– Я не хочу есть, – тихо ответила она.

– Тогда ладно. Рад был познакомиться, Мартин.

Бишоп встал, чтобы на прощанье пожать ему руку, но Дэвид уже отвернулся, направившись на кухню за новой порцией пива. У него появился хороший повод выпить. Насколько он мог судить, ему только что удалось продемонстрировать супруге, что парень, с которым она сидела рядом, является опасным демагогом. Или на самом деле он все-таки не дал ей этого понять?

Вряд ли, сообразил он в конце концов. Но ему потребовалось время, чтобы понять, как беспомощно прозвучали его аргументы. Они с Биллом оказались рядом с Эми и Нассером, художниками, которые участвовали в разработке веб-сайтов. Эта работа, жаловались они, постепенно выходит из моды. Все четверо прислонились к большому валуну, испещренному следами от потушенных сигарет, и, потягивая пиво, наблюдали за детьми. Кругом на траве валялись леденцы из распотрошенной пиньяты, но вместо того, чтобы запихнуть сласти в рот, дети гонялись друг за другом, втаптывая их в землю.

– Смотрите, как легко они сошлись, – сказал Феррис.

– Ничего, – заметила Эми. – Пройдет несколько лет, и они будут драться за зеленый сойлент[10].

Дэвид размышлял совсем о другом. Ему понадобилась еще порция пива – да не одна, а даже три, – чтобы проанализировать беседу с Бишопом и понять, что он неверно воспринял ситуацию. Никого не интересовало, что он должен был сказать. Бородатые андроиды из Вильямсбурга вообще не слушали: для них это был никто. Писатель вспомнил лицо Ингрид, когда она холодно сказала, что не хочет есть. И тогда он вдруг понял одну истину: он добился лишь того, что унизил себя.

– Тот парень, – резко произнес он, – ну, этот Мартин. Что за чушь – считать, что умение спорить может подменить фактическое мышление!

– Читал статью в «Роллинг Стоун»? – спросил Нассер.

– Так, пробежал…

– Прочти повнимательнее.

– А стоит ли?

– Он некоторое время жил в Берлине.

– Одновременно с тобой, – кивая, добавил Билл.

– Ты ведь был там? – продолжал Нассер. – Тогда тебе и в самом деле стоило это прочитать. Бишоп сошелся кое с кем из левых радикалов.

– Что еще за левые радикалы? – не понял Паркер.

– У них такое название… В честь… – задумавшись, художник почесал затылок.

На помощь попыталась прийти Эми:

– Ты знаешь. В честь одной старой немецкой коммунистки.

Встрепенувшись, Дэвид впился в них взглядом:

– «Роза Люксембург коммандо»?

– Вот именно.

– Господи Иисусе! – проговорил писатель. – Идиоты, которые сами себя взорвали. И меня заодно чуть не прикончили.

– В самом деле? – внезапно заинтересовавшись, спросила Эми.

Когда Дэвид вспомнил о том случае, ему сразу стало нехорошо.

– Они планировали взорвать главный вокзал. – Он сделал большой глоток пива, и лицо его потемнело. – Бишоп занимается обращением в свою веру.

– Думаешь, он вербует себе новых последователей? – уточнила Эми.

– Такой парень, как он, всегда этим занимается, – сказал Нассер.

– Он уже завербовал Ингрид, – едва слышно пробормотал Паркер, и его голос стал тяжелым.

– Дело в том, – сказал Билл, желая успокоить друга, – что Бишоп – прирожденный оратор. Думаешь, он когда-нибудь возьмется за пистолет? Да он просто не прочь залезть под очередную юбку. Добивается внимания к себе. Он всего лишь…

– Взгляните, – перебил его Дэвид, и все трое проследили за его взглядом, устремленным на другой конец лужайки.

На крыльце стоял Мартин Бишоп. С пивом в руках и с улыбкой на лице он лениво наблюдал за детьми. А потом бросил вполне дружелюбный взгляд на Билла, Эми и Нассера. На лице его не было ничего враждебного или отталкивающего. Но Паркер увидел что-то совсем другое. Он поставил свое пиво в траву, выпрямился и зашагал к парадному крыльцу.

– Эй, – бросил ему вслед Феррис. – Ну в самом деле. Не бери в голову!

Но Дэвид больше никого не слушал.

Кевин и Джордж наблюдали за тем, как усталые и взбудораженные жители Калифорнии целыми семьями заходят и выходят из ресторана «Ред Робин». Мур размышлял о том, как же сильно отличаются их жизни от того, как живет он. И подозревал, что его спутник думает совсем о другом: о том, как закончатся их беззаботные жизни. Притом скоро…

– И сколько вы набрали? – спросил Кевин.

– Э-э?..

– Ну таких, как я. Перебежчиков.

Джордж усмехнулся.

– Перебежчиков? Знаешь, а мне это нравится!

– Ну и?

– Трех я подхватил утром, где-то на рассвете. Когда позвонил тебе, то как раз вернулся.

– Мы поедем в то же самое место?

– Нет.

– А куда?

Улыбка слетела с лица Джорджа, и Кевин почувствовал некоторое волнение.

– Скоро ты все узнаешь. Хорошо?

– Человеку нравится все узнавать заранее…

В ответ Джордж включил радио, а потом покрутил ручку настройки. В рубрике новостей выступала член Палаты представителей от штата Флорида, Диана Трамбл. Она объявила о пяти повестках в суд в расследовании по делу «Плейнс Кэпитал» и IfW, врученных двум председателям правления, главному операционному и двум генеральным директорам.

– Слушания будут назначены после августовских каникул. Представитель Хейнс и я надеемся получить исчерпывающие и честные ответы на наши вопросы, – заявила Трамбл.

– Проповедуй, сестричка, – сказал Джордж.

После этого они с Кевином прослушали рассказ диктора о том, как, согласно непроверенным данным, школа для девочек в Нигерии подверглась нападению «Боко-Харам»[11], исламской экстремистской группы. Той самой, которая всего три года назад похитила почти триста девочек из другой такой же школы в Чибоке.

– Вот она, – сказал новый товарищ Мура, выключив радио и кивая в сторону белокурой женщины двадцати пяти лет, с пухлой сумочкой на плече, которая выходила из ресторана.

В джинсах, в черном поло и в коротком черном переднике официантки. На ее красном бейджике «Ред Робин» большими буквами было написано имя: Трейси. Джордж вышел, чтобы встретить ее, а Кевин молча наблюдал за ними через ветровое стекло. Судя по всему, женщина была вне себя, ее руки дрожали. Когда Джордж что-то шепнул ей, она кивнула, а затем энергично покачала головой и повысила голос:

– Нет уж, больше я туда ни ногой!

Джордж положил ей руку на плечо. Она вздрогнула, и он убрал руку. После того как он произнес еще несколько слов, Трейси снова кивнула и открыла сумочку. Вынув оттуда телефон и бумажник, она протянула их мужчине. Тот покачал головой – видимо, не хотел к ним прикасаться. И просто показал, что это нужно сделать ей самой. Она удрученно пересекла парковку и выбросила все в урну. В этот момент из ресторана вышел какой-то работяга, вертя во рту зубочисткой и окинув женщину пристальным взглядом.

Джордж оглянулся в сторону машины и подмигнул Кевину.

Трейси повернулась, чтобы уйти, а затем, помедлив, сняла бейдж с передником и тоже швырнула их в урну. Джордж приподнял водительское кресло, чтобы она могла сесть сзади. Бросив на сиденье свою сумочку, женщина посмотрела на Мура.

– Привет.

Тот кивнул в ответ. Когда она уселась, он прочитал слова, вышитые на плече ее черной рубашки:

ЧЕСТЬ

ВЕРНОСТЬ

ЖАЖДА ЗНАНИЙ

ОТТЯГ

Джордж сел за руль, и Трейси сказала:

– В следующий раз предупреждайте, хорошо?

– Так, по идее, должно быть, – ответил шофер, когда автомобиль тронулся вперед. – Но правила устанавливаем не мы, а они.

Пассажирка громко вздохнула и выглянула в окошко.

– Ну что, готовы? – спросил Джордж энергичным голосом.

– Всегда, мать твою, – буркнула Трейси.

– Эй, вы! – окликнул Дэвид, приближаясь к крыльцу.

Бишоп улыбнулся ему. Получилась открытая и дружелюбная улыбка.