– Эй! – Запущенная подушка угодила ему прямо в голову, он даже подпрыгнул от неожиданности. – А я-то думала, что тщеславна! – рассмеялась ЛаДэн. – Ты что. правда такой задумчивый?

– Я витал в облаках. – Коди швырнул подушку обратно в ЛаДэн. – Так сказать, размышлял, если ты понятия не имеешь, что это означает.

– Очень даже знаю, что это означает, – возразила она. – Также мне известно, что у тебя свербит кое-где в горячем местечке. Расслабься, голубчик, у меня тоже кое-где свербит. – Тут она задрала футболку и показала на пупок.

– Ах, как смешно.

– Ах, взаправду! – ЛаДэн спрыгнула с кровати, и не успел он вымолвить и слова, как она уже сжимала ладонями его лицо. – Ну же, давай, вот! – Девушка потрепала его по щеке и снова задрала футболку, обнажив живот. – Смотри, у меня там еще горячее. Проверь.

Пупок оказался в нескольких дюймах от носа Коди. Он отпрянул и попытался отстраниться, но она схватила его за руку и прижала к себе. Тут неловкость Коди сменилась удивлением.

– Готов признать, – сдался он, все-таки отодвигаясь от нее. – У тебя горячее.

– Я же говорила. – Она вновь растянулась на кровати. – Может, пыльца или что там еще бывает в воздухе. Знаешь, в это время года я терпеть не могу Канзас-Сити.

– Ты здесь уже бывала?

– Да я вообще отсюда. – Тут она рассмеялась, заметив его удивление. – Разве не знал?

– Откуда мне знать? Мы же только познакомились.

– Увидев тебя, я сразу поняла, что ты нездешний. Склонный к аллергии.

Он опять хмыкнул, на сей раз чуть печально, и признался:

– Я думал, что умираю от простуды, которую подхватил в самолете.

Она снова принялась щелкать каналами, потом передумала и выключила телевизор. И сказала:

– Если во время перелетов тебя часто преследуют симптомы простуды, возможно, все дело в аллергии.

– Да? – На сей раз он хмыкнул скептически. – Что, в самолете много пыльцы?

Она пожала плечами:

– Много всего прочего: плесень, пыль, газеты. Чей-то дешевый парфюм. И даже парфюм дорогой.

– Газеты?

– Хочешь верь, хочешь нет. Знаешь, если что-нибудь существует, значит, это кому-то нужно. Так вот, всегда найдется кто-то, у кого есть на это аллергия.

– Газеты, – снова все еще скептически повторил Коди.

– Совру – умру. – ЛаДэн торжественно подняла вверх руку. Потом опустила ее. – Ну что ж, было весело. Чем бы теперь заняться?

Коди наклонился вперед и завладел пультом, собираясь включить телевизор – в основном для того, чтобы не дать ей возможность снова сравнивать горячие местечки. На ожившем экране появилась смуглая брюнетка, которая вещала прямо в камеру с такой убедительной искренностью, что брови Коди за компанию сошлись на переносице:

– …на крытой автостоянке на окраине Канзас-Сити, Миссури, обнаружили два освежеванных и сожженных тела; они были идентифицированы как Огуст Фьоре, он же Крошка Оги-Цветочек, пятидесяти одного года, и Корал Оу, двадцати девяти лет, из Либерти, Миссури. Фьоре пропал две недели назад из конспиративной квартиры ФБР, где он находился в ожидании начала разбирательства по делу о рэкете с участием Кармине Неспарини. ФБР упорно отказывается комментировать информацию о том, что Фьоре был личной «отмычкой» Неспарини, но близкие к расследованию источники заявляют, что сотрудничество с Фьоре обеспечило властям беспрецедентный уровень доступа к бандитским записям. Адвокаты погибшего не хотят комментировать происшествие и заявляют, что ничего не знали о плане побега и о местонахождении клиента. Возможно, никогда так и не удастся узнать, добровольно ли покинул он убежище. Техники ФБР все еще продолжают упорно работать над выведенной из строя системой наблюдения, но специалисты считают, что вряд ли им удастся спасти достаточное количество данных.

Связь между Корал Оу и Фьоре до сих пор не установлена. Оу пятнадцать лет работала на конгресс-бюро Канзас-Сити в качестве координатора мероприятий, причем последние три года – на руководящей должности. По словам коллег, она была умна и всеми любима. В последний раз ее видели десять дней назад, когда она допоздна задержалась в офисе с двумя подчиненными.

Фотография женщины на экране внезапно сменилась изображением очень молодого человека, который выглядел так, словно не спал эти самые десять дней по меньшей мере. Чуть побитая помехами надпись внизу экрана гласила, что перед нами Акул Веласкес. «Она велела нам уходить домой, собиралась сама доделать все до конца. – хриплым голосом говорил он кому-то слева за пределами камеры. – Мы хотели остаться, но она сказала… – Тут он взмахнул обеими руками, словно гнал кого-то прочь. – „Нет, уходите, я закончу сама, а завтра утром принесите мне, пожалуйста, вкусный кофе“. Это было так на нее похоже. Я попытался все равно остаться, но она по-прежнему твердила „нет“. Жаль, что я тогда послушался».

В студии снова появилась первая женщина, которая на сей раз выглядела еще серьезней и искренней.

– Городская администрация обнародовала заявление о том, что этот несчастный и трагический инцидент не должен затмить тот факт, что преступная деятельность в районе за последние двенадцать месяцев постоянно сокращалась благодаря новым мероприятиям в области правопорядка…

ЛаДэн выхватила пульт у него из рук и выключила телевизор.

– Знаешь, вот это было не весело. Чем бы заняться теперь?

– Эй, я же смотрю! – Коди потянулся за пультом, но она швырнула его прочь через всю комнату, он ударился об стену и аккуратненько упал прямо в небольшую мусорную корзину.

– Она делает бросок – и забивает! Трехочковый! Зрители неистовствуют! – ЛаДэн изобразила шум толпы, а он тем временем отправился за пультом.

От удара о стену батарейки выпали, ему удалось их вставить правильно только со второго раза.

– Ой, да ладно тебе! Что за радость пугать себя до смерти?

Но новости уже закончились; теперь у края пустого бассейна стоял, моргая от яркого света, мужчина, который вещал о хлорировании воды.

– Ладно, так и быть. – Коди уронил пульт на кровать, снова опустился на стул возле стола. – Я даже не пытался себя пугать.

– Кого же тогда ты пугал? Меня?

– Нет. Просто хотел сосредоточиться.

– Поставь себе ленту новостей в телефон. – ЛаДэн снова стала переключаться с канала на канал. – Похоже, что везде идет сплошная чушь. Подумать только, «Крошка Оги-Цветочек»! Сначала я подумала, что речь идет о каком-то блоке допотопного «Автоугонщика». «Гей Тони встречает Крошку Оги-Цветочек, свищут пули, головы долой!» О! Эй! Мне это нравится! – внезапно выпрямилась она.

Стоило Коди только взглянуть на экран, как сразу стало ясно, что там идет.

– Видел уже. – Он облокотился на стол и уткнулся подбородком в руку. По-прежнему жгло все там же. – И не раз.

– Я тоже, но все равно всегда смотрю. Этот парень такой клевый!

– Правда? – Если он не оставит чертово зудящее место в покое, сказал Коди про себя, то оно никогда не пройдет.

Он шевельнулся и уперся в скулу рукой, но большой палец словно по собственной воле скользнул вниз и ощупал линию челюсти. Рассердившись сам на себя, Коди схватил телепрограмму и пробежал по ней невидящим взглядом.

– О’кей, он плох и, может, даже знал об этом, – болтала ЛаДэн. Она взбила подушки за спиной, чтобы было удобней, и эдак буднично уселась в полулотос, что Коди даже поморщился. – Что с того? Да и вообще, все кино скверное.

– Ну, фильм-то довольно старый, – пожал плечами Коди.

– Не такой уж старый. Не древний.

– Нет, но, когда он вышел, модулей обмена не существовало вовсе и человечество пользовалось гибкими дисками. Вот такого размера. – Он развел руки фута на три. ЛаДэн так глянула на него, что Коди пришлось показать расстояние примерно в один фут. – Ну, хорошо, вот такого размера. Телевизор был простым непрограммируемым терминалом, а облако – пушистой белой штукой в небе. Так что идея отказа от памяти ради накопления в мозгу данных…

ЛаДэн пренебрежительно махнула рукой: