— Хорошо, я ему передам. А ты беги скорее в комнату! — подтолкнул он и побежал за другом.
— Похоже, это недосып… — посмотрела она ещё раз на яблоко и, спустив всё на волю случая, пошла к себе.
IV
День Май провела всё в той же комнате. Из-за её приключений утром в семействе Хаяси были небольшие потрясения, но кажется, Нао уладил всё достаточно быстро. Холодный нрав Мари немного пугал. Она была старше Май всего на год, а вела себя так, будто старше на целую жизнь. Действительно, у каждого жителя рёкана была своя жизнь и все имели свои страшные тайны…
Аяко зашла навестить Май уже вечером. Ужин ей снова принесли в номер, так как выходить она не пожелала. Танияма понимала, что неприлично, но на душе скопилось столько всего плохого: одна из учениц назвала её почти что нищенкой, напомнила ей о её бесполезности, а Май и без того себя в этом обвиняла, и вдобавок ко всему, разгорелся скандал между Мари и Нао, поэтому ей показалось лучшим вариантом — это сослаться на состояние здоровья.
— Аяко, ты посидишь со мной немного? — спросила Танияма. Она лежала на своём футоне. Её ноги смотрели в сторону круглого иллюминационного окна, а голова на гору игрушек, что осталась в паре метров от её футона. По правую руку стояла всё та же ниша токонома и сероватая икебана, а по левую, чуть дальше, камин. В нём трещали поленья и, глядя на них, Май медленно засыпала.
— Да… ты можешь отдыхать, — тихо сказала она, продолжая гладить ту по голове. — Ты вела себя сегодня очень странно. Тебе нужно поспать…
— Монаху сильно досталось из-за меня?
— Нет, этому болтливому идиоту ничего не сделается, — сказала она с пренебрежением. — Как и другому…
— Нао тебя чем-то обидел? Ты как-то изменила своё отношение к нему…
— Слишком он прилизанный… — сказала она с подозрением в голосе. — Идеальных мужчин не бывает, а этот уж чересчур идеальный, думаю, он что-то скрывает… И если здесь дело в этом Дзасики-боко, то не удивительно, что кошка его терпеть не может. Знаешь, Май, животные многое видят и чувствуют, то чего не замечаем мы, именно поэтому, когда в домах появляются злые духи, животные погибают…
— Их убивают… — вспомнила Май похожий случай из их практики и сжалась.
— Ну раз этот кошак живой, значит, дух здесь миролюбивый. Будем надеяться, что до Обона* он здесь появится, не хотелось бы оставаться надолго…
— Тебе так сильно не нравится Нао? — спросила Май.
— Есть такое… — съёжилась она и поднялась. — Ладно, я пойду, а ты спи. Если что, то кричи изо всех сил! — дала она наставление, и Танияма осталась одна.
Если бы Нару в жизни стал хоть немного походить на того доброго Нару, которого я вижу во сне, то он бы стал идеальным… — подумала Май прежде и через некоторое время заснула.
V
Она вымоталась за день. Сказалась усталость или стресс, но чем дольше Май оставалась в этой заваленной игрушками комнате, тем больше сил уходило на то, чтобы просто переждать ночь. С виду она спала, но её тело будто находилось под прессом. Вот уже вторую ночь она не видела снов, но сегодня всё изменилось…
— Холодно… — выдохнула она столбик белого пара. На улице ещё не рассвело, часов шесть утра — лёгкий зимний сумрак и влажный морозец. — Кажется, я за территорией рёкана… — Май присмотрелась, замечая высокий каменный забор и запертые деревянные ворота. — Если я здесь, то и он должен быть где-то поблизости… — закрутилась Май, разыскивая знакомую фигуру Нару. Деревья вокруг покрылись инеем. Их вечнозелёные иглы побелели, и Май быстро нашла своего спутника. — Нару… — прошептала она. — Я не потеряла эту связь… Всё получилось! — порадовалась она, желая крикнуть своему боссу нечто хорошее и важное, как тот приложил палец к губам, призывая к тишине. Май проглотила застывшие в горле слова, и тот указал рукой на ворота. Ты хочешь, чтобы я подошла ближе? — удивилась она, но вскоре поняла, что это от неё и требуется.
Танияма пошла по облепленной инеем траве, та хрустела, как услышала детский плач.
У ворот лежал младенец. Его закутали в красный шёлк и оставили в корзине у этого самого дома.
— Ребёнок… — задышала Май чаще. — Но как же так… Здесь жутко холодно… — она съёжилась, понимая, что в лёгкой юкате ей здесь нечего делать. — Нару, как же так… — посмотрела она на юношу, но тот поднял глаза к небу, и Танияма почувствовала, как пошёл снег. Хлопья были такими большими и влажными… И ребёнок заплакал куда громче.
Малыш в корзине надрывался, бил ногами, а через какое-то время захрипел. У Май сердце сжималось от этого плача и обычной беспомощности младенца перед силой природы.
Где же его мать? Где она… — испытывая настоящую душевную боль, сжалась Танияма и услышала шум.
Засовы на воротах шаркнули, и дверь со скрипом отворилась.
На улице показалась женщина средних лет. Она посмотрела по сторонам, разыскивая мать младенца или того, кто его оставил, но не находя пропажи, забрала кричащего ребёнка с мороза.
Слава богу! — вздохнула Май. — О ребёнке позаботятся… А я уже думала, что этот ребёнок замёрзнет…
— Май, тебе пора… — тихо сказал её тайный помощник.
— Нару, нет! Я хотела ещё столько всего сказать… — она протянула руку, но поняла, что тот отдаляется, а значит, сну приходит конец.
VI
— Нару… — открыла Май глаза, но вместо заснеженной опушки у леса она увидела всю ту же сливу с деревянными табличками.
На улице светало, и дерево отчётливо виднелось в сумраке субботнего утра.
— Холодно… — сжалась Танияма. В комнате казалось холоднее, чем обычно, Май подумала, что на рассвете всегда становится холоднее, но потом ей показалось будто одеяло стало каким-то маленьким, да и на самом футоне ей уже тесно, словно кто-то выталкивает её с нагретого места.
Здесь не может лежать ещё кто-то… — затаила она дыхание, боясь обернуться. Май лежала на боку, прижимала колени к груди и была готова поклясться, что её спину кто-то греет. — Предметы, которых касается полтергейст тёплые, но температура в комнате опускается с их появлением… — вспоминала она, не осмеливаясь даже закрыть глаза. — Кокоро? Где эта кошка?.. — сглотнула Май и решала обернуться.
Танияма один раз моргнула и, сглотнув, набрала в грудную клетку достаточное количество воздуха, чтобы в случае чего закричать или не потерять сознание от нехватки кислорода — последние минуты две она забывала дышать, все мысли столпились вокруг одной единственной проблемы — кто лежит у неё за спиной?
Давай! Ты сможешь! — приказала она себе и обернулась. Глаза её расширились до того, что глазные яблоки защипало от пересыхающей слизистой оболочки. Голос вновь исчез, и тело застыло от ледяного онемения страхом.
У неё за спиной лежала та самая пятилетняя девочка. Она широко улыбалась и щурила свои чёрные глаза. Но будь эта улыбка счастья, Май бы прыгала от радости вместе с ней, но эта маленькая нарушительница всеобщего спокойствия улыбалась так, сложно желала её сожрать.
Через секунд пять Май упала на ладони и спиной поползла к окну. Она так быстро передвигалась, что девочка вскоре беззвучно засмеялась и перевернулась через голову.
Она играет со мной? — спросила себя Танияма через частое дыхание. Пробуждение оказалось далеко не лучшим, но однозначно запоминающимся. — Что происходит? Почему она здесь? Или она тот самый ребёнок, которого я видела во сне? Обычно Нару не показывает бессвязных снов… Или я так сильно хотела его увидеть, что выдумала всё это? — Май душила себя вопросами, а девочка тем временем начала приносить ей игрушки.
Подожди! — хотела сказать Май. — Они же не твои… Вдруг Дзасики-боко разозлится… Или вы с ним друзья? — подумала она и решилась.
— Ты давно здесь? — заговорила Май. На этот раз её связки успокоились, и голос появился, но страшнее всего было то, что девочка в ответ кивнула и бросила очередной красный мяч.
