В оформлении обложки использована фотография с сайта https://ru.m.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:General_Sherman_tree_looking_up.jpg по лицезии Creative Commons Attribution 2.0 Generic, автор Jim Bahn и фотография с сайта https://www.pexels.com/de-de/foto/1608534/, автор Nikita Lyamkin

Лето. Приключения Олака

В то утро рассвет немного задержался – сон интересный досматривал. Но вот досмотрел, разбудил птиц, согрел стволы сосен и наконец добрался до выступающих из земли корней старого дуба.

И вдруг один из корней зашевелился! Сначала он вытянулся, потом перевернулся, а затем и вообще встал. И оказалось, что это никакой не корень, а вроде как маленький человечек. Две руки, две ноги, на лице борода рыжая. Руки поднял, глаза протер, чтобы после сна открылись побыстрее. Сощурился, бороду в улыбке раздвинул: утро настало, хорошо! Запахнул на себе зеленую курточку, подтянул такие же зеленые штаны, расшитые желтыми узорами, вытащил откуда-то из-под корней сплетенную из соломы корзинку и направился в лес.

Едва он скрылся, как со ствола липы спустился другой такой же. Только без бороды и куртка светлее. Спустился, пошарил в кустах, вытащил длинную палку вроде копья и пошел в другую сторону. Тут и еще в разных местах стали человечки появляться. Кто с дерева слезает, кто вроде как из-под земли вырастает, а кто наподобие сухого листа с неба спускается. Заговорили: здороваются, друг дружку приветствуют. Говорят, вроде как дятел стучит или камешки перекатываются. А иногда как малиновка свистнет. И по всему видно, что чувствуют они себя здесь, в лесу, как дома. Оно и понятно: ведь они – Лесной Народ. Сейчас я тебе о них расскажу.

Ты, наверное, уже слышал о гномах? Если не слышал, спроси у мамы, она расскажет. Маленькие человечки в красных колпаках живут в пещерах, глубоко под землей. Пещеры эти в горах, а горы в дальних странах. Живут под землей, ищут золото и драгоценные камни, куют мечи, поют песни, воюют со злыми троллями. Люди о них кое-что знают, потому что кто-то когда-то попал в их пещеры, а потом рассказал. Кажется, это была прекрасная девушка, принцесса, и гномы ей помогли в беде. Но я этого точно не знаю, а потому врать не буду. Но вот чего никто не знает, это что у гномов есть родственники в наших краях. А не знают о них, потому что гномы их стыдятся и никогда о них не говорят. И в песнях не поют, и сказок о них не рассказывают.

А чего стыдиться-то? Да, мелковаты, да, неказисты, иногда неуклюжи, – ну и что с того? Впрочем, я знаю, отчего гномы стыдятся своих здешних родичей: оттого что они бедны. Нет у них ни золотых чаш, ни серебряных кубков, ни мантий, усыпанных рубинами. Даже мечей со щитами, и тех нет. Все оружие – палицы, да луки со стрелами, да пращи. Да и этим оружием они редко пользуются, предпочитая скрыться, спрятаться от врага. Вот в этом, в умении прятаться, они великие мастера, тут им равных нет. Потому и зовут их – скрытни. И потому они могут жить совсем рядом с нами, а мы их не замечаем.

Вот пришли, скажем, люди в лес. Поляну выбрали, скатерть расстелили, костер разожгли. Взрослые сидят, разговаривают, а дети в прятки играют. Вдруг один бежит из кустов, да не застукаться поскорее, а к взрослым: «Мама, там кто-то есть!» Мама с папой встревожились, идут в кусты, раздвигают, смотрят – никого. «Тут никого нет, малыш. Тебе, наверное, почудилось». «Нет, – настаивает тот, – там кто-то был, на меня смотрел, я глаза видел!". «Это мышь, дорогой, – успокаивает мама. – Или птица. Она на тебя посмотрела, а ты и испугался». «А почему ветка качается?» «Это ветер, ветер!»

Но вот погаснет костер, стихнут песни, уйдут люди, и в густеющих сумерках на опустевшую поляну выйдут те, кого ты, дружок, высматривал в густой листве. Странные, странные существа! Ростом они… Ты папину ладонь представляешь? Вот их взрослые как раз такие и будут: их папы – чуть больше папиной ладони, а мамы – маминой. А дети – ты, наверное, уже догадался – немного больше твоей. Кожа темней, чем у нас: у детишек желтая, как песок, у взрослых цветом похожа на старый желудь. Руки и ноги слегка корявые, но пальцы ловкие, быстрые: и сандалии из соломы сплести, и рубашку сшить, и слова на дощечке написать – все могут. Одежду любят носить летом – зеленую, а осенью – желтую и красную.

Посмотришь на них – и сразу поймешь, почему их никто не видит. Застынет скрытень в своей зеленой курточке, шляпу на глаза надвинет – станет как сучок, не отличишь. Ну, а если кто попробует этот сучок отломить, того так в руку ущипнет, что сразу отдернет. Подумает – колючка, и отстанет.

А еще скрытней потому так редко видно, что зимой они живут глубоко под землей, как и их родственники-гномы. Выберут горку каменистую, и долбят ее, сверлят, роют, пока не нароют целый пещерный город. Там у них и квартиры для жилья, и склады для припасов, и залы для занятий. Там они проводят долгие зимние месяцы. А летом выходят наверх. Летом спят или в дуплах, или в развилках старых дубов и лип, или прямо на траве: завернутся в лопух, подорожник под голову положат – и спят.

В старину люди были приметливее, да и в лес чаще ходили, а потому иногда Лесной Народ замечали. Тогда пугались, бросались прочь. А вернувшись в деревню, рассказывали, что встретили лешего. Так их в старину называли. А еще так: оборотни, упыри, вурдалаки, кикиморы, яги, кики-мики болотные. Рассказывали о них нехорошее: что заманивают людей в лес, особенно детей маленьких, путают тропинки, уводят в глушь, в болота, и люди там гибнут. Или волками оборачиваются и кровь из людей пьют. А еще болезни, хвори насылают. И потому их боялись и встреч тоже избегали.

Хорошо, что скрытни этих историй не слышали, а то бы стало им ужасно обидно. «Да, водится, водится в лесу нечисть! – закричали бы человечки в зеленых курточках, если бы услышали людские рассказы. – И все про нее верно говорят: и заманивают, и в болотах топят, и кровь пьют. Но мы-то тут совсем не при чем! Мы с этими обороднями, утырями и киками сколько воевали, сколько наших в тех битвах полегло!» А Лесной Народ никого никогда не заманивал и не запутывал. Об этом хоть кого можно спросить – хоть сорок, хоть ежей с ужами – любой скажет. А если люди скрытня нечаянно заметили да со страху кинулись, не разбирая дороги, незнамо куда, да потерялись – кто им виноват? И насчет хворей или тем более крови – смешно такое слышать. Ну как, скажи, они могут кровь человеческую пить, если вообще на животных не охотятся и мяса не едят? Питаются грибами да ягодами, да травами сочными. Единственно – рыбу. Да, рыбу острогой бьют, на огне жарят, на солнце вялят. Но кровь тут при чем? Напраслина все.

Солнце уже наполовину поднялось над краем леса, и Олак проснулся в своей постели из травы и листьев. Проснулся, но вставать не спешил. Сначала он хотел досмотреть сон: там было что-то страшно интересное. Но пока Олак поворачивался поудобнее, чтобы смотреть без помех, сон куда-то спрятался. Вот так всегда: сны прячутся еще лучше, чем скрытни.

Тогда Олак снова открыл глаза. Над ним, закрывая небо, покачивались, шелестели листьями ветви старой липы. И вся липа, в развилке которой, высоко над землей, спала семья скрытней, тоже слегка покачивалась и тихонько гудела: росла, воду из земли тянула. Если ухо к стволу приложить, сразу услышишь.

Олак лежал с одного бока, а возле другого было место отца. Но сейчас оно пустовало. Значит, отец уже встал. Он всегда встает первым. Или на рыбу идет охотиться, или грибы-ягоды собирать. Так что с краю теперь спала мама Нарита. А рядом с Олаком сопела и даже во сне строила гримасы сестра Минки. Она маленькая, что с нее взять. Раньше Олак тоже спал в середине, а с краю ложилась мама. Но теперь Олак вырос и может лежать с краю, как и полагается мужчине. К тому же он ловко лазает по деревьям – лучше, чем отец. Может быть, даже лучше всех в Народе. Ну, почти лучше всех. Почти так же, как Прак-путешественник.