Наверняка будет, он этим и сейчас не брезгует! — Май приоткрыла рот от собственного бессилия.
— Мне в любом случае за ним не угнаться, — она попыталась оправдаться, обезоруживая подругу обессиленной улыбкой. Что есть, то есть. Нару — это Нару! Бороться с ним — это хуже, чем бороться с самой собой.
— Неделя — это не такая большая задержка, — Аяко не стала с ней спорить, обдумывая детали куда более важные. — Эти тесты неточны на ранних сроках. Ты сделала один?
Не ожидая нового вопроса в этом русле, Май уронила голову и тихо пробубнила себе под нос:
— Семь…
Взяла столько, сколько раз мы были близки, — вспоминала она ход своих мыслей в аптеке. — Мы сделали это трижды в доме миссис Аддерли и ещё четыре раза, когда были в Кембридже… — яркие пятна, всплывающих в подсознании безумств, закружили ей голову.
— И все отрицательные? — Аяко широко раскрыла глаза, не заметив красных пятен стыда на лице Май: где-то под волосами покраснел кончик уха, зардела щёчка и заполыхали небольшие губки.
— Все… — безрадостно подтвердив это, она приподняла руку от стола. От локтя до запястья свисали тонкие сине-белые полоски. Некоторые упали сами, а другие Май отлепила от немного вспотевшей кожи.
— Собирайся! Поедем в больницу. Там скажут точно, — жрица долго смотрела на молчащую, убитую горем Май, решив внести в дело ясность. — Твоя задержка может быть вызвана сменой часовых поясов и стрессом. А может… — она посмотрела в лицо Таниямы и вместе с ней затаила дыхание.
— В деревне, когда Нару впервые заговорил о ребёнке, то я почти не сомневалась, что почувствую изменения в своём теле, но сейчас, надо признаться, я растеряна. В голову лезут разные мысли: одни убеждают меня в положительности моего положения и верного будущего, а другие останавливают меня, скручивают ноги, точно я в зыбучем песке! Я чувствую себя трусишкой. Аяко, я боялась смотреть на эти тесты, сама не понимаю отчего. Нару был серьёзен, когда говорил о семье, может быть, я не совсем готова к новому шагу или на самом деле я боюсь другого. Вдруг мы с ним несовместимы? Вдруг я никогда не смогу сделать его жизнь полной? Когда ты сказала о больнице, то я чётко это осознала! Мне было бы куда спокойнее, если бы эти тесты были бы положительными… — Май рассказала о том, что её тревожило, вспомнив позднее о словах самого Оливера. — Нару что-то говорил о наших шансах в эти дни. Верно, он хотел успокоить. Я не знаю…
— Глупости! — твёрдо сказала Матсузаки и, сморщив лоб, закрыла глаза. — Скорее всего, он знает о ватиканской рулетке. Это метод контрацепции, который иногда называют методом Огино-Кнауса или календарным методом. Он был открыт японским и австралийским гинекологами. В XX веке папа римский назвал этот метод единственно возможным для приверженцев римско-католической церкви. Ватиканская рулетка ненадёжна, практиковать сейчас её не рекомендуют, кроме того, в наши дни немногие женщины могут похвастаться регулярным менструальным циклом. Это сложно. Для наблюдений требуется целый год. Думаю, поэтому он не мог быть уверен на сто процентов, но чтобы вами не двигало, этого делать не стоит, пока вы оба не встанете на ноги! Да ты и сама это понимаешь, поэтому сомневаешься.
— Если всё так, как ты говоришь, то надо ли ехать в больницу? — услышав это, Май сразу же посвежела и, чтобы занять руки делом, собрала все семь тестов в кучку.
— Надо! — Аяко прикрикнула. — И подумай над университетом. Экзаменационный ад позади. Впереди лучшие каникулы в жизни.
— Да, но мы вроде бы выбрали колледж… — Май задумалась, подняв глаза к потолку. Единый экзамен пришлось сдавать едва ли не на бегу! Точные даты определили в конце февраля, как раз тогда, когда она работала на Ассоциацию вместе с Оливером. В первых числах марта весь их поток прошёл этот ад и всё ради того, чтобы из одного круга перепрыгнуть в следующий. — Нару договорился с миссис Оукман. В их школе меня смогут подготовить к собеседованию в Тринити.
— Я говорю не о том, что выбрали тебе родители Нару, я говорю о том, чего хочешь ты! У тебя есть шанс поступить и здесь. Ты можешь выбрать один университет и если поступишь, то Тринити отпадёт сам собой. Подумай очень хорошо! Монах считает так же. Мы видели, как ты смотрела на этот колледж. Твой дом здесь! А если ты переживаешь из-за денег, то поговори с учителем, который тебя приютил. Патронат предполагает выплату пособий. Я узнавала, ежемесячное пособие составляет сорок восемь тысяч йен, плюс дополнительные семьдесят две тысячи и домножение на два, если у опекуна есть педагогическое образование. Кроме того, деньги выделяются на обучение, медицину и получение высшего образования. Никто не говорит, что правительство оплатит Токийский университет, но в нашей стране много негосударственных вузов.
— Надо подумать. Я не говорила о поступлении в университет. Учитель мог подать бумаги на отмену опеки, — сказала Май. Это предложение зацепило.
Интересно, что скажет Нару, если я смогу сделать всё сама? Раньше я не задумывалась над тем, куда пойду после школы, но сейчас мне правда хочется попробовать поступить самостоятельно! — подумала она, начиная внезапно переосмысливать всю свою жизнь.
— Думай, время у тебя есть! — сказав это, Аяко немного расслабилась. — А сейчас марш собираться и не забудь избавиться от этих тестов, а то Лина ждёт душераздирающий сюрприз.
III
Япония. Токио. Специальный район Минато. 30 марта — пятница.
— Танияма! — назначив встречу в библиотеке, Ясухара приветственно махал рукой. Он встречал её на улице, не стесняясь кричать.
Май немного опаздывала. От остановки пришлось бежать.
Масако, значит, внутри. Мы договорились встретиться перед началом занятий, — она в ответ помахала рукой. Парень в очках ожидал её возле прозрачных стеклянных дверей, ведущих в обитель знаний, пыли и книжных клещей.
День выдался тёплым. Сакура зацвела. И при виде Ясухары, Май почти позавидовала подруге, которая временами бывала уж очень заносчива.
Нару не приедет… — подумала она, спускаясь по высокому переходу, выкрашенному в голубой цвет. От друга её отделала дорога и движущиеся по ней автомобили. — Теперь, когда я поступила в университет, здесь, в Токио, он наверняка считает меня предательницей!
Осознав всю тяжесть промежуточного состояния, Май бодро зашагала, постукивая маленькими каблучками по металлическому переходу.
— С понедельника начинаются занятия. Я очень удивился, когда ты позвонила, — сказал он, улыбчиво поприветствовав Танияму.
— Да я и сама удивлена, — смеясь и почёсывая указательным пальцем щеку, Май еле сдерживала себя. Хотелось скорее рассказать о наболевшем!
— Пойдём, Хара ждёт нас внутри, — Ясухара указал рукой на двери, и красное трёхэтажное здание поглотило их свежие молодые фигуры.
Библиотека в специальном районе Минато с первого взгляда навевала лёгкий ужас. Грязновато-красная, формой как два спаянных квадрата, в три этажа с тёмными маленькими стеклопакетами (за исключением одной западной стороны, где окна тянулись прямоугольной стеклянной стеной) и старыми деревьями по периметру. Она выглядела не как один из тех домов с призраками, с которыми им приходилось работать, скорее она напоминала старую больницу из фильмов ужасов. Обычно в таких ставили опыты над людьми. Пациенты умирали и со временем, бродя в этом мире неприкаянными душами, заставляли своих обидчиков страдать. Те бились в стеклянные двери, стучали в окна, издавая хоровые вопли, вылетающие в жуткие серовато-белые вентиляционные шахты.
А здесь тускло… — оглядевшись по сторонам и посмотрев в своё отражение в мраморных коричневатых полах, Май вздохнула от безысходности. — Ох уж эта Масако! Наверняка её идея! — не выдержав благодетельности долго, она сжала от злости маленькие кулаки.
Между низких стеллажей ходили редкие люди и наконец, не успев даже привыкнуть к низкому, давящему на психику потолку, Танияма разглядела знаменитого медиума, девушку её лет, в тёмно-фиолетовом кимоно; она сидела за столиком возле окошек, пригрев в руках раскрытую книгу.
