Дэйр попытался составить планы на завтра — строго говоря, уже сегодня, ведь наступило утро, хотя дождь все так же барабанил по крыше, и было не намного светлее, чем когда они пришли, — но голова уже не соображала. Он согрелся, поел, и теперь его клонило в сон.

Дэйр придвинул газовый обогреватель поближе к изножью постели, но не вплотную, чтобы не сбить случайно пяткой, потом выключил фонарь и в полутьме вытянулся на матрасе возле Энджи. Ноги безбожно свисали. Матрас считался двухспальным, но по меркам Кэллахана был чертовски коротким, но отлично вмещался в спальный отсек. Обычно Дэйр ложился по диагонали, чтобы хоть немного удлинить спальное место. А порой сворачивал ком из грязной одежды и укладывал на пол у изножья, чтобы было на что устроить ступни. Однако сейчас Дэйр слишком устал, и ему было глубоко плевать, свисают ноги или нет.

Он думал, что мгновенно уснет, но не тут-то было. Даже в измотанном теле все еще пульсировал адреналин. Испытания еще не закончены. Пока Дэйр и Энджи в безопасности и в относительном комфорте, но в целом ситуация пока не разрешилась. Где-то за стенами бродил убийца, а еще медведь, которого нужно выследить и ликвидировать. Гроза миновала, но ливень продолжал все усложнять. Пока погода не прояснится, они никуда не двинутся, сколько бы времени это не заняло.

— Дэйр.

Его имя едва слышно прошелестело во тьме, будто Энджи боялась, что он мог уснуть, и не хотела его будить.

— Что? — отозвался Дэйр.

Господи, если ей приспичило в туалет, он сейчас заплачет. Кабинка находилась позади хижины, и даже если забыть о проливном дожде, придется спускать Энджи по лестнице, нести к туалету, потом опять затаскивать наверх… ужас. Дьявол, да он лучше заставит ее поссать в кружку.

Однако проблема заключалась вовсе не в этом.

— Я не могу согреться. Мне так холодно, — пожаловалась Энджи.

— Хочешь еще воды с сахаром? — Отчаянно не хотелось вставать, но если надо…

— Нет. Я… — Энджи запнулась, на несколько секунд замолчала, потом судорожно втянула воздух. — Ты не мог бы… забраться ко мне под одеяло? Ты такой теплый, а мне так холодно, что даже больно. — Из ее горла вырвался звук — нечто среднее между вздохом и стоном, затем она прибавила: — Пожалуйста.

Если бы кто-то, часов этак десять тому назад, хотя бы заикнулся Энджи, что ей вздумается позвать Дэйра Кэллахана к себе в спальный мешок, она бы всерьез засомневалась, способен ли этот кто-то вообще отвечать за свои поступки, поскольку с головой он явно не дружит. С другой стороны, всего восемь часов назад она мирно спала в своем лагере, и распроклятые события этой ночи еще не произошли.

С тех пор утекло немало воды, как в прямом, так и в переносном смысле. Временами Энджи не знала, переживет ли следующую минуту, но все, что ей оставалось — это продолжать двигаться вперед, продолжать бороться. Даже после того, как Дэйр Кэллахан отыскал ее, боль и ужасный холод казались бесконечными, с единственной лишь разницей: теперь она была не одна. Появился он, сильный и уверенный, хотя свободной от борьбы за выживание частью сознания Энджи понимала, что холод, дождь и напряжение выматывают Дэйра не меньше ее.

Она так перепугалась, что, казалось, навсегда лишилась кусочка души, причем даже до конца не сознавала, как именно. Словно откуда-то сверху обрушился сокрушительный удар, сплющил ее, превратив в крохотное подобие самой себя; все силы ушли на то, чтобы просто выжить, и только теперь Энджи почувствовала, как постепенно распрямляется, как разум и тело стараются прийти в норму.

Все казалось таким нереальным, ошеломительным, что она не только попросила Дэйра согреть ее своим теплом, но даже не удивилась, когда он, не раздумывая, согласился.

— Просто лежи, — велел Дэйр, опустился на колени и полностью расстегнул молнию спальника так, что тот расстелился по земле. — Тебе не придется ничего делать. Я вытяну спальник из-под тебя.

Она коротко кивнула и продолжала молчать, пока он переворачивал ее, плавно высвобождая ткань. Несмотря на тугую повязку, каждое движение болезненно отдавалось в лодыжке. Раньше, оказывая первую помощь, Дэйр ничего не сказал, да и самой Энджи было не до вопросов, но теперь мозги заработали. Когда Дэйр в очередной раз осторожно приподнял ее правую ногу, Энджи не выдержала:

— Сломана?

Несмотря на явную усталость, Дэйр остро глянул на нее своими голубыми глазами:

— Не знаю. Если и так, то перелом легкий, тонкая трещина, не более.

Хорошо это или плохо, Энджи не знала, хотя не раз слышала, что простой перелом заживает гораздо быстрее, чем сильное растяжение. Если завтра станет легче, значит, просто потянула ногу. Ну а пока ничего не поделаешь, придется оставить все, как есть.

Дэйр укрыл ее расправленным спальником, и она беспокойно заерзала на матрасе, стараясь уложить ногу поудобнее. Вес пухового наполнителя давил на пальцы, отчего лодыжка неприятно пульсировала. Проклятие, вот уж заноза в заднице!

— Ненавижу быть беспомощной, — пробормотала она и тут же мысленно укорила себя за нытье.

— Да, это хреново, — грубовато подтвердил Дэйр, даже не пытаясь ни подбодрить, ни выразить сочувствие. Вот и хорошо. Все-таки он несколько часов тащил ее на спине, поэтому справедливо, если Энджи позаботится о ноге сама. А Дэйр пока перешел прямиком к делу: — Ладно, давай прикинем, как нам половчее устроиться, учитывая твою лодыжку. Может, ляжешь на левый бок, а я обниму тебя сзади?

Разумное предложение. Энджи послушалась, свернулась в клубочек и осторожно уложила правую ногу поверх левой. Дэйр скользнул под спальный мешок, крепко прижался сзади и обнял ее правой рукой за талию. Они столько времени провели в постоянном физическом контакте, что теперь, если Дэйра не было рядом, она чувствовала себя покинутой. Сейчас же, ощущая его спиной, попой и бедрами, Энджи наконец расслабилась, словно удовлетворив какую-то неосознанную потребность.

Вот бы еще холод отступил! Содрогаясь, она снова натянула спальный мешок почти до самой макушки в надежде, что тепло скоро начнет проникать в тело. Если бы у нее был фен… но фена не было, а влажные волосы мешали согреться. Это ужасно, когда устал настолько, что хочется лишь спать, а уснуть не получается от того, что холодно.

Дэйр устало вздохнул, и Энджи почувствовала, как его рука налилась тяжестью. Очевидно, у него проблем со сном не имелось. Она попыталась лежать смирно, чтобы не беспокоить его своей дрожью. Видимо, получилось паршиво, потому что через минуту Дэйр пробормотал:

— Да валяй уже, стучи зубами, быстрее согреешься.

Энджи послушалась. Ее жутко трясло от макушки до пальцев ног, зубы гремели словно кастаньеты. Дрожь накатывала волнами; стоило только понадеяться, что все позади, как начинался новый приступ. Все это время Дэйр держал ее, и постепенно паузы становились все дольше. Энджи начала согреваться; благодаря теплу Дэйра, под покровом набитого пухом спального мешка образовалась уютная тихая гавань. И чем больше отступал холод, тем глубже Энджи проваливалась в тяжелую истому до тех пор, пока не ощутила, как балансирует на грани забвения.

Прямо перед тем как она отключилась, хриплый сонный голос Дейра раздраженно прогрохотал на ухо:

— Я проснусь со стояком, но не смей мне за это предъявлять.

— Все в порядке, — пробормотала Энджи. — Было бы там из-за чего переживать.

Он же сам признался, что ниже пояса не гигант, верно?

Затем Энджи уткнулась в матрас и провалилась в сон так мгновенно, будто сорвалась с обрыва.

Чед Крагмэн жалко скрючился под выступом утеса, глядя сквозь серую пелену и гадая, когда же прекратится дождь. Ночью грозу протащило дальше, и появилась надежда, что непогода уляжется, но затем налетел другой шквал, еще страшнее, чем предыдущий. Чеду пришлось бегать от лошади к лошади, успокаивая ублюдских животных, пока и второй шторм не отнесло вниз за горы.