<p>

Трюдо хмуро качнул головой. Микаш кивнул.</p>

<p>

– А после нам там делать будет нечего. Эскендерия расположена гораздо удобнее. Недаром Сумеречники отправляли походы по Мунгарду именно оттуда.</p>

<p>

– Город не наш. Пускай даже защитников там почти не осталось, но пробиться сквозь неприступные стены будет тяжело.</p>

<p>

– Когда это Предвестники Мрака сдавались перед трудностями? Нет, блистательный оплот Сумеречников должен пасть, и тогда их дух будет окончательно сломлен. Останется лишь жалкая горстка беженцев в Норикии. Мы покорим Эскендерию с помощью нового изобретения книжников – жидкого огня, секрет которого нам удалось выкрасть из Поднебесной. Его я и опробовал в Заречье. И работает он не хуже, чем сильнейший огнежар. Все мосты к моему прошлому сожжены окончательно и бесповоротно. Пришла пора великих завоеваний. К пришествию Тени весь Мунгард будет наш. А когда король Лесли расколется, и Вечерний всадник попадёт к нам в руки, ничто уже не отвратит Час возрождения.</p>

<p>

– Хорошо, только как вы заставите Вечернего всадника отдать жизнь добровольно?</p>

<p>

– Поверь, мой друг, я сделаю его существование настолько непереносимым, что он приползёт ко мне на коленях и станет умолять совершить правосудие, не будь я дух возмездия.</p>

<p>

– Раз вы так уверены в своих силах, – пожал плечами Трюдо.</p>

<p>

Настолько нагло и прямолинейно Предвестники никогда себя не вели, поэтому и завоевания их продвигались медленными темпами. До перерождения Микаша, естественно.</p>

<p>

– Последнее донесение, если позволите, – продолжил помощник. – Магистр Кербатов докладывает, что зреет ещё один заговор, на этот раз здесь, в Стольном, при дворе. Судя по слухам, в этом замешан капитан дворцовой стражи Оленин. Он происходит откуда-то с востока, из-за Рифейских гор. Обладает большим влиянием в своих кругах. Говорят, он связан с Сумеречниками, даже утверждают, что видели у него амулет Кишно, скрывающий ауры. Проверить бы, только жаль, что все архивы ордена сгорели при взятии Стольного.</p>

<p>

– Мой шурин тут знатных дел натворил. Тогда ведь целый квартал сгорел – только отстроили, – Микаш хищно улыбнулся.</p>

<p>

Брат-близнец Лайсве, Вейас, поджёг штаб, когда Предвестники Мрака взяли Стольный и пришли за ним, чтобы обратить. Но обратить не смогли, он погиб так же, как сестра. Предвестники считали, что в их крови содержалось ядовитое для Мрака вещество, но Микаш знал правду. Оба близнеца Веломри погибли по воле Безликого.</p>

<p>

– Да, учитывая, что мы хотели взять город без лишнего шума. Но вернёмся к делам сегодняшним. Говорят, Оленин тайно переправляет бунтовщиков на восток в мятежный Хитеж.</p>

<p>

– Вышлите туда разведывательный отряд, только тихо. Заодно установите связь с Поднебесной. Пришла пора расширить сферу нашего влияния на восток, тем более страна ослабла из-за династических распрей. А там уже и до островов Алого восхода недалеко. Разрешаю использовать последний осколок Мрака на ком-нибудь из влиятельных местных жителей.</p>

<p>

– Но как же мальчик из Лапии? – нахмурился Трюдо.</p>

<p>

– Ему нужна память, осколок у него есть от рождения, гораздо мощнее наших. Если это действительно он.</p>

<p>

Раздался стук, дверь приоткрылась на узкую щель. Внутрь заглянул слуга:</p>

<p>

– Не извольте гневаться, но все уже собрались на суд, ждут только вас.</p>

<p>

Микаш велел Трюдо:</p>

<p>

– Ступай, я за тобой. Одну минуту.</p>

<p>

Когда за ним затворилась дверь, Микаш подошёл к зеркалу, где как и прежде отражался лишь демон возмездия, чья сущность сквозила в разноцветных глазах. Один – голубой, другой – зелёный. Настоящий Микаш погиб вместе с женой в Будескайске шесть лет назад.</p>

<p>

Лишь капля осталась где-то глубоко внутри, измученная и отравленная, всё ещё скорбящая по бесчисленным потерям. О ней не стоило знать никому. Именно для этого Микаш отыграл перед зеркалом все обуревавшие его эмоции. Гэвин и вправду хорошо его обучил.</p>

<p>

Микаш накинул капюшон белого плаща, расшитого серебряными сойками. Его командирский знак маршал Комри передал одержимым, когда обменивал его душу на жизни Сумеречников. Микаш сделал из серебряной сойки подвеску и носил на шее, как родовой знак. От своей высокородной супруги Микаш сохранил только родовое имя. Носить её знак – белую горлицу – было кощунством, ведь она так сильно ненавидела Предвестников.</p>

<p>

Расправив плечи, Микаш устремился в судебный зал. Первыми разбирали дела зачинщиков, они были публичными, чтобы народ убедился в справедливости решений. Правда, соколёнок сквернословил настолько непристойно, что пришлось заткнуть его рот кляпом.</p>

<p>

Микаш не отдавал приказов, а лишь наблюдал, как всё делают другие. Он вёл допросы и выносил приговор. Кыма вместе с ближайшими его соратниками решено было сжечь на главной площади, как опасных колдунов и предателей, в назидание остальным. Более мелких и мелочных людишек, что наживались на беспорядках, приговаривали к менее помпезным казням. Очистительное пламя – слишком большая честь.</p>

<p>

К последним дням остались совсем жалкие сошки да те, кто согласились «сотрудничать».</p>

<p>

Отворились двустворчатые двери из белого мрамора. Их украшал вьющийся орнамент. Каблуки сапог цокали по сверкающему полу. Собравшиеся заняли места на трибунах у стен. Микаш замер посередине и кивнул стражникам, чтобы те привели первого осуждённого.</p>

<p>

Он вошёл через неприметную боковую дверь. Ветхий призрак прошлого. Он обрюзг и облысел, совсем как его отец. Раньше, видно, был полным, но сильно похудел в казематах, посему выглядел одутловатым, похожим на собаку с обвислыми щеками и меленькими заплывшими глазами.</p>