчишь, как знаешь, — делая безразличный вид, сказал вампир, желая уйти.

— Карла, я больна, — тихо сказала Крона, падая руками на шершавые татами, всматриваясь в их горизонтальные травяные изгибы. — Меня тоже поразила эта расовая болезнь и врачи не знают, сколько мне осталось, но говорят, основатели сопротивляются дольше остальных, поэтому болезнь куда мучительнее, чем у простых аристократов, — призналась женщина, дрожа всем своим хрупким телом.

Ком застыл в горле у вампира, страшно было развернуться и посмотреть в глаза самой родной женщине на этой земле, но тяжёлое дыхание матери заставило взять себя в руки.

— Почему? Почему именно ты? — чуть не плача спрашивал он, прижимая тонкую женскую фигуру к своему телу, чувствуя каждое её трепетание и вздох. — Я найду решение! Лекарство должно существовать, — пытался успокоить Карла и мать и себя, храня в душе надежду.

— Карла, лекарство не должно тебя волновать, — прошептала она, стараясь донести всю важность ситуации до сына. — Ты должен взойти на престол, пока я ещё могу тебя поддержать.

— О чём ты говоришь? Отец не слезет со своего золотого стула, пока не начнет, как пень трухлявый сыпаться, — высказался он, не видя в словах матери смысла.

— Поэтому мы поможем ему, — прошептала она ему на ухо, отодвигая свисающие на плечи белокурые волосы, окрашенные алыми каплями. — Подлей это ему в бокал на завтрашнем пиру, — добавила женщина, вкладывая в руку сына маленький флакончик с красной жидкостью. — Это моя кровь, после того как невеста отопьёт из кубка, добавь пару капель и передай родным, — объяснила Крона, видя на лице сына холодное непонимание.

— Но родные невесты тогда тоже будут инфицированы, — заключил Карла, начиная понимать план своей матери и смысл всей этой помолвки.

— Править не всегда значит быть справедливым или милосердным, тебе это уже должно быть известно, — ласково сказала она, показывая всем своим видом, что только её дети имеют значение и не важно кто стоит перед ней – муж или даже весь этот проклятый мир. Но даже Крона не могла точно знать подействует ли эта болезнь на вампиров других кровей.

— Я всё сделаю, но я не оттолкну идею о лекарстве для тебя. Уверен, оно есть, — заявил юноша, желая не только смерти своему отцу, трона или власти, но и счастья для женщины, подарившей ему жизнь.

— Карла, я люблю тебя, но ты не врач… Ты не пошёл по стопам своего деда, тебя готовили быть королём, вот и будь им, а поиск лекарства я уже знаю, кому доверить, — уверенно сказала королева, гладя сына по гладкому лицу.

— Как же без него?! — фыркнул юноша. — Он как сорняк, пустивший корни в нашей семье, — ненавистно сказал Карла, имея ввиду Карлхайнца, понимая его роль в этой игре. — Пойду прогуляюсь, не изнуряй себя, — попросил бессмертный, целуя нежные руки матери напоследок, покидая светлую комнату, украшенную эскизами природы: гор, шумных рек и развесистых хвойных пород.

«Не могу поверить, нет, только не она», — метался в своих мыслях Карла, ступая на деревянные полы, огибая длинные коридоры замка. «Что я должен делать? Жениться и просто ждать пока этот клоп найдёт лекарство?» — возмущался про себя вампир, думая о Карлхайнце и несправедливой судьбе своей матери. «Нет, даже если я не смогу найти выход сам, я глаз не спущу с этого лорда», — решил он, надевая на белые таби деревянные сандали, постукивая ими по каменным дорожкам, наслаждаясь прохладным воздухом и свежим запахом влажной травы, лишь краем уха улавливая музыку и смех из императорских залов Дзёдан-но-ма.

«Что ж, завтра посмотрим, кого мне пришлют в невесты», — усмехнулся Карла, зная, что только порядочная девушка сможет воссесть рядом с ним на трон, как услышал смех, доносившийся из-за ветвей цветущей глицинии.

— Серьёзно? И что он так встал и пошёл? — кокетливо спрашивала Мене, обнимая за шею белокурого мужчину.

— Да, взвалил девушку, как мешок риса и ни говоря более и слова, ушёл, — сказал Карлхайнц, рассказывая своей возлюбленной историю, которая произошла у них в Эдо в семье одного из вельможей. — А хочешь, я так же попрошу твоей руки у Гайсбаха, и если он откажет, просто заберу тебя? — уже совсем серьёзно спросил он, наклоняясь к самым губам, смущая Мене всем своим видом и тоном.

— Не говори глупостей… — возмутилась она, отпихивая возлюбленного от себя, поднимая пыль в воздух. — Брат не отпустит меня, — огорчилась девушка, отворачиваясь вовсе.

— Твоё «нет», всегда для меня звучит, как «да»… — томно прошептал Карлхайнц над самым ухом, в мгновении оказываясь позади. — Чем больше ты меня отталкиваешь, тем сильнее я хочу тебя прижать к себе, — страстно сказал он, проводя рукой по шёлковым изгибам кимоно, просовывая свою руку между линией на груди.

— Прекрати! Это смущает… — сквозь дрожь сказала Мене, подгибая колени от волнения, пробежавшего вдоль её спины.

— Я не могу… Ты такая красивая, — прошептал бессмертный, прикасаясь к напряжённой девичьей груди. — Как можно устоять, когда ты так близко, — признался он, приподнимая покрасневшее лицо возлюбленной к себе, наслаждаясь её огоньком в глазах, пока его губы не накрыли маленькие губки Мене, лаская их нежно.

— Я смущаюсь, потому что ты врач, — стараясь сохранить свою гордость, сказала она, разорвав поцелуй, пока он не перерос в чистую страсть, уносящую с головой. — Тебе известны все уголки женского тела, все точки, изгибы… Это дико раздражает, — вспыхнула девушка, начиная скорее ревновать, ведь она могла видеть его всего лишь день-два в месяц, и всё это время он был вдали от неё, среди знатных леди и даже простых придворных дам.