— Ну и что нам с ней делать? — спросила Гермиона. — На банке чары неразрушимости, Рита пока не может превратиться обратно в человека, но и мы не можем держать ее там вечно. По-хорошему, конечно, ее стоит сдать аврорам...

— Я хочу подарить ее папе, — сказала Луна. — «Придира» все популярнее, ему одному трудно справляться. Свой собственный карманный журналист будет очень кстати.

— Людей нельзя держать в собственности, — ответила Гермиона. — Даже таких противных, как Скитер.

— А как насчет исправительного труда на благо общества? — предложил Гарри. — Ты говорила, что твой папа летом собирается в Амазонию, искать этих, как их...

— Мохноухих рогоходов, — подсказала Луна. — Это будет очень тяжелая работа, придется неделями бродить по джунглям, опрашивать туземцев, изучать следы и собирать окаменевшие экскременты. А потом надо будет ехать в Непал за равнинными прятальщиками...

— Непал же в горах, — удивился Гарри.

— Именно поэтому равнинные прятальщики там и живут, — кивнула Луна. — Чтобы их никто не нашел.

— Ну если так, тогда пусть, — разрешила Гермиона. — Только надо будет взять с Риты обещание не писать про нас гадости в обмен на то, что мы не раскроем ее секрет.

— И, может быть, пребывание вдали от цивилизации пойдет ей на пользу, — добавил Гарри.

Обрадованная Луна убрала банку с Ритой в сумку и подняла глаза на подошедшую к компании Элин.

— Тебя что-то тревожит? — спросила она. — Твои шептугли сами не свои.

Элин со вздохом опустилась на землю и посмотрела на брата.

— Я попыталась на тебя гадать... — она замялась, подбирая слова. — Пробовала три раза, но мне все время выпадали одни и те же карты, только в разном порядке, и я совершенно не понимаю, как их толковать. Вернее, знаю, но... Тебе грозит опасность, Гарри!

— Предсказания! — Гермиона громко фыркнула. — Ты просто слишком серьезно воспринимаешь профессора Трелони. «Тебя ждет страшная опасность, Гарри, ты умрешь не позднее пятницы...»

— Молчи, ты не понимаешь! — неожиданно зло цыкнула на подругу Элин. Гарри с удивлением понял, что она едва сдерживает слезы. — Гарри должен отдать жизнь, чтобы жить, умерев, это все было так запутано, я не могла понять, и... Я сделала глупость. Я повторила гадание с джокером, он используется, когда гадающий хочет проверить, как он сам повлияет на будущее. И... Я завязала будущее на себя, на свое решение...

Гарри нахмурился, пытаясь понять, что хочет сказать его сестра.

— Вокруг тебя смерть, Гарри, и от меня сейчас зависит, за кем она придет. — продолжала Элин, постепенно переходя на шепот. — Смерть нельзя предотвратить, но можно выбрать жертву. Если я скажу... Я не видела лиц, Гарри, я не знаю, чью жизнь спасаю и кем жертвую, но... я... Я не хочу выбирать! — вдруг выкрикнула она.

— Тише, тише, — Гермиона приобняла подругу и погладила по голове. — Ты просто перенервничала, это пройдет. Сколько раз ты уже предсказывала, и всегда все было хорошо, верно? Вот и сейчас будет.

— Если ты не видела лиц, значит, ничего еще не решено, — неожиданно серьезно произнесла Луна. — И потом, ты что, думаешь, что без твоего решения никто бы не умер? Это не так, нельзя помешать мистеру Смерти,[42] когда он хочет кого-то забрать. Можно только попросить его прийти попозже, но для этого надо что-то делать. Тех, кто только плачет, он не слушает.

Элин чуть помедлила, прежде чем отстраниться от Гермионы, затем повернула голову и посмотрела в сторону замка. Почему-то ей пришло в голову, что профессор Трелони сейчас стоит у окна своей башни и смотрит прямо на нее.

«Значит, так оно и было? — подумала она. — Когда пришло время выбирать меж двух зол, вы предпочли не выбирать вовсе?»

Элин глубоко вздохнула.

— Я не хочу запираться в башне, профессор, — еле слышно прошептала она.

— Что? — не расслышал Гарри.

— Когда настанет час, покорись неизбежному, — сказала Элин уже вслух. — Это то, что я должна была тебе сказать. Извини, мне надо идти.

Элин поднялась на ноги и быстро пошла прочь, не дожидаясь, пока друзья заметят, что она беззвучно плачет.

[42] В английском языке Смерть мужского рода.

— Ты слышал приказ, Хвост? Выполняй!

— Да, мой Лорд!

Питер низко поклонился и попятился к двери. Едва он вышел, Нагайна, повинуясь короткому приказу, последовала за ним.

— А ты пока покорми меня, — велел Волдеморт Барти-младшему.

Тот взял стоящую у пылающего камина бутылочку, чуть остудил ее (не дай Мордред обжечь драгоценную тушку!) и поднес соску к маленькому сморщенному рту. Несколько следующих минут тишину в комнате нарушал только треск огня в камине да довольное чавканье.

— Хорошо-о-о... — прошипел, наконец, довольный Лорд.

Просочившаяся в дверь Нагайна заскользила по полу, обвиваясь вокруг кресла хозяина.

— Хвост ушел, — сказал Волдеморт, — и пока его здесь нет, я хочу дать тебе особые указания.

— Слушаю, мой Лорд.

— Ты, должно быть, уже задавался вопросом, почему он до сих пор жив?

— Вероятно, он все еще вам полезен, — подумав, ответил Крауч. — Хотя я и не представляю, в чем. Все, что он делает, я сделал бы намного лучше.

— Почти, — усмехнулся Волдеморт. — Сейчас Хвост мне не нужен, но он будет полезен потом, во время ритуала, когда он выполнит свою последнюю миссию...

Барти открыл было рот для возражений, но вовремя прикусил язык.

— Сейчас ты хотел спросить, почему я доверяю эту почетную миссию такому ничтожеству? — Волдеморт засмеялся тонким неприятным смехом. — Вы все так предсказуемы, мои слуги... Все хотите перетянуть одеяло на себя...

— Простите, мой Лорд, — почтительно произнес Крауч, — но я и правда не понимаю. Я готов отдать вам всю мою плоть без остатка, вы же знаете. Почему вы доверяете эту честь тому, кто уже столько раз вас подводил?

— О нет, нет, — усмехнулся Волдеморт. — Ритуал проведешь ты сам, и от тебя потребуется всего лишь твоя правая рука... Но перед этим, когда мальчишка окажется у нас, ты должен будешь обездвижить Хвоста. Обездвижить, но не лишить сознания и не убить. Справишься?

— Конечно, мой Лорд, — кивнул Барти.

— Потом, — продолжал Волдеморт, — ты проведешь ритуал, как обговорено, но между рукой и кровью ты бросишь туда самого Хвоста со словами «мозг предателя, полученный обманом, возроди своего господина».

— Всего Хвоста или только его голову? — уточнил Барти.

— Всего, — ответил Волдеморт. — И более того, Хвост при этом должен быть в сознании и должен чувствовать, что с ним происходит. Мне ведь, строго говоря, нужен не его крошечный мозг, а тот ужас и боль, которые он почувствует. Впитав их, мое тело станет намного сильнее... Знаешь что, пожалуй, перед тем, как бросить Хвоста в котел, наложи на него поверхностную анестезию — не полную, конечно, лишь такую, чтобы его тело продержалось в кипятке подольше. Пары минут будет достаточно, я думаю, хотя самому Хвосту они покажутся вечностью...

— О, мой Лорд... — восторженно прошептал Крауч, — это... это так... волнующе...

— Только не вздумай себя выдать, — предупредил его Волдеморт. — Веди себя как обычно, Хвост не должен ничего заподозрить, а то сбежит еще... Не то, что без его участия ритуал не состоится, для него достаточно лишь плоти, крови и праха, но было бы обидно упускать такой источник силы...

Спустя два часа вернувшийся с задания Хвост, убедившись, что Лорд и его слуга крепко спят, вышел наружу и прошел через сад в пустующий домик сторожа. Там в гостиной на стареньком черно-белом телевизоре лежал опутанный проводами кассетный магнитофон — любой маглорожденный волшебник сразу понял бы, что с ним что-то не так, но Барти Крауч был чистокровным, а Том Риддл покинул магловский мир больше пятидесяти лет назад. Достав из магнитофона кассету, Питер вставил ее в обычный карманный плеер, надел наушники и принялся внимательно слушать.

Две недели назад он потратил несколько часов на то, чтобы выпотрошить мозги магловского частного детектива, так некстати решившего дать рекламу в местной газете. Долгое отсутствие стоило Питеру пары лишних Круциатусов от Лорда... Но оно того стоило.