Нотки страха и нервного напряжения, проносящиеся в уме, заставляли вздрагивать, спина и руки похолодели, а шея зудела под воздействием амулета. Стиснув зубы и напрягая мускулы, юноша пытался поднять боевой дух. Он всегда был немного труслив и те редкие случаи, в которых требовалось проявить мужество запомнились ему синяками, болью и жутким страхом, который он испытывал во время выяснения отношений со сверстниками.
Сейчас перед ним стояла серьёзная дилемма, Гриша решал, стоит ли ему использовать всю силу своего вооружения или стоит проявить милосердие и оглушить противника огневиком, в режиме биты. Юноша понимал, что, размахивая дубиной перед мобильным противником у него шансов к победе гораздо меньше, чем если он выстрелит по скоплению ящеров залпом из огневика и закидает их Прота сферами. Однако другая сентиментальная часть его личности протестовала и требовала проявить сострадание, пусть и к хищным, но всё же живым существам. На стороне пацифизма был веский довод, не принять во внимание который Гриша так и не смог. Дело в том, что такая массированная атака могла задеть и Гадрун или сдетонировать газовые сферы, удерживающие островок-кувшинку под противником.
Занятый выработкой стратегии ведения боя, Гриша добрался до края ветшающего архипелага, откуда открывался вид на ложбину образованную из старых и молодых Стиофибов. Нижнюю кувшинку, формирующую дно оврага, покрывали груды костей различных существ и людей. Прах погибших порос кактусами, вьюнами, полипами и прочей сорной травой. Дальний конец нижней кувшинки, накрывал старый коричневый лист старшего собрата, образуя некое подобие пещеры, откуда мерцали красными всполохами хвосты летающих ящеров. Перед входом в пещеру рылись в кровавых останках свежей добычи пара жирных свиноподобных рептилий.
Нервно вздохнув, юноша стал развязывать пояс, удерживающий газовый шар, и прицепив его к кактусу, положил рядом рюкзак с вещами. С собой он взял только огневик и Прота сферы. В голове в этот момент промелькнула фатальная мысль о том, что надгробие он себе подготовил. Однако, неустанно работающий амулет не позволил этой мысли развиться. Решив, что время жалеть себя ещё не подошло, Гриша вспомнил о Гадрун, судя по мирной обстановке внизу, было сложно сказать пыталась ли она оказать сопротивление рептилиям или от страха и боли просто потеряла сознание. «Что вообще могут сделать эти «крокодилы» с бронёй скарабея?», подумал про себя юноша, осматривая место, где он собирался спуститься. Спрятав в кармашек на поясе Хита ингалятор, молодой человек стал карабкаться по лианам в ложбину.
Спустившись вниз и спрятавшись за замшелой грудой костей, Гриша вспомнил слова Гадрун «Качество любого исследователя — это его любопытство, когда оно есть, нет места страхам!». Криво усмехнувшись над изречением знакомой, юноша подумал: «Скорее уж, так — когда оно есть, приключения на жопу вам будут обеспеченны».
Оценив расстояние до разжиревших аллигаторов, юноша достал огневик, перевёл в режим биты, и перебегая между горами костей и зарослями сорняков, стал приближаться к первому противнику. Когда мясистая спина, сияющая огнями словно новогодняя ёлка оказалась поблизости, Гришу стали терзать сомнения, что заряда дубины может не хватить чтобы оглушить такую махину. «Наверное, нужно бить по морде и делать это с хорошим усилием, иначе этого борова не одолеть», подумал молодой человек, нервно вздрагивая всем телом.
Дождавшись, когда зеленокожий «хряк» начнёт поворачиваться в его сторону, юный «Ланцелот», занеся над головой огневик, в три прыжка оказался рядом с мордой чудовища, усиливая атаку собственным весом, он обрушил оружие на правое полушарие противника.
Энергетический выброс из Калемдрита был так велик, что чудовище буквально крутнуло вокруг своей оси сбив Гришу с ног, хвостом поверженного ящера.
Григорий, испуганный неожиданными последствиями собственной атаки, вскочил на ноги, поднял с ворса сыплющий искрами «меч кладенец» и поспешил спрятаться за тушей рептилии, пока собрат парализованного его не заметил.
Недовольно всхрапывая и фыркая носом, второй «часовой» подлетел к поверженному, и грубо ткнул его в бок своей массивной челюстью. Григорий в этот момент буквально взлетел на спину побеждённого «аллигатора» и резким взмахом огневика залепил смачную затрещину прямо по носу второго чудовища. Ящер от полученного удара воткнулся мордой прямо в лист стиофиба, сотряся поверхность островка лёгкой рябью.
Тут же из пещеры донеслись недовольный храп и рыки, предвещавшие появление основного состава банды налётчиков.
— Вот же рукожоп, — простонал Гриша, спрыгивая с дракона.
Спрятаться за грудой костей, он уже не успел, стая чудовищ, с жутким шипением рассекая воздух, покинула убежище и боевым клином неслась прямо на замершего от страха молодого человека.
Чтобы хоть как-то избежать лобовой атаки стаи пернатых ящеров, Гриша подскочил к туше своего первого противника и с размаху залепил битой ему в бок.
Тело чудовища, словно огромный бейсбольный мяч, подбросило выбросом энергии калемдрита, прямо в предводителя боевого клина «крокодилов». Внезапный и отчаянный манёвр, разбил строй противников, повалив около четырёх ящеров навзничь.
Остальные члены стаи рассредоточились, окружая юношу в кольцо. Крокодилы не растерялись, замерев в ожидании, а тут же взяли юношу в оборот. Первый удар пришёлся молодому человеку по спине, в область лопаток. В этом месте броня скарабея была наиболее массивной и прочной, однако от отдачи Гриша чуть не задохнулся.
Пролетев метров двадцать, парень врезался в груду костей, разметав её в стороны, он кубарем покатился к краю листа. Уткнувшись в детскую луковицу стиофиба, он замер.
Перед глазами всё плыло, спину жгло от удара. Не успел он приподняться, как кто-то болезненно рванул его за лодыжку, вновь запустив в полёт. В этот раз он выронил из рук огневик и, не успев коснуться поверхности листа, получил очередной удар.
Стремительно двигающийся ящер на всём ходу врезался ему в левый бок и предплечье. Эта мощная атака буквально зашвырнула несчастного подростка на «крышу» драконьего логова.
От пронзительной боли обиды и страха на глазах парня навернулись слёзы. Гриша, корчась от боли в кустах кактуса, сквозь злую пелену, застилающую глаза, увидел краем зрения как на него несётся очередной ящер. Нащупав на поясе уцелевшую Прота сферу, юноша прорычал «Сдохни скотина» и отцепив шарик от кольца, запустил его прямо в морду подлетающему чудовищу. Снаряд разбился об физиономию рептилии уже в последнее мгновение, поэтому дракон успел нанести мощный удар нижней челюстью в правое плечо парня. Раздавив под собой кактус и изрядно увязнув в иструхшей коричневой плоти старого листа, Гриша с трудом повернулся к окутанному дымом обидчику и направил кольцо в его сторону. Дым остекленел, обратившись в сферу и стыковался с кольцом. «Минус один» озлобленно подумал юноша.
Не успел молодой человек расправиться с обидчиком, как мощные челюсти очередной рептилии сомкнулись на нём, обхватив торс и правую руку парня. Противник, мотая головой, с зажатой в пасти добычей, пытался раскусить Гришу пополам. Свободной рукой юноша умудрился разбить сферу, о верхнюю челюсть чудовища. На голову дракона, в чей пасти прибывал Григорий, обрушился его бездыханный сородич. Жертва, и двое ящеров, под удвоившимся весом повалились на гнилой свод надоблачной пещеры.
Старая кувшинка прогнулась под их весом, в момент падения молодой человек вывалился из пасти рептилии и вместе с драконами покатился кубарем, ко входу в логово. К этому моменту разливающаяся по всему телу боль от ударов, страх и удушье от нахождения в скафандре, прорвали незримый заслон в сознании юноши, и он поддался всепоглощающей панике. Многотонная тяжесть разлилась по всему телу, сердце бешено застучало, в ушах раздался то ли свист, то ли писк, и обезумевший от страха разум впал в ступор отказываясь дальше воспринимать происходящее.
Однако это был не конец, сознание вернулось к нему с яркой болезненной вспышкой в груди. Молодой человек лежал придавленный тушей убитого ящера и сейчас был не доступен для его агрессивных сородичей. Боль в районе солнечного сплетения возникла словно бы сама по себе, она не позволила Грише отключиться и сейчас странным образом трансформировала все его чувства. Страх, боль и паника никуда не пропали, но теперь к ним стала примешиваться ярость, эйфория, и даже восторг. Казалось, будто все человеческие чувства стремятся выразиться в едином порыве. Сквозь пьянящей ураган эмоций Григорий заметил, что он и островок под ним содрогается и скрипит. Его старая болезненная склонность к паническим атакам трансформировалась в какую-то плотную сферу тяжести. Все тело юноши вдруг онемело, утратив чувствительность, а в сознании возникло странное давящее чувство, будто он превращается в острый и одновременно тонкий наконечник иглы, которая сейчас пронзит кувшинку под ним и разрушая всё на своём пути низвергнется в тартарары.
