— Скорее всего, готовится к вечерней дома, — сказал Питер. — Он много времени проводит за книгами. Если хочешь, то я могу тебя проводить?

— Не стоит… — она отказалась, оскорбив его полностью отсутствующим тоном. Он не занимал её ни на йоту. Тени и звуки — вот то, чего она желала постичь.

Те вопросы, которые мы обсуждаем с пастором не должны дойти до ушей Нару. Он истолкует это неверно, решив, что эти силы я могла бы направить в иное, более подходящее русло, — подумала она, что всему этому есть объяснение и лучше найти его поскорее.

— Но вечером ты же придёшь? В шесть! Мы будем тебя ждать в пабе мистера Хортона, — сказал Питер, преисполняясь надеждой.

— В шесть, договорились, — ушла она с тем же сосредоточенным вниманием на вещи невидимые.

— Пит, ты зря возишься с ней. Она заурядная, скучная иностранка, кроме того, ты слышал её произношение?! — прошло не больше пяти минут, а Обин приступил к обсуждению.

— Это не так уж и страшно, даже напротив, я нахожу общение с ней забавным. И как у нас говорят: от хорошей выпивки и кот заговорит! — сказал Питер, не оставив насмешки.

Я хочу знать все твои тайны, Оливер Дэвис, все, досконально, дотошно, так, если бы они были моими! — блестели его глаза жадно, словно трепетали перед временными разрушениями.

VII

Шесть часов вечера. Паб мистера Хортона «Соверен»

— Настал вечер, и пришло время отметить нашу встречу и знакомство! — никто и не сомневался в том, что жизнерадостный Питер возьмёт слово.

Он обещал по стаканчику, но я не думала, что стаканчик окажется таким… — Май обхватила руками влажный, холодный бокал, куда поместилась целая пинта яблочного сидра, недоумевая, как это полагается пить. До этого она и не слышала о спиртном напитке сидр, поэтому плохо представляла градусную категорию, надеясь, во всяком случае, на то, что по виду это дело напоминало пиво, стакан укоренял в ней это предчувствие.

— Да! — крикнули хором ещё пятеро студентов и семь стаканов звякнули.

Вот и я поддалась чревоугодию… — Май на секунду вспомнила слова пастора Куинси и вкусила запретного.

Запах брожёного и креплёного с непривычки врезался в нос. Танияма напрягла своё круглое личико, испробовав чего-то самую малость горького и в то же время сладкого. Со вторым глотком она различила запахи яблок. Тонкие и свежие, словно они висели на ветках до самых холодов и отогрелись уже в её нежных руках.

— Как тебе сидр? — Питер с интересом наблюдал за процессом. — Приятный ведь?

— Не скажу, что понравился с первого глотка, но да, напиток приятный, и чем больше его пью, тем меньше ощущаю посторонние запахи, — сказала она.

— Да, ты привыкаешь! — обрадовался Блер. — Подожди, не заметишь, как вторую попросишь!

Вторую… — Танияма со всеми сомнениями засмотрелась на дно стакана, которое расплывалось через толщи янтарной жидкости.

Студенты Тринити-колледжа гудели около часа. Орешки, сидр, кто-то заказал эля, а Обин, кажется, пошёл на третью, и то уже было чёрное пиво, с густой, словно кем-то взбитой пеной. Мистер Хортон всё это время находился за барной стойкой и то и дело начищал стаканы. Постепенно очертания этого мужчины в годах начали расплываться. Май не слышала, как смеялась, как поддалась уговорам и приняла вторую пинту сладко-горького напитка.

— Что-то мы засиделись! — Питер глянул на часы, подумав о том, что месса уже подходит к концу и лучше бы найти другое место для продолжения банкета. — Хочу подышать свежим воздухом…

— В последний раз, когда ты так говорил, то слинял на два дня, — припомнил ему Обин, выражаясь языком не очень трезвым, но на удивление понятным.

— Я загладил вину, разве тот табак, который я передал Уилберу был плохим?

— Ментоловые были очень даже хороши… — Лен поделился впечатлениями. — Карамельные тоже понравились!

— Я слышал, что скоро табакокурение обложат рядом законов. Надо успеть насладиться некоторыми благами, — сказал Питер и закурил.

Тяжёлый сигаретный дым лёг зловонной пеленой на голову Май. Все голоса показались оторванными от этого мира, зависшими где-то в прострации.

— Май, тебе тоже не повредит свежий воздух, — Питер заметил её помутнение. — Как ты на это смотришь?

— По-моему, мне достаточно… — недопив и половины второго бокала сидра, она упёрлась взглядом в крупные жилистые руки мистера Хортона. Он натирал барную стойку молча, быть может, он слышал их разговоры, а может, находился где-то далеко, в своих мыслях.

Глаза Май приклеились к этим морщинистым рукам с синими венами, к усилиям и давлению, с которым он тёр свой рабочий стол. Дым, как туман, поднимающийся к потолку, говор и хруст: орешки, постукивания толстодонных стаканов, смех… Внезапно под рёбрами затомился, завибрировал страх.

— Май! — Питер окликнул её, и она с большими глазами уставилась на него. — Да не бойся ты так. Я почти не пил. Давай, прокатимся немного. Уверяю, тебе понравится вечерняя поездка. Я до десяти верну тебя домой. И кстати, девушки ведь любят не занудных, а опасных парней! — он придвинулся близко и наклонился вперёд. — Присоединишься ко мне, Май? — будто нарочно он снова и снова повторял её имя, смотрел в затуманенные карие глаза и непонятно зачем касался ладонью плеча.

Свободная и быстрая речь, как выражение страстности не помогла Питеру.

— Опасных! — перекричав одной фразой сразу всех, заикаясь и заплетаясь языком, она заговорила на ещё более жутком английском. — Кто здесь может знать об опасности больше чем я?! Я же живу и работаю с этим неблагодарным Нарциссом, у которого на уме один только чай! Скажи, ты ведь тоже фанатик этого чая?! — она на удивление всем схватила Питера за щёки, прихлопнула их, будто пыталась выпустить из него воздух и, попеременно расширяя и сужая глаза, пошатываясь, замерла. — Где здесь у вас переключатель?! — заговорила она, спустя время, затрусив его голову, взъерошив волосы, разочарованно отпустив. — Мне пора… — она поднялась и от икоты слегка подпрыгнула. — Прошу прощения… — заплетаясь и пошатываясь, изрекла она. — Дома у миссис Аддерли меня ждёт работа. Монах мне все уши промоет, да, надо идти. Надо, надо, ни то на всех вас низвергнется гнев синтоистской богини, страшно подумать, что может ждать окружающих, когда божество выбирает своим вместилищем такое избалованное существо, как Аяко… Ох, проповеди и покаяние… Джон, милый Джон отпустит мне грехи, и вам, и вам, а потом снова мне… Боже, теперь я понимаю, какие пьяные люди нелепые, — она схватилась за голову. — Не провожайте! Я дойду…

— Что она за бред несла? — после такого концерта Обин, кажется, протрезвел.

— Не знаю, — ответил Пит. — Пойду прослежу за ней.

— Да, ты самый трезвый из нас, — согласился с ним тот же юноша, заказывая себе выпить ещё. — Если окочурится где-то в сугробе, то проблем не оберёмся!

VIII

— Джон, ты дошёл до прихода? Май там не видели? — спросил Такигава, вернувшись на базу, как и Браун, минут пять назад.

— Нет, боюсь, что и там её никто не видел. Пастор Куинси заверил меня, что она должна быть дома, — ответил он тревожно.

Монах неутешительно зажевал нижнюю губу.

— На звонки она так же не отвечает, — не успокоила и Матсузаки.

— Конечно, головомойки нам не избежать, если Оливер вернётся и не застанет её дома, но хуже того, если с ней ещё что-нибудь случится, — сказал Хосё то, о чём думали все.

Наконец они услышали колокольчик.

— Это, должно быть, Сибуя, — сказал Джон, раз никто не осмеливался говорить.

— Дэвис, Оливер Дэвис, — исправил его Монах. — Здесь его псевдониму не место, нынче мы поменялись ролями.

— Прошу прощения за столь поздний визит, — на пороге, в лучах фонаря, стоял молодой человек. Такигаву не смутила расстёгнутая коричневая кожанка, тёмно-серая кофта на молнии, выглядывающая из-под неё полосатая футболка, не скрывающая его выпирающих ключиц, девушка, оказавшаяся в его руках таинственным образом — вот причина его промедления и замешательства.