— Да неужели? Тебе известно, что из двадцати восьми безупречных семейств мы единственные, с кем Гринграссы могут заключить брак без опасений за будущих наследников?
— Известно, — кивнул Драко. — Но Британия не ограничивается двадцатью восемью семействами... А мир, если уж на то пошло, не ограничивается одной лишь Британией. Младшая Гринграсс, насколько мне известно, весьма увлеклась неким шведом.
— И еще неизвестно, что хуже, — сказал Люциус, — что у этого Андерссона в предках хульдра или что он иностранец. Лорд Гринграсс крайне настороженно относится ко всему континентальному.
— Возможно, лорду Гринграссу стоит пересмотреть свои взгляды, — пожал плечами Драко.
— Любопытное заявление... — Люциус помолчал. — Возможно, ты сейчас скажешь, что и мне самому тоже стоит «пересмотреть взгляды»? Кто она?
Драко удивленно посмотрел на отца.
— Не притворяйся идиотом! — взорвался тот. — Кто она? Грязнокровка?
— Чистокровная в восьмом поколении, — ответил Драко. — Из весьма влиятельной на Ямайке семьи.
— Джонсон? — удивление Люциуса Малфоя было вполне натуральным. До сего момента он почему-то полагал, что его сын неравнодушен к сводной сестре Олсена. — Что ж, ее семья действительно вполне уважаема, хоть и происходит из колоний... Вы с ней уже объяснились?
— Да, но...
— Надеюсь, ты не успел дать этой девушке никаких необдуманных обещаний?
— Нет, но...
— Никаких но, — отрезал Люциус. — Я не одобряю твое решение. Ты сегодня же напишешь мисс Джонсон письмо, в котором извинишься за недоразумение и сообщишь, что между вами не может быть никакой связи, поскольку ты в самое ближайшее время будешь помолвлен с Дафной Гринграсс.
— Отец! — не веря своим ушам, воскликнул Драко.
— Совершенно верно, я твой отец, — жестко сказал Люциус. — И пока ты живешь под моей крышей, ты будешь выполнять то, что я тебе велю! Ребби, подай Драко перо и пергамент.
— Нет, — ответил Драко.
— Ты не понял, сын. Я не прошу, я приказываю. Ты напишешь...
— Нет, — снова повторил Драко.
Люциус Малфой помолчал.
— Это твое последнее слово? — спросил, наконец, он. — Подумай хорошенько, прежде чем ответить.
— Я уже подумал. Нет, — в третий раз повторил Драко.
— То есть ты отказываешься мне подчиняться?
Драко пожал плечами.
— Очень хорошо, — Люциус кивнул. — В таком случае больше я тебя не задерживаю... Ни в этом кабинете, ни в этом доме. Иди. Когда ты переменишь свое мнение, пришли мне сову.
Драко изумленно посмотрел на отца, затем встал, коротко поклонился и вышел из комнаты, стараясь держать спину как можно прямее. Если бы он осмелился посмотреть на Люциуса Малфоя перед тем, как захлопнуть дверь, возможно, он заметил бы, каким странным взглядом тот провожал сына.
Но Драко смотрел прямо перед собой.
— Ребби, собери мои вещи, — распорядился он, едва войдя в свою спальню. — Все, что здесь есть, плюс метлу, набор для квиддича, мои книги из библиотеки... — он остановился. — Ты меня вообще слушаешь?
— Ребби просит прощения, — домовушка повесила уши, — но хозяин Люциус запретил домовым эльфам выполнять приказы молодого хозяина... Ребби очень жаль, мастер Драко, но Ребби не может ослушаться...
— Вот как... — Драко на секунду задумался. — А отец говорил что-то насчет моих просьб?
— Молодой хозяин... просит? — Ребби недоверчиво взглянула на Драко, и ее глаза просияли. — Да, да, лорд ничего не говорил про просьбы! Ребби сделает все, что попросит мастер!
Несмотря на серьезность ситуации, Драко не мог не улыбнуться.
«Общение с Грейнджер дурно на меня влияет, — подумал он. — Год назад я бы и не подумал, что домовиков можно о чем-то просить, а не приказывать им... Надеюсь, отец не догадается, откуда у меня такие идеи».
Потом он вспомнил, что мнение отца отныне ему безразлично, и снова помрачнел.
«Дорогая мама! Отец выгнал меня из дома. Я тебя люблю. Все будет хорошо».
Нарцисса Малфой передала записку мужу и с грустью оглядела пустую комнату сына
— Неужели не было другого выхода? — спросила она.
Люциус молча покачал головой и взял второе письмо, лежавшее на столе в распечатанном конверте без обратного адреса.
«Драко! Я не могу писать твоему отцу напрямую, так что, пожалуйста, передай ему мою благодарность. Надеюсь, однажды мне удастся ему помочь так же, как он помог мне».
Подписи не было, но Люциус Малфой прекрасно знал, кто написал это письмо.
«Итак, Олсен все же догадался, — подумал он. — Интересно, кто-нибудь из наших так же сообразителен, как этот мальчишка? Сам Лорд наверняка ничего не понял, иначе я был бы уже мертв. Нотт, скорее всего, что-то заподозрил. Петтигрю? Вполне возможно, он умнее, чем кажется. Бэгмен? Темная лошадка... Но вопрос в том, рискнет ли кто-нибудь из них поделиться подозрениями с Лордом? Если да, я в заднице... Впрочем, я в любом случае в заднице, разница лишь в глубине погружения».
Люциус тяжело вздохнул. Он понятия не имел, чем закончится игра, в которую он только что ввязался. Но одно он знал твердо: что бы ни случилось с ним самим, своего сына он Темному Лорду не отдаст.
Среди тех, кто не был близко знаком с Винсентом Крэббом, здоровяк-слизеринец слыл тупицей и обычно приводился в пример того, насколько может выродиться чистокровное семейство, лишенное притока свежей крови.
Лишь очень немногие знали, что Винсент вовсе не был настолько глуп, как казался, просто он предпочитал тщательно обдумывать каждое свое слово и действие, что воспринималось посторонними как признак заторможенности. Но те, кому хватало терпения дождаться, пока он-таки выскажет свою мысль, обычно к его словам прислушивались.
Сам Драко понял, что Крэбб не так прост, еще на первом курсе, после того, как тот попытался рассказать о последствиях неявки на дуэль с Олсеном. Драко тогда не воспринял предупреждение всерьез, о чем впоследствии пожалел, но с тех пор учел свою ошибку и стал более серьезно воспринимать то, что говорит Винсент.
Вот и сейчас, оказавшись внезапно изгнанником без дома и родительской поддержки, он отправился именно к Винсенту Крэббу.
— Сурово, — высказался тот, услышав его историю.
— Семейная традиция, — Драко пожал плечами с деланным равнодушием.
Крэбб помолчал, обдумывая очередную мысль.
— Может быть, дело не в традиции, — сказал он наконец. — Лорд вернулся. Ты не знал?
— Нет, — Драко удивленно на него посмотрел. — Так, значит, то похищение Олсена...
— Да, — кивнул Винсент. — «Пророк» пишет, что Бэгмен хотел потребовать выкуп. Это не так. Бэгмен похитил его для Лорда. Тот сумел вернуться и позвал всех. А потом Лорд захотел убить Олсена, но умер сам. Опять. Но не полностью. Опять. Его дух остался.
— Ничего себе новости, — присвистнул Драко. — Теперь понятно, куда отец так спешно собирался... Но как это связано со мной?
— Тебя выгнали. Мы едем на лето в Италию. Тео хотят перевести в Дурмстранг, — пояснил Крэбб. — Самые умные отправляют детей подальше. Самые глупые... Ну, ты понимаешь.
Винсент замолчал, обдумывая очередную мысль.
— Хочешь поехать с нами? — предложил, наконец, он. — Мама не будет против.
— Нет, спасибо, — Драко усмехнулся. — Раз уж так получилось, попробую жить самостоятельно.
— И что будешь делать?
— Пока поживу в «Дырявом котле», а там подумаю, — ответил Драко.
Крэбб тяжело поднялся из-за стола, открыл запертый ящик и принялся выкладывать перед ним золотые монеты.
— Деньги, — коротко пояснил он. — Тебе будет нужно.
— У меня пока есть... — попытался возразить Драко.
— Лишних не бывает.
— Ну... наверное, ты прав. Спасибо, Винс. Правда, я не знаю, когда смогу отдать.
Винсент лишь пожал плечами.
Спустя полчаса он, проводив товарища до камина, вернулся в свою комнату, уселся за письменный стол и глубоко задумался. Затем он достал чистый лист пергамента, обмакнул перо в чернильницу и старательно вывел:
