- Все, что тебе угодно. - тихо ответил Маркус и начал опускаться на колени, все сильнее давя на нож. 

Алекто, не ожидавшая такого поступка, в изумлении опустила руку, чтобы не проткнуть шею Маркусу. Стоя на коленях, он прижался своей головой к ее животу и полностью отдался в руки судьбе. 

 - Что ж ты сделал со мной, гад… - девушка выронила нож и, не в силах больше стоять, упала к Маркусу. 

- Я хочу попытаться загладить свою вину перед тобой, Алекто, - Маркус обхватил ее голову руками и заглянул в черные как ночь глаза,  - Я помню твой взгляд… Именно из-за него я дал тебе это имя. Ведь оно переводиться как не прощающая, безжалостная, непримиримая, -и поцеловал ее глаза. 

Острая боль обожгла шею Маркуса и он почувствовал, как за воротник течет что-то горячее и липкое. Девчонка снова схватила свой нож, и в три быстрых взмаха вырезала на шее Маркуса букву «А». 

- Это чтобы ты никогда не забывал, что я пережила из-за тебя Маркус Войд. Очень надеюсь, что у тебя останется шрам, - с горечью в голосе сказал Алекто, и, оттолкнув Маркуса направилась к выходу. 

- Однозначно останется, Алекто, как остались и те, другие шрамы у тебя и у меня на руках! - выкрикнул Войд. 

... Это произошло когда он работал на КГБ и был одним из ведущих специалистов в области психологической подготовки. Его пригласили присоединиться к программе, которая впоследствии получила название "Фурии". Большинство детей, отобранных для программы, были девочками - их потенциал был самым высоким: и в плане выживания, и гибкости психики. 

В поднявшемся из глубин памяти, необычайно ярком воспоминании Маркус сейчас стоял в белом халате, среди остальных докторов, которые проводили проверку новоприбывших на базу. Он хорошо помнил свои чувства: жалость к детям и понимание, что в определенном смысле им повезло. Ведь отбирали их из бездомных, из-за способности терпеть лишения и хорошей приспособляемости. Он смотрел в детские лица, и старался не видеть ничего, кроме кусков пластилина, из которого он может вылепить нужные ему фигуры. 

Тренировки проходили по несколько раз в день и были направлены на то чтобы повысить болевой порог, увеличить выносливость, и развить способность отделять свое сознание, заглушая при этом всевозможные раздражители. Они были очень жестокими. Разведчики и офицеры не выдерживали таких издевательств над детьми и подавали рапорты на увольнение, но Маркус был непреклонен - он должен был создать людей, подобных себе… чтобы удостовериться, что и сам является человеком.

Когда проект "Фурии" подошел к завершающей стадии, из более чем двухсот сирот осталось лишь  двадцать девочек. Почти все они были теперь эмоциональными калеками: сознание вытеснило большинство травмирующих эмоций, оставив лишь разум робота, готового исполнять все, что ему поручат. Это был не совсем тот результат, который хотел получить Маркус. 

Проходя возле одного из бараков, в котором отдыхали будущие разведчицы, он услышал, как кто-то встал, и направился к двери. Успев спрятаться в тени, он увидел, как из барака вышла девочка десяти лет. Оглянувшись по сторонам, она направилась в туалет, стоявший отдельно от жилья. Маркусу стало интересно, почему она пошла туда. Ведь девочки получили установку после отбоя не выходить из своего барака, даже в туалет. Он последовал за ней, держась на расстоянии, чтобы она его не заметила. Когда он уже подошел к двери в уборную, послышался звук разбивающегося стекла. На окнах были решетки - побег исключен. Маркус приоткрыл дверь, чтобы глянуть, что происходит внутри: девочка сидела на полу. Большой осколок стекла был занесен над ее худенькой ручкой. 

- И что ты думаешь делать? - спросил Маркус, входя.  Девочка повернула голову. И вдруг одарила его взглядом, наполненным такими яростью и презрением, что Маркус даже  отшатнулся назад. 

- Я вас ненавижу. Я вас никогда не прощу, - тихо сказала она. Ее голос не выражал никаких эмоций. Такое поведение были совершенно иррациональным. Оно полностью противоречило тем установкам, которые закладывались в детей. 

- Это нормально, - кивнул Маркус, присаживаясь возле нее, - Ты думаешь, что мы демоны, которые мучают вас, не так ли? - спросил он у девочки, но та отвернулась от него и стала рассматривать осколок стекла, в котором отражался свет Луны. Он освещал ее исхудалые руки и вены. Маркус увидел невероятную решительность в ее глазах. Небольшой порез у нее уже был: похоже, когда она поднимала осколок, то поранила ладонь. Подобрав другой осколок, он завернул рукав на руке и порезал себя - от кисти до самого сгиба плеча. 

Девочка удивленно смотрела, как кровь ее мучителя обильно вытекает из открывшейся раны. 

- Вот видишь, - сказал Маркус, - я такой же человек, как и ты. Однако у меня есть небольшой секрет… - он напрягся, и рана на его руке начала затягиваться на глазах. От изумления девочка даже привстала. 

 - Если ты продолжишь тренировки, то сможешь делать так же, - ласково сказал Маркус, и протянул ей руку, намекая на то, чтобы она отдала осколок. Девочка неохотно, но все же выпустила его, пристально всматриваясь в только что зажившую руку Маркуса. Не верила. 

 - Ничего, можешь потрогать, - разрешил ей Маркус. Но она, наоборот, отстранилась от него.

- Негоже, что у тебя нет имени. Ведь ты уже взрослая, не так ли? - с ухмылкой спросил он, - Я назову тебя именем богини Алекто,  которая точно так же как и ты, никогда не прощает и не забывает обиды. Вырасти, Алекто, и тогда ты сможешь отомстить всем, кто тебя пытал и причинял боль, -  приказал Маркус, вставая с пола, - А когда, все будут повержены, найди меня. Найди, чтобы отомстить, - голос Маркуса сделался грубым. Он развернулся и вышел, оставив девочку наедине с собой. 

… Тот разговор заставил Алекто стать одной из лучших. Когда «фурий» отправили на задание, ей исполнилось пятнадцать. Маркус не знал дальнейшей судьбы девочки, но слышал, что довольно долго «фурий» использовали в качестве оружия. А потом начали происходить нервные срывы, и руководство решило закрыть программу. 

Маркус отчетливо помнил как, год спустя, начали погибать те доктора, которые трудились вместе с ним, и как он довольно долго надеялся, что это Алекто: выжила и теперь осуществляет свою месть. Он жаждал, чтобы она нашла его и довершила начатое, ведь тогда он полностью удостовериться что он - человек. Но вскоре все прекратилось. Похоже, ее все же поймали и «устранили», как изменницу Родине. 

Пустоту внутри него заполнила грусть. Не желая больше ее терпеть, он подпольно выехал в Америку. 

Отчетливые отдаляющиеся шаги. Сильный удар двери, которую, похоже, закрыли со злостью… Маркус лишь улыбнулся такому исходу. 

Он надеялся, что в память о прошлом, Алекто не расскажет, где можно найти Ихо. 

Почувствовав непонятную прохладу на лице, он поднял руку. Это была слеза, которая смогла пробить стену логики и рационализма. Он грустно улыбнулся - второй раз в жизни плачет. Первый - на похоронах матери. И вот теперь из-за той, которую он покалечил на всю жизнь, сделав во многом похожей на себя. Ведь вся программа была написана им на личном примере, и служила по сути лишь одному - доказать, что человека можно сделать таким же холодным и рациональным, как и он сам.

Маркус последовал к выходу - пришло время действий. Но открыв дверь, он увидел прислонившуюся к стене Алекто. Девушка стояла неподвижно и терпеливо ждала его. 

- Долго. Я уже начала думать, что ты с горя сиганул вниз, - тихо сказала она и зашагала впереди. 

- Нам нужно помешать Минковичу. Как ты думаешь лучше всего это сделать? - спросил он, когда они, спустившись, решили перекусить в небольшом кафетерии при небоскребе. 

- Не знаю, - бросила она ему в ответ, давая понять, что не собирается делать за него его работу. 

- Ну что ж… Ахерон и Лета сейчас внедрены в вашу организацию, и я думаю, они вскоре выйдут со мной на связь, - с улыбкой ответил он.