<p>
– Милосердия! Я узрел Истину! – возопил он гнусавым голосом, когда его ещё даже не представили.</p>
<p>
Поразило странное ощущение, что Микаш уже видел это в забытом сне. Только тогда рядом с ним была Лайсве.</p>
<p>
Он вскинул руку, чтобы подсудимый замолчал, и повернулся к секретарю.</p>
<p>
– Йорден Тедеску, из высокородных. Оборотень с тотемом шакала. Бывший Сумеречник, присоединился к бунтовщикам одним из последних. Убивал, как и все. Лил со стен Каменца горящую смолу на наших воинов. При взятии крепости сдался одним из первых. Молил пощадить, говорил, что осознал свои ошибки и готов принять веру в Единого.</p>
<p>
– Я отрекаюсь от лживой и косной веры в Повелителей стихий! Я признаю Единого единственным богом и готов следовать его стезёй в Благостный край!</p>
<p>
Дрожащей рукой Йорден изобразил символ веры и заискивающе улыбнулся. Что за жалкое создание?</p>
<p>
– Я готов прощать и помогать всем слабым! Я готов…</p>
<p>
– Ты меня не узнаёшь? – Микаш посмотрел на него в упор.</p>
<p>
– Нет, прошу покорнейше простить. Я никогда не бывал в Эскендерии и не пересекался с армией лорда Комри, – Йорден сглотнул и подобострастно потупился.</p>
<p>
Микаш дёрнул уголком рта. Какая же короткая у шакалов память на лица.</p>
<p>
– Скажи, а где сейчас твой отец? – снова спросил он.</p>
<p>
Йорден испуганно поднял глаза, на виске вздулась жилка.</p>
<p>
– Он погиб при взятии нашего родового замка. Но никакого зла на вас я не держу. Это же война!</p>
<p>
– Нет, он умер от старости в соседнем городишке Жимтополе в доме своего верного слуги.</p>
<p>
Йорден уставился на Микаша во все глаза, силясь понять, что ему это сулит, а вовсе не вспоминая заботливого родителя.</p>
<p>
– Я не с ним, нет, я отрекаюсь… – забормотал он.</p>
<p>
Микаш бегло просмотрел записи о его службе в ордене Сумеречников. Йорден состоял на невысокой должности при штабе, рвения не проявлял и ничем не отличился, кроме поборов селян. Во время Войны за веру отсиделся южнее линии фронта и выполз, когда бунтовщики вербовали людей. Он подрядился выбивать из селян провизию и прочие необходимые вещи. Мол, большой опыт в грабежах и запугивании.</p>
<p>
Микаш изучал дела раньше, сейчас просто освежил в памяти.</p>
<p>
– Преступления твои тяжкие, заслуг – никаких. А отречение от собственного отца не тянет на благое деяние во имя Единого. Да и не слышу я в твоём покаянии искренности.</p>
<p>
– Но я могу! Могу искренне! Сделаю все, что скажете, я…</p>
<p>
Микаш оборвал его патетичный лепет взмахом руки.</p>
<p>
– Мой приговор – повешение!</p>
<p>
— Не-е-ет! — Йорден вцепился в ноги Микаша и заискивающе заглянул в глаза. — Это же казнь для простолюдинов!</p>
<p>
— Так ты же отрёкся от Сумеречников. Да и по чести никогда им не был.</p>
<p>
– Но я прошёл испытание в Доломитовых горах! Убил сотню демонов!</p>
<p>
– И всю эту ораву ты встретил по пути в Доломитовые горы? – Микаш не выдержал и расхохотался.</p>
<p>
Йорден выпучил глаза и шумно выдохнул. Стражники потянули его за плечи к выходу. Йорден рванулся к Микашу и выкрикнул:</p>
<p>
– О, мои боги! Это же ты! Проклятый безродный дворняга! Дворняга!</p>
<p>
Губы растянулись в широкую улыбку. Микаш облизнулся:</p>
<p>
– Вспомнил-таки, шакалёнок!</p>
<p>
Йорден кричал ещё что-то, но стражники уже запихнули кляп ему в рот и затолкали в боковую дверь.</p>
<p>
– Следующий! – развеселившись, позвал Микаш.</p>
<p>
Это заседание вышло необычайно длинным. Микаш жаждал непременно покончить со всеми делами в этот день. А на следующий – главарей казнят на главной площади, и можно будет вернуться на Авалор, где ждали действительно важные занятия.</p>
<p>
Вершить суд пришлось до позднего вечера. За окнами уже стемнело, на улице зажгли фонари, а в зале суда – свечи в серебряных канделябрах.</p>
<p>
Напоследок Микаш оставил сослуживца. Встречать старых знакомых было тягостно. Слишком уж они напоминали о прошлой светлой жизни, пускай даже в ней Микаш был мягкотелым неудачником. А этот тип к тому же… Что ж, раз уж взялся сжигать мосты, то надо довести дело до конца. Так заповедовал Гэвин.</p>
<p>
Стражники привели его. Подсудимый за чужими спинами не отсиживался, даже в битвах с демонами, когда служил вместе с Микашем у лорда Комри, правда, ни удачей, ни мастерством похвастать не мог. Его истинный талант раскрылся, только когда он стал воевать с единоверцами.</p>
<p>
Высокородный, богатый норикиец мог бы отсидеться в убежище компании Норн в безопасности, но не захотел. Он маялся на мирной земле, словно пристрастился к крови, как ясновидцы к кампале или книжники к опию. Услышав о готовящемся в Заречье бунте, сослуживец рванул туда. Он резал всех без разбора, как поражённый бешенством волк. Даже бунтовщики с ним не справлялись, когда он без повода набрасывался на селян, мародёрствовал и насильничал. Пожалуй, преступления его были самыми тяжкими, даже для проклятых колдунов. На допросах он вёл себя нагло и хохотал, как сумасшедший, во время пыток.</p>
