– Ладно. И как мы об этом объявим?

– Можно воспользоваться твоим терминалом?

– Нашим терминалом. Тебе незачем спрашивать разрешения.

– Нашим терминалом. Спасибо, дорогой. – Встав, она подошла к терминалу, вызвала справочник, а затем позвонила в «Вестник „Золотого правила“» и попросила переключить на редактора отдела светской хроники. – Запишите, пожалуйста: доктор Ричард Эймс и госпожа Гвендолин Новак счастливы объявить о своем сегодняшнем бракосочетании. Никаких подарков и цветов. Прошу подтвердить.

Она отключилась. Оттуда сразу же перезвонили, я ответил и подтвердил сообщение.

– Ричард, возможно, я нажала на тебя, – вздохнула она, – но у меня не было другого выхода. Теперь ни один суд не может потребовать, чтобы я свидетельствовала против тебя. И я хочу помочь тебе, чем могу. Почему ты убил его, дорогой? И как?

Я задумчиво посмотрел на свою новобрачную.

– Ты весьма любезна, дорогая, и я благодарен тебе за то, что ты не хочешь свидетельствовать против меня. Но сомневаюсь, что упомянутый тобой принцип действует в здешней юрисдикции.

– Но это же всеобщий закон, Ричард. Никто не может принудить жену свидетельствовать против мужа. Все это знают.

– Вопрос в том, знает ли об этом Управляющий. Компания исходит из того, что на данной орбитальной станции существует только один закон, Золотое правило[5], и утверждает, что предписания Управляющего – всего лишь практическая интерпретация этого закона, базовые принципы, которые могут меняться прямо во время судебного заседания и иметь обратную силу, если Управляющий так решит. Гвен, я не знаю. Заместитель Управляющего может посчитать, что ты – ключевой свидетель Компании.

– Я не стану свидетельствовать против тебя! Не стану!

– Спасибо, любовь моя. Но давай все же выясним, как выглядели бы твои показания, если бы ты стала свидетелем по делу… как мы его назовем? Ну… допустим, меня обвиняют в том, что мои незаконные действия стали причиной смерти… гм… господина Икс, незнакомца, который вчера вечером подошел к нашему столику, когда ты удалилась в дамскую комнату. Что ты видела?

– Ричард, я видела, как ты его убил. Видела!

– Прокурор захочет подробностей. Ты видела, как он подошел к нашему столику?

– Нет. Я его не видела, пока не вышла из туалета и не направилась к столику… и меня удивило, что на моем месте кто-то сидит.

– Ладно, вернись немного назад и расскажи о том, что именно ты видела.

– Гм… я вышла из дамской комнаты и свернула налево, к нашему столику. Как ты помнишь, ты был ко мне спиной…

– Не важно, что помню я, – рассказывай то, что помнишь ты. Как далеко ты находилась?

– Ну… не знаю. Может, метрах в десяти. Могу пойти туда и померить. Это так важно?

– Если окажется, что это важно, можешь померить. Ты видела меня с расстояния в десять метров. Что я делал? Стоял? Сидел? Двигался?

– Ты сидел ко мне спиной.

– Ты видела только мою спину, к тому же света было маловато. Как ты поняла, что это я?

– Слушай, Ричард, по-моему, ты намеренно все усложняешь.

– Да, поскольку именно так поступают прокуроры. Как ты меня узнала?

– Гм… это в самом деле был ты, Ричард. Твой затылок я знаю не хуже, чем твое лицо. Так или иначе, именно твое лицо я увидела, когда ты встал и двинулся с места.

– Именно это я и сделал в следующий момент? Встал?

– Нет-нет. Я увидела, что ты сидишь за нашим столиком, а потом остановилась, когда заметила, что напротив тебя, на моем стуле, кто-то сидит. Я просто стояла и смотрела на вас.

– Ты его узнала?

– Нет. Думаю, я никогда его не видела.

– Опиши его.

– Гм… не очень получается.

– Низкий? Высокий? Возраст? Бородатый? Цвет кожи? Как одет?

– Я не видела его стоящим. Не молодой, но и не старый. И вряд ли у него была борода.

– Усы?

– Не знаю.

(Я-то знал – безусый, лет тридцати.)

– Цвет кожи?

– Белый. Светлокожий, но не блондин, как шведы. Ричард, у меня не было времени запомнить все подробности. Он угрожал тебе каким-то оружием, ты выстрелил в него и вскочил, как только подошел официант. А я отошла подальше и ждала, пока не забрали труп.

– Куда его забрали?

– Точно не знаю. Я вернулась в дамскую комнату и заперла за собой дверь. Может, его унесли в мужской туалет, прямо напротив женского. Но в конце коридора есть еще одна дверь с табличкой «Только для персонала».

– Говоришь, он угрожал мне оружием?

– Да. Потом ты выстрелил в него, вскочил, схватил его оружие и сунул в карман в тот самый момент, когда с другой стороны подошел наш официант.

(Ого!)

– В какой карман я его положил?

– Дай подумать… Так, сейчас мысленно повернусь в ту сторону… В левый карман. В левый наружный карман пиджака.

– Как я был одет вчера вечером?

– В вечерний костюм – мы пришли прямо с балета. Белый свитер с высоким воротником, красно-коричневый пиджак, черные брюки.

– Гвен, поскольку в спальне спала ты, я разделся вчера здесь, в гостиной, и повесил одежду в тот шкаф, что у входной двери, хотел перевесить ее позже. Будь любезна, открой его, найди пиджак, который был на мне вчера, и достань из левого наружного кармана «оружие», которое я положил туда у тебя на глазах.

– Но… – Гвен замолчала и с серьезным видом выполнила мою просьбу. Мгновение спустя она вернулась. – Вот все, что было в том кармане. – Она протянула мне бумажник незнакомца. Я взял его.

– Это и есть оружие, которым он мне угрожал. – Затем я показал ей собственный правый указательный палец. – А это оружие, из которого я его застрелил, когда он нацелил бумажник на меня.

– Не понимаю.

– Милая, именно поэтому криминалисты больше верят косвенным уликам, чем показаниям очевидцев. Ты идеальная свидетельница – умная, искренняя, отзывчивая и честная. То, о чем ты рассказала, – мешанина из того, что ты видела, того, что тебе показалось, того, чего ты не заметила, хотя оно было прямо у тебя перед носом, и того, что додумывает твой разум, пытаясь связать то, что ты видела, и то, что тебе показалось. И теперь эта мешанина прочно засела у тебя в мозгу, приняв облик истинных воспоминаний очевидца. Но на самом деле все было не так.

– Но, Ричард, я и вправду видела…

– Ты видела, как убили того несчастного клоуна. Но ты не видела, как он мне угрожал, не видела, как я в него стрелял. Его застрелил некто третий с помощью разрывной иглы. Поскольку он сидел лицом к тебе и удар пришелся в грудь, игла должна была пролететь рядом с тобой. Не заметила никого, кто встал со своего места?

– Нет. Ну да, вокруг носились официанты, их помощники и метрдотель, а люди вставали и садились. Хочу сказать, что я не заметила никого в особенности, и уж точно не заметила, чтобы кто-нибудь стрелял. Кстати, из чего?

– Гвен, возможно, эта вещь не была похожа на пистолет. Замаскированное оружие наемного убийцы для стрельбы иглами с близкого расстояния может выглядеть как угодно, лишь бы одна из его сторон имела в длину сантиметров пятнадцать. Дамская сумочка, фотоаппарат, театральный бинокль – бесконечный список совершенно невинных предметов. От этого нет толку: я сидел спиной, а ты не видела ничего необычного. Игла, вероятно, прилетела из-за твоей спины. Поэтому забудь. Попробуем лучше выяснить, кем был убитый или за кого он себя выдавал.

Я извлек содержимое всех отделений бумажника, включая плохо спрятанное «секретное», где лежали выпущенные цюрихским банком золотые сертификаты стоимостью примерно семнадцать тысяч крон – судя по всему, они предназначались на случай поспешного бегства.

В бумажнике лежало также удостоверение личности, выдаваемое «Золотым правилом» каждому прибывающему на центральный модуль станции. Оно говорит лишь о том, что его владелец обладает лицом, назвался неким именем и заявил о своем гражданстве, возрасте, месте рождения и так далее, а также оставил в залог Компании обратный билет или эквивалентную сумму наличными и оплатил потребление воздуха за девяносто дней. По большому счету Компанию интересуют только последние два пункта.