Незадолго до преддипломной практики мне довелось по знакомиться с удивительным человеком, и это знакомство стало для меня началом нового этапа погружения в чарующий мир целительства.

Я направлялся на встречу с одной из своих подружек, которая должна была состояться недалеко от кинотеатра «Мир». Летнее солнце палило немилосердно, у меня еще оставался запас времени, и я не смог удержаться от соблазна заскочить в манящее прохладой небольшое кафе, приветливо распахнувшее двери на центральной аллее парка, примыкающего к кинотеатру.

– Надо же, в конце концов, хоть иногда доставлять себе удовольствие, – подумал я и, с сомнением оглядев хлипкие пластиковые кресла, уселся на прочный деревянный табурет – единственное сооружение, внушавшее мне доверие.

Я заказал три стакана сока – яблочный, виноградный и томатный, и задумался было над тем, не стоит ли побаловать себя пирожными, как кто-то тронул меня за локоть. Я повернул голову. Мне приветливо улыбался студент сельхоз-института, учившийся на одном из начальных курсов агрономического факультета. Мы познакомились примерно год назад, и он страстно увлекся Шоу-Дао. При первой же возможности мы с ним уединялись в одном из бесчисленных коридоров «Альма матер», и после каждой такой встречи, длящейся обычно от пяти до десяти минут, он покидал меня, довольный и счастливый, как медали, унося на себе энное количество свежих синяков.

Глядя на его сияющее лицо, я каждый раз вспоминал любимую поговорку Ли: «Не больно, значит неправильно».

– Если ты не ощутишь хотя бы часть мощи приема на своем собственном теле, ты не сможешь обрести уверенности в нем, – объяснил мне Учитель.

– Сколько лет, сколько зим, – воскликнул я, вставая с табурета и заключая Захара в объятия.

– Учитель, есть подработка! – поспешил сообщить он.

– Это очень кстати, – обрадовался я, и, решив, что по такому случаю тарелочка пирожных уж точно не помешает, направился к стойке бара, бросив на ходу:

– Тебе что-нибудь купить?

– Сок и пару бушеточек, – откликнулся Захар.

Мы уселись напротив друг друга, наслаждаясь ощущением уюта и предвкушая удовольствия общения и совместной трапезы. Когда первый голод был утолен, Захар, дожевывая кусок бушетки, сказал:

– Есть возможность хорошо заработать. Нужен иглоукалыватель.

В те времена слово «рефлексотерапевт» еще не получило широкого распространения, и человека, применявшего методы рефлексотерапии, даже не имеющие отношения к акупунктуре, называли простым и понятным словом «иглоукалыватель».

– Я к твоим услугам, – бодро откликнулся я. – Когда приступать и кого надо сделать ежиком?

В этот период моей жизни мне пришлось изменить своим принципам и время от времени браться за работу, которую оплачивали. Это было связано с тем, что мою маму уже несколько раз оперировали по поводу рака и деньги, требующиеся на лекарства, на подарки врачам и медсестрам и на усиленное питание многократно превосходили возможности нашего семейного бюджета.

Захар расправил плечи.

– Начну по порядку, – сказал он. – Пару недель назад я отправился в городскую парилку, и там один забавный дедуля попросил меня сделать ему массаж. Я промассировал его совершенно бескорыстно, но в конце концов он чуть ли не насильно всучил мне двадцать пять рублей.

Названная сумма произвела на меня впечатление, поскольку по тем временам она превышала половину моей студенческой стипендии и составляла почти четверть зарплаты инженера.

– Ты лучше переходи к делу, меня мало интересуют размеры твоих гонораров, – сказал я, вовремя вспомнив о том, что рискую опоздать на свидание.

– Я просто хочу показать, что дедушка умеет быть благодарным, – лукаво подмигнул мне Захар. – Завтра поздно вечером я снова отправляюсь к нему. Похоже, он ищет человека, сведущего в иглоукалывании и массаже, и я порекомендовал ему тебя.

– И где обитает твой щедрый дедуля? – поинтересовался я.

– В зоне Новоромановки. Тебе наверняка известны там районы частных застроек, где живут корейцы.

– Ты хочешь сказать, что дедуля – кореец? – удивился я.

– А разве я об этом не упоминал? – в свою очередь удивился Захар.

Это обстоятельство стало решающим аргументом. Мне показалось очень странным, что щедрый корейский дед пытается отыскать иглоукалывателя среди представителей славянского населения, поскольку из рассказов Учителя и Лин о местной корейской общине я знал, что среди крымских корейцев было немало искусных лекарей, и что корейцы жили очень замкнуто, предпочитая решать свои личные проблемы в тесном кругу общины.

Захар проводил меня к месту свидания. Моя подружка запаздывала, и мы, отойдя в безлюдный переулок, принялись с энтузиазмом мутузить друг друга, как сказал Захар, для лучшего усвоения вкусной и здоровой пищи.

На следующий день я отправился в Новоромановку, где мы должны были встретиться с Захаром. Было около десяти часов вечера, и опустившаяся на город ночь была прекрасна. Воздух был прозрачен и чист, блюдечки мерцающих южных звезд кокетливо подмигивали мне с высоты. Захар опаздывал, и это давало мне возможность лишний раз насладиться таинственными пейзажами ночи. Прождав более получаса, я задумался о том, что, если так пойдет и дальше, я рискую провести под звездами всю ночь, но шестое чувство подсказывало мне, что нужно еще подождать и что встреча, которая мне предстоит, обещает стать совершенно особенной.

Минут через пятнадцать в конце улочки замаячила стремительно приближающаяся фигура Захара. Он размахивал руками, еще издалека выкрикивая извинения и объясняя причину задержки.

– Это была девушка моей мечты. Я просто не мог ее оставить, – задыхаясь и обливаясь потом, сообщил он. – Я знал, что ты меня дождешься. Все вышло совершенно случайно. Ее родители так редко уезжают из дома, а тут нам как раз выпал шанс...

– Для даоса любовь священна, – улыбнулся я.

Несколько минут спустя мы постучались в калитку небольшого домика. Дверь открыла улыбчивая, но немногословная женщина средних лет. Она провела нас через двор, а затем по блистающим чистотой комнатам, давая нам возможность по достоинству оценить аккуратность и трудолюбие корейского народа.

Хозяин домика оказался и улыбчив, и многословен.

– А, это и есть долгожданный доктор, – воскликнул он. – Спасибо, Захарушка, спасибо!

Он притянул Захара к себе, крепко обнял его и, расцеловав в обе щеки, незаметно сунул деньги в нагрудный карман его рубашки. Передача двадцати пяти рублей прошла в лучших традициях контрактной передачи информации в шпионских боевиках.

Захар, подозревая, что в его присутствии больше не нуждаются, спросил:

– Так я пойду?

– Давай сначала покушаем, – сказал старый кореец. – Из моего дома никто голодным не уходит.

Затем он переключил свое внимание на меня.

– Ты можешь звать меня дедушка Давы, – обнимая меня, сказал старик. – А теперь пойдемте за стол.

Я хотел было возразить, напомнив о том, что лечение не рекомендуется проводить на полный желудок, но сдержался, понимая, что мои возражения были бы бесполезны.

Дедушка Давы провел нас в самую большую комнату дома и усадил за внушительных размеров деревянный стол, уставленный всевозможными яствами. Тут были и воздушные пирожки из почти прозрачного белого теста, казалось вот-вот готовые вспорхнуть, как вспугнутые голубки, и мисочки, наполненные красной и черной икрой, и разнообразные салаты, и непонятным образом приготовленное мясо, происхождение которого я на глаз не смог определить.

Хозяин радушно потчевал нас, и только сейчас я смог внимательно рассмотреть его. Я поразился тому, насколько колоритной была его внешность. В глубоких морщинах выразительного и приветливого лица прятались маленькие черные глазки, излучающие энергию и лукавство. Его многое повидавшие на своем веку руки, как корнями мангровых деревьев, были опутаны выпуклыми венами.

Старый кореец щедрой рукой накладывал нам на тарелки новые и новые блюда. Когда глаза Захара осоловели, и выражение его лица стало свидетельствовать о том, что его измученный едой организм больше не способен принимать дополнительные порции пищи, дедушка Давы поднялся из-за стола и бережно проводил до двери дорогого гостя.