— Простить?! — усмехнулся он, разворачивая Мене к себе, встречаясь с её бегающими глазами, не желающими скрывать своей радости от этой встречи, но метающимися между двух огней. — Ты желаешь покинуть меня и ослушаться приказа своей королевы? — томно продолжил лорд, склоняясь над борющейся с собой девушкой, стремившейся показаться безразличной, а вместо этого краснеющей от его слов и дел.

— Крона мне не приказывала, — возмутилась она, упираясь ладонью в грудь мужчины, нависшего над ней, стараясь смотреть на свисающие ветви глицинии, обжигающие своими яркими розовыми красками, боясь этого взгляда умных и спокойных золотых глаз.

— Верно, тебе никто не указ, — посмеялся Карлхайнц, нежно проводя своей рукой вдоль бархатной щеки девушки, заставляя её вздрогнуть от желанных прикосновений. — Я очень скучал, — прошептал он на самое ухо, раздувая выпавшие из причёски пряди волос.

— Я тоже скучала, — всё же призналась Мене, обнимая вампира в ответ, чувствуя долгожданную близость.

— Тогда поцелуй же меня, — посмеиваясь, сказал аристократ, понимая, что злобный огонёк противоречий уже погас. И не успел он прийти в себя, как девушка привстала на цыпочки и слилась в страстном поцелуе с мужчиной, которого целый месяц ждала.

Нежные цветы скрыли своими ветвями двоих влюблённых, сплетающихся в объятиях друг друга, страстно желая, чтобы ночь не кончалась, забирая с собой частички редкого счастья и никем не понятой любви.

***

Ночь в самом разгаре и цоканье копыт разносится вдоль мощёной дороги ведущей к дворцу. В воздухе витает запах жасмина и еле уловимые ноты пролитой крови, будоражащие сознание вампиров, заставляя их глаза гореть, пугая всё живоё в этой тихой летней ночи.

Наездники, оседлавшие ретивых коней, после нескольких недель изнурительного похода по королевству возвращались домой. Белокурые волосы раздувал северный ветер, поднимающийся над склонами гор, и вот уже виднеются главные ворота замка и тихая улыбка встречает любимых детей.

— Карла, Шин, — ласково сказала Крона, глядя на спешивающихся с лошадей молодых принцев.

— Мама, — прошептал Карла, не спуская глаз с королевы, скорее склоняясь в поклоне.

— Поднимись, дай на тебя посмотреть, — попросила женщина, скорее обнимая своё дитя. — Как же вас долго не было, — облегчённо выдохнула она, чувствуя, наконец, близость родных кровей.

— А меня ты обнять не желаешь? — усмехнулся Шин, начиная завидовать старшему брату.

— Не говори глупостей, — мило возмутилась женщина, прижимая к себе рыжеволосого юношу, потряхивая его по взъерошенной голове.

— А где отец? Где тётя? — обиженно спросил Шин, не замечая никого кроме стражей и матери, как послышались новые крики, уловимые лишь для чуткого слуха вампира.

— Серьёзно?! — вспыхнул Шин, — Я же говорил тебе, к чёрту этих лошадей! — кричал он на старшего брата. — Сами бы быстрее добрались, так нет же, подданные, людишки, — передразнивал тот Карлу, горячась. — Вот сейчас отец всех хорошеньких разберёт, а я так устал, хочу массаж, хочу тепла и ласки, — причитал он, прикрывая глаза, не в силах вывести Карлу из себя и, глядя на его холодное выражение лица, свирепел всё сильнее.

И вот уже салют украсил тёмное небо, рассыпаясь своими яркими искрами, освещая старинные ворота украшенные золотом и резьбой, отливая на белоснежных стенах королевских чертогов.

— Похоже, пир уже подошёл к концу, — безразлично проговорил белокурый юноша, глядя на бешеное лицо брата, пока новые и новые взрывы отражались в зеркальном пруду.

— Да начхать! Это всего лишь человеческие девки, мне не интересна эта грязная кровь, я никогда не замараю свои губы столь презренным напитком, — брезгливо проговорил он. — Хочу чистой, первозданной, — мечтательно продолжи Шин, ожидая, что брат пойдёт вместе с ним, но тот и глазом не моргнул. — Да о чём я с тобой разговариваю?! — махнул рукой парень. — У тебя же в голове одни интриги, да заговоры, проблемы и заботы, ты более ничего не видишь, — добавил младший Тсукинами и помчался скорее наверх в залы Дзёдан-но-ма, где знатные гости уже предались сладости вечера.

— Вы его слишком избаловали, — серьёзно заключил Карла, передавая поводья склонившемуся в пояснице слуге, улавливая лишь ветер от следов младшего брата. — Пора бы ему повзрослеть, — добавил он, намекая на то, что мать с тётей слишком потакали Шину во всём, пока он рос без проблем и забот.

— Карла, не будь столь суров к своему брату, на его плечи не возлагают то бремя, которое в скором времени примешь ты, — сказала Крона, закутывая лицо сына в тёмный шарф, добродушно глядя в его родные золотые глаза. — Тебя бы женить, — добавила она любя, желая сыну добра.

— Не смешно, — угрюмо ответил он, запуская длинные пальцы под тёмные ткани, скрывающие его лицо.

— А я говорила серьёзно, кажется, твой отец уже позаботился об этом, — приоткрыла тайну она, беря сына под руку, ведя в сторону своих комнат.

— Не бывать этому! Я не доверяю вкусу этого рыжеволосого борова, — с отвращением ответил юноша, прижимая руку матери к себе сильнее, пока мимо проплывали стены с тиграми в тростнике, искусно изображённые на рисовой бумаге, сквозь мелькающие решётки бамбука.

— Карла, тебе нужна опора. Пойми, я не всегда смогу быть рядом, — тяжело выдохнула Крона, не замечая слуг, склоняющихся в глубоком поклоне, раздвигающих сёдзи*, не поднимая своей головы.

— Что за глупости, — возмутился вампир, — мы основатели. Мы свет и заря для этой расы, ты — королева, гордая и сильная, не забывай об этом, — напомнил бессмертный, скрывая ледяные руки матери в своих огромных ладонях.

— Карла, — благодарно отозвалась она, опускаясь на колени перед маленьким столиком, от которого по-прежнему пахло свежей смолой.

— Нет, — перебил её юноша, — я не хочу слышать, как ты отчаиваешься, только не из-за этого мужлана, — попросил он, целуя слабые руки. — Ты такая холодная, — заметил он, согревая бледные пальцы своим дыханием.

— Не волнуйся, — попросила она, отнимая руки и разливая горячий чай, который как раз принесли в светлую комнату королевы. — Расскажи, как дела в провинциях? – поинтересовалась она, зная, что сыновья ездили разузнать дела за стенами замка.

— Плохо! — жёстко ответил светловолосый, скидывая свой чёрный шарф с сильной шеи на татами, подле своих ног. — Среди знати намечается разлад, эта болезнь с каждым днём захватывает новый дом, если так пойдёт, то через пару сотен лет от нашего вида останутся лишь легенды, — рассказал Карла, сжимая от злости кулаки. — Беда подступает к нашим воротам, а этот свинья ест, пьёт, забавляясь в своё удовольствие, — ненавистно проговорил бессмертный, намекая на то, что политика отца приведет страну к краху.

— Карла, тише, не усугубляй. Твой отец итак слишком подозрительный, — попросила Крона, оглядываясь по сторонам, боясь, что их могут услышать.

— Да, зато он доверяет этому своему другу, — едко заметил юноша, намекая на Карлхайнца.

— Тебе не нравится он? — удивилась Крона реакции своего сына, ведь этот лорд был полной противоположностью безумного короля, знатный и уважаемый.

— Я не доверяю ему, — холодно ответил он, попивая свой горячий зелёный чай. — И тебе не советую. Все им восхищаются, но я фибрами чувствую, что он здесь появился не просто так, — признался Карла, вглядываясь в чаинки, разворачивающиеся в его кружке.

— Карла, я знаю, у тебя нет причин ему доверять, но и подозревать его в измене мы не можем, — сказала королева, кладя свою кисть на крепкое плёчо сына, вынуждая его поднять свои беспокойные глаза. — Не забывай, именно он помог твоему отцу на поле боя, — напомнила она ему, намекая на преданность Карлхайнца основателям.

— И чем это обернулось? Ты несчастна в браке, страна катится к чертям, пока он оскверняет вековые залы, — злился юноша, сдавливая чайную чашку до самого хруста.

— Ты не прав, — возразила женщина, убирая зеленые осколки с руки сына, протирая капли выступившей крови шёлковым платком. — Я люблю твоего отца, он навел порядок в стране…