«И что представляет из себя этот аристократ?», — подумала про себя Моммо, поднимаясь по лестнице, пока её пульс не начал зашкаливать и в какой-то момент ей пришлось собрать все свои силы в кулак и открыть эту проклятую дверь. И все её самые страшные ожидания рухнули, как карточный домик, комната Руки не была похожа на пристанище монстра — лёгкий сумрак из-за зашторенных окон, аккуратно сложенная одежда, стопки книг и какие-то записи на непонятном для неё языке расположились на массивном столе. Маленькие пальчики пробежались по столешнице и, опустив поднос она пошла открывать шторы, но глаза невольно посмотрели на кровать, где мирно спал восемнадцатилетний юноша. Тёмные волосы раскинулись на белой подушке, красивые черты лица были такими тихими, что об опасности даже не приходилось задумываться и сама того не замечая, она уже стояла над ним и любовалась своим хозяином, пока его глаза резко не распахнулись, и девушка чуть не вскрикнула от неожиданности. Тонкие губы Руки изогнулись в коварной улыбке, и, удерживая её тонкую кисть, он перекинул девушку на кровать, накрыв собственным телом не давая возможности сбежать.

— Ты новенькая? — хрипло спросил он спросонья, крепко прижимая шатенку к кровати.

— Да, — еле выдавила она, испуганно всматриваясь в его пугающее выражение лица.

— Значит, ты пришла поприветствовать своего хозяина, — хитро проговорил он, и по-прежнему нависая над ней начал не спеша расстёгивать чёрные пуговички, заставляя девушку вспыхнуть от стыда.

— Мой господин, что вы делаете? — в ужасе спросила она, не веря в то, что с ней происходит, и это всё непросто злая шутка.

— Помолчи! — грубо приказал Руки, обнажая её худые плечи, — твоя обязанность — делать мою жизнь комфортной, сейчас я хочу твоё тело, и я не вижу в этом ничего такого, — спокойно заявил брюнет, коварно улыбаясь.

— Нет! — прокричала Моммо, и попыталась оттолкнуть юношу, но её руки только сильнее прижали к матрасу, грубо бросая на подушку.

— Нет?! Ты же сама этого хотела, или я неправильно понял? — ухмыльнулся он, и, уловив грозный огонёк в её глазах, решил продолжить, — если нет, тогда зачем ты пялилась на меня так долго? Вы женщины простые существа, вы, как вещи, которыми должен кто-то владеть.

— Вы неправильно поняли, — тихо сказала она, пытаясь стать как можно хладнокровнее, — я ваша новая горничная, меня зовут Моммо.

— Персик, значит, — усмехнулся он, — хорошо, горничная, иди и налей мне кофе, и смотри ничего не напутай, а то я быстро передумаю, — сказал Руки, ослабляя свой натиск, позволяя напуганной девушке выпорхнуть из-под него.

«Вот наглец, женщины — вещи, точно богатенький, избалованный мальчишка», — возмущалась про себя шатенка, с поскрипыванием распахивая плотные шторы, в мгновении насыщая всю комнату светом.

От яркого солнца Руки прищурил глаза и девушка смогла увидеть всю его сложную натуру — строгую, грустную с игривым огоньком в глазах, но была ли это жестокость пока судить она не могла, но пальцы сами дрожали пока она наливала кофе, прокручивая в своей голове его ужасные слова, пока кружка не опрокинулась с плоского блюдца, со звоном падая на яркий ковёр.

— Я всё уберу, простите меня, — начала извиняться она за собственную неуклюжесть, с каждой минутой краснея всё больше, пока Руки довольно посматривал на неё.

«Это всё из-за его взгляда, я не могу сосредоточиться и быть серьёзной, всё внутри дрожит», — думала Моммо, услышав мягкие шаги хозяина. «Всё, вот сейчас он проявит всю свою жестокость», — решила Моммо и зажмурила свои глаза, сама не замечая, как тонкие пальцы разрезали белые осколки.

— Глупая, ты порезалась, — тихо сказал он, нежно захватывая её ладонь, помогая подняться с пола.

«Почему он добр?» — подумала она, не понимая уже вообще ничего, судя из того, о чём ей рассказывали.

— Присядь, — приказал Руки, усаживая девушку в своё кресло, — сейчас обработаем твою руку, и будешь как новенькая, — серьёзно заявил молодой человек и достал из своего стола бинт и спирт.

— Не стоит беспокоиться, прошу вас, — засмущалась она, но хитрая ухмылка тут же отвлекла и, почувствовав резкую боль, она широко распахнула глаза. Парень беспощадно плеснул на её рану спирт в ожидании криков и мольбы о пощаде, но девушка только на мгновение скривилась.

— Нужно обработать, ты же не хочешь лишиться руки, — умно заявил он, прижимая к окровавленной ладони кусочек пропитанной ткани, временами посматривая на её черты лица.

«Интересная штучка попалась, значит, поиграем с ней подольше», — усмехнулся про себя он, начиная затягивать бинт, перетягивая им маленькую ладонь чуть ли не до синевы. Моммо сидела, стиснув зубы от боли, не осознавая, что на самом деле задумал её господин.

— Терпи и будь благодарна, я не каждый день такое делаю, — ухмыльнулся Руки, то и дело, посматривая на раскрасневшееся лицо девушки, полное боли и даже стыда.

— Прошу меня извинить, я была неосторожна, — извинилась она, склоняя свою голову в поклоне.

— Интересно чему послужила такая некомпетентность? Может, ты меня боишься? — довольно спросил Руки, приподнимая её подбородок с целью заглянуть в искренние карие глаза, в которых он читал самый настоящий вызов.

— Нет, — ответила Моммо и покачала головой.

— Тогда ты свободна, — приказал Руки, указывая девушке на дверь и услышав её быстрые шаги, расплылся в довольной улыбке, — поиграем, Моммо, — тихо сказал он, надкусывая хрустящий тост со свежим сливочным маслом в предвкушении нового дня.

***

Жизнь текла всё так же размеренно, у юного господина стала служить молоденькая горничная, красивая и сильная, но её сила воли стала лишь вызовом для утончённого аристократа.

С первой встречи с Руки прошла уже неделя и девушка перестала дрожать от вида его упрямых глаз, хитрых ухмылок и совсем доброго выражения лица, скорее румянец застилал её щеки, когда проницательные серые глаза смотрели на неё хоть и гордо, но так нежно, что голова шла кругом.

Все страшные истории теперь казались мифом, юноша хоть был и избалованным, но Моммо разглядела и его невероятный ум, хватку и гибкость, с которой он обсуждал хитроумные задачки отца и, привязываясь всё сильнее к нему, она больше не боялась надуманной жестокости, с радостью каждое утро преподнося чашечку кофе, незаметно подсматривая за каждым неторопливым действием юноши, который словно искушал её день за днём, но всему когда-то приходит конец.

«И где же твой пыл?» — усмехнулся про себя Руки, сидя в гостиной и посматривая за двумя горничными, которые, как всегда, в это время прибирали большие залы его фамильного поместья. «Нао и Моммо — две пташки, которые попались в мою сеть», — радовался он, глядя на свою бывшую служанку, пухленькую и познавшую весь ужас служения ему и новенькую совсем уже ручную. «Нао, а сейчас твои руки начнут дрожать, ты же боишься одного моего взгляда», — самоуверенно подумал брюнет, то и дело, поглядывая на женщину, которая в это время начищала вазу.

Холодок пробежал по спине женщины и, чувствуя на себе этот взгляд, она послушно подняла свои голубые глаза и, увидев эту ехидную улыбку, тут же вспомнила все свои раны, полученные за эти годы, ведь именно этот жест его безумно-спокойных глаз всегда предшествовал зверским поступкам. Колени застучали, руки судорожно затряслись, и высокая фарфоровая ваза повалилась со звоном на начищенный паркет, рассыпаясь на тысячи осколков. Сердце Нао было готово вылететь из груди, пухлые ладони прикрыли рот, дабы сдержать крики ужаса и тишина на считанные секунды нависла в зале.

— Нао, ты не поранилась? — спросила Моммо, скорее бросая уборку подбегая к ней, на что та лишь покачала своей головой, даже боясь поднимать побледневшее лицо в сторону своего господина.

— Ничего не меняется, ты всё такая же неуклюжая, — возмутился Руки, поднимаясь с софы и отложив свою книгу в сторону, серьёзно посмотрел на женщин. — Эта ваза стоила целое состояние, боюсь, мне придётся тебя наказать, дорогая Нао.