Литмир - Электронная Библиотека

— А что в школе есть еще и отработка? — шепнула я, наклонившись к одной из одноклассниц.

— Конечно, — отозвалась Агния, странно глядя на меня, а потом на лице нарисовалось понимание, — а, чужачка же. Все работают тут, и за скотиной ухаживают. А как иначе? Кто ж тебя задарма кормить будет? У школы свое хозяйство, чтоб учеников прокормить.

Приплыли, называется. Я от удивления и шока даже притормозила, и нагнала всех тогда, когда все в большой теплице скрылись. И когда заходила, услышала громкий возмущенный голос Алевтины Ивановны.

— От выпоротки, ворюги бессовестные, от я их поймаю, все корешки повыдергиваю, заовинники несчастныя, опять влезли, поганцы, — охая и ахая, ругалась учительница на неизвестных. Всплеснула руками возле очередной бреши среди буйства красок, в которой виднелась черная земля, прошипела что-то сквозь зубы, смачно сплюнула и, наконец, вспомнила о нас. Обвела всех хмурым взглядом. От всегда радушной и доброй женщины не осталась и следа. Я уж подумала, что и нам сейчас достанется, но нет. Женщина взяла себя в руки и спокойно, несмотря на сверкающие от злости глаза, дала нам задание: — девочки, ваша задача на сегодня — отыскать здесь все известные вам безопасные растения, которые найдете. Трогать ничего категорически нельзя, — только на этом предложение ее выдержка дала сбой, послышалось шипение, но и оно растворилось уже в следующий момент, — смотрите, записываете, в конце урока список оставите мне.

Ведьмы разбрелись по огромной, просто ошеломляющей своими размерами, теплице. Глаза разбегались от буйства красок, рот открывался от удивления, когда я видела цветы, которые должны были отцвести еще пару месяцев назад. В воздухе разливался одуряющий запах цветов, настолько насыщенный, что хотелось прикрыть нос. И только легкий ветерок, который врывался через открытую дверь, приносил облегчение. Вдохнула свежий воздух, принесенный им, схватила с полочки у входа листок и поплелась вдоль грядок, скользя взглядом по многочисленным растениям.

Клевер: красный и полевой, одуванчики, их желтые махровые шапки виднелись издалека, подорожник, чьи широкие лапы-листы виднелись то тут, то там, бузина, чьи темные ягоды уже налились… Карандаш выводил одно название за другим, пока я медленно изучала теплицу. Трав было много, как и цветов, иногда встречались и ягодные кустарники, которые предпочитали теплый и влажный климат. Полевой чеснок, синие цветы цикория… Проплешина среди этого куста явно говорила о том, что расхититель сокровищницы Алевтины Ивановны позаимствовал несколько цветков. Лилейник, спаржа — почти все это можно употреблять в пищу. Многое — даже сырым. Лес богат, никогда не оставит голодным того, кто знает, что искать. Лишь зимой укрывает снежным покрывалом свои дары, но не для того, чтобы спрятать, а для того чтобы сохранить от трескучих морозов. Иван-чай, мелисса… Как много здесь собрано всего, просто удивительно, как удается содержать их в одном месте. В дальнем уголке, в отдельной, накрытой стеклянным куполом грядке цвели яркие, потрясающе красивые цветы ультрамаринового цвета. Настолько же красивые, насколько и ядовитые. От одного вида, когда я поняла, что это за растение, содрогнулась. Теперь понятно, почему Алевтина Ивановна строго-настрого запретила прикасаться к чему-либо. Если здесь рос даже такой беспощадный убийца, как Аконит. Бабушка называла его голубым лютиком и говорила, что даже его запах ядовит. Я видела его только на картинках, но прелестные цветы хорошо врезались в память. Оглядевшись, заметила, что еще несколько грядок были плотно накрыты куполами. Да уж, теперь понятна причина такой ярости учителя. Ведь, не имеющий понятия о последствиях ученик, мог пострадать, присвоив себе неизвестное растение.

Теперь я с большим интересом глазела по сторонам. И занятие затянуло, даже тревожные мысли отошли на второй план. Ненадолго. Но и этой передышки было достаточно, чтобы выдернуть себя из плена сомнений и волнений.

Листы на выходе забирала Алевтина Ивановна. Она за время занятия тоже успокоилась и уже не препарировала взглядом все вокруг. Отдала ей лист с внушительным списком. Она пробежалась по нему глазами, одобрительно взглянула на меня и кивком отпустила.

Я поспешила на очередное занятие. Учеба! Мама и Ядвига Петровна говорили, что я должна учиться, что это необходимо, и только сейчас я осознала, насколько хорошо это помогает. Стоит только сосредоточиться, увлечься и от дурных мыслей остается лишь легкий флер и немного подрагивающее в нервном биении сердце.

Завернула за угол одного из «мужских» домов, которые находились на противоположной стороне от наших, и носом уткнулась в темную рубашку. Руки встреченного парня тут же обхватили меня за плечи. Стоило только вдохнуть, как обладатель сего элемента одежды сразу стал ясен. И хоть глаза не поднимай! Мысленно ругнулась сначала на судьбу, потом на удачу, а потом и на себя, снова вдохнула. Глубоко. Обреченно. Приятный, кстати, запах. Головокружительный. Или дело в том, что в теплице надышалась? Или Рад приворотным зельем душится? Или природный афродизиак использует? Надо об этом подумать на досуге, может, привлекательность Покровских в этом заключается? Мысли пронеслись молниеносно. И тут же над головой прозвучал веселый голос:

— Какая приятная встреча! — тихо, мягко и оттого, мне показалось, слишком интимно прозвучал его голос.

Очнулась от собственных мыслей и дернулась назад. Руки, на мгновение крепче сжав мои плечи, отпустили.

— Здравствуй, Радислав, — как можно ровнее сказала я и подняла взгляд. Тут же вспомнила и о букете, отчего губы сами собой разъехались в улыбке, а к щекам прилил жар. Черт! Только не это.

Рад явно был доволен увиденным. Еще бы! Я тут беззастенчиво смущаюсь, руша на корню свою легенду о полном равнодушии.

— Прекрасный день, — проникновенно сказал он, — и он становится теплее и ярче при виде тебя.

— У меня занятие, — отвела взгляд, сжала руки в кулаки и уставилась себе под ноги, моля всех Богов о помощи. Дайте хоть шанс сбежать.

— У меня тоже, — вкрадчиво заметил Рад, коснулся моей пылающей щеки большим пальцем, но убрал свои руки раньше, чем я успела отдернуть голову, — нам по пути.

Обреченно вздохнула и поплелась вперед, когда он отошел с пути.

— Милана, — подстроившись под мой шаг, заговорил Рад, — у меня нет сил видеть тебя такой взволнованной. В прошлую нашу встречу я чуть не сошел с ума от беспокойства за тебя. Ты была такой… грустной. Тебя что-то тревожит? — он коснулся моей ладони, сжал и тут же отпустил.

Тревожит! В данный момент ты меня тревожишь! И твое беспокойство за меня, и то, что руку так быстро отпустил. Я и возмутиться не успела. А так хотелось, что бы успела…

— Все в порядке, — чувствовала сильнейшую неловкость, особенно, когда мы вышли к школьному двору и на нас стали бросать взгляды: завистливые, многозначительные, веселящиеся и любопытные. Кто-то из парней даже одобрительно присвистнул.

— Мила, — он остановился, схватил меня за руки и заглянул в глаза, — маленькая ведьмочка, — зашептал он, восторженно оглядывая меня, — прекрасное видение. Я каждый день ищу встречи с тобой. Каждую секунду думаю о тебе, мучаясь без сна, не могу забыть о твоих глазах, хочу увидеть мягкую улыбку. Я только об одном прошу, — он поднял мои руки и щекотно коснулся губами моих пальчиков. Теперь горело не только лицо, но и грудь, и уши. Но самое ужасное, что меня словно невидимые путы сковали, я не могла пошевелиться. — Прости меня, — тихо с хрипотцой проговорил он, виновато заглядывал в глаза, все еще удерживая мои руки у своего лица, — прости дурака за безобразное поведение тогда у озера, — еще один легкий поцелуй достался пальчикам, отчего я не выдержала и опустила взгляд. Если бы могла, то сгорела бы на месте от стыда и смущения. — Я потерял разум, но боюсь, не в силах ничего с этим поделать. Сердце при виде тебя бьется так громко, что заглушает его голос.

— Отпусти, пожалуйста, — прошептала я и неловко переступила с ноги на ногу.

21
{"b":"642215","o":1}