– Кира, ну ты чего? Стоишь в сторонке, как неродная, – Юлька сунула мне в руки бокал с шампанским. Диджей на миг прибавил музыку, и следующую фразу коллеге пришлось уже кричать: – Расслабься хоть немного! Начальство велело отдыхать, так что выполняй приказ Соколова! Новый год через три недели! Пора махнуть на работу лапой!

Я вымученно улыбнулась и отсалютовала ей бокалом, тут же начав искать глазами, куда бы его переставить. Ещё перебрать не хватало на корпоративе при начальстве. Нет уж, в памяти свежи были воспоминания девичника лучшей подруги, Аньки… Прошел почти год, но друзья до сих пор вспоминают тот памятный вечер. Я сначала отказывалась употреблять горячительные напитки, как знала: хорошим это не закончится, а потом… Потом я пела на крыше такси, швырялась в недовольного водителя туфлями за триста баксов и больно упала, получив растяжение лодыжки.

Нога до сих пор ныла на непогоду.

Впрочем, совесть давала о себе знать куда чаще.

Нет, никто из присутствующих на девичнике не жаловался, наоборот, они ржали как кони и поддерживали меня криками типа: "Кира, давай, жги, покажи им!".

Кому “им” – не знаю, но я показала…

Одним словом, алкоголь действовал на меня слишком нехорошо, раскрывая то, что раскрываться не должно больше ни при каких обстоятельствах!

– Кудряшкина, – голос первого зама гендиректора и попутно моего непосредственного босса вывел из состояния самобичевания и заставил вздрогнуть. А еще поморщиться. Ненавижу, когда коверкают мою фамилию, а он, зараза такая, стал делать это все чаще.

Неужели так сложно выговорить “Кудряшева”?

– Чего сидишь? – Макс подмигнул. – Остальные девушки веселятся вовсю. Поругалась с кем-то, что ли?

– Нет, Максим Сергеевич, – я смерила его недовольным взглядом, напоминая о субординации и намекая, чтоб отвязался.

Да, на работе, оставшись наедине, мы частенько переходили на «ты», но сегодня, при всем народе, секретничать с ним я не собиралась. Еще, чего доброго, доложат Соколову, потом ищи новую работу…

Макс не уходил, продолжая танцевать рядом и смотреть на меня, чуть улыбаясь.

И чего ему нужно? Мужик вроде определился – в невестах дочка генерального; нет же, пришел на корпоратив фирмы, еще и мне карму портит. Посмотрев в сторону танцующих коллег, увидела, как Юлька задрала и без того короткую юбку, начиная залихватски прыгать под Сердючку. Откуда вообще в этом пафосном ресторане записи Сердючки?!

– Праздники не любишь, Кир? – хмыкнул Макс, опасно приблизив свое лицо к моему. Вроде как, чтобы я его услышала.

Я нахмурилась, погрозила начальнику пальцем. «Золотой мужик», как называли его девчонки из бухгалтерии, чуть отстранился. Склонив к правому плечу свою брюнетистую голову, шеф с серьезной миной сообщил:

– Никогда бы не подумал, что ты против отрыва.

И столько неприкрытого ехидства в выражении его глаз в этот момент было, что стало даже обидно.

Да, я достаточно серьезная девушка двадцати четырех лет (первые пять лет жизни не считаются, я их плохо помню, значит, не было – вычитаем) и стараюсь во всем придерживаться правил и норм поведения, чтобы потом не было мучительно больно. И стыдно. И работа чтобы была.

– Веселиться можно и без алкоголя, – выдала, собираясь гордо вскинуть голову. Но тут вспомнила о бокале в руках, который так и не успела отставить в сторону. Удивленно посмотрев на пузырящуюся жидкость, поднялась, чтобы избавиться от компромата раз и навсегда.

– Вот это другое дело, – улыбнулся Минаев, тоже глядя на мое шампанское, преграждая мне путь и подзывая к себе официанта. Взяв с подноса стопку коньяка, он потянулся ко мне со словами: – За процветание холдинга, Прекраснокудрова?

– Ни в коем разе, Макс, н-нет, – попробовала отбрыкаться я.

– Нет? Ты против процветания? – он оскалился, являя миру и мне свои безупречно-ровные белые зубы. – Брось, от таких тостов не бегут! Будет расти компания, и мы с тобой будем в шоколаде. Ну? За будущее? Безбедное и чтоб в свое удовольствие!

Солнце слепило правый глаз, поэтому пришлось натянуть на себя шелковое одеяло. Только сон все равно сбежал, не желая продлевать приятное неведение и побуждая похмельную голову формулировать интереснейшие вопросы.

Откуда, например, шелковые одеяла в моей постели, где всегда были только сатин или бязь? И почему окно справа, если еще вчера было слева от кровати? И что за рука нагло, по-хозяйски сжимает мою голую грудь?! Голую! Грудь!

Медленно повернув голову, я попыталась рассмотреть неожиданного соседа. Прищурившись, поняла одно: это мужик; и то хлеб! Осторожно подняв руку, оттянула внешнюю сторону глаза и снова прищурилась. А потом закатила глаза к потолку, нервно вздыхая и повторяя про себя одно и то же: “Твою ж мать… твою ж…”.

– М-м-м, – простонал Макс. Миг, и его рука съехала с моей груди, чтобы почесать нос. – Что ж, блин, так плохо? Голова как колокол.

Это тебе плохо?!

От затылка к тому месту, что вечно жаждет приключений, прокатилась горячая волна. Мозг и вовсе закипел от накала чувств.

“Твою мать!..” – продолжал гнуть свою линию он…

Мой мир рухнул!

Как быть дальше?! Что делать?..

Я лежала голая в кровати босса, который был обручен с дочкой генерального директора, не помнила, что между нами было, и не знала, куда, собственно, подевались очки. Слепой крот в постели удава! Сказка кончилась, блин, и наступил рассвет со всеми его тяготами. Прощай, работа секретарем в престижной компании, здравствуй снова, центральная больница и работа медсестрой за копейки…

– Кто здесь? – наконец, начальник осознал, что с ним рядом есть живое существо, и оно шевелится. – Марина, ты?

Щаз.

Интрига! Ну? Смотри давай, кого споил, сволочь с красивой мордой. Твоей Марине двадцать два года, а мне послезавтра тридцатка. Живи теперь с этим!

Голова шефа повернулась ко мне лицом, я снова прищурилась, желая разглядеть его удивление. Но просветления не наступило. Макс поелозил, сморщился, моргнул…

– Раиса Семеновна?! – спросил немного испуганно.

Я тоже испугалась. Оглянулась назад… Нет, главного бухгалтера не увидела. Значит, это он ее со мной спутал. Да, мы обе рыжие, чуток в теле и женского пола. Но на этом сходства заканчивались. И самое главное различие между нами – возраст! Рае сорок один год! И на голове у нее всегда «живенько»: начес спереди назад на манер Дракулы из старого фильма.

– Ну знаешь, – решилась высказаться я, – очки носи, Минаев!

– Шучу я, Кир, – Макс засмеялся и сразу схватился за голову, заохал: – О-о-о, будь человеком, зай, принеси водички и таблетку.

Зай?! Зай?!!

Серьезно?!

– Пф-ф, – только и смогла ответить я, зло стаскивая на себя одеяло и собираясь встать с постели, чтобы заняться поиском собственных очков. Потому как без них найти что-то было бы очень затруднительно, а валить из квартиры практически бывшего шефа голой не хотелось.

– Лапуль, – снова подал голос тот, кто мнил себя бессмертным, хватая ускользающее одеяло за край и прикрывая стратегически важное место, – и поесть что-нибудь организуй.

– Угу, – буркнула, обдумывая про себя, как лучше прибить этого бабника, если он еще раз применит ко мне свои любимые уменьшительно-ласкательные обращения. Дернув одеяло сильнее, сгребла его на себе и встала.

На тумбочке очки не нашла, перешла к комоду. Там встретила свой бюстгальтер и один чулок. Чуть правее нашлась рубашка начальника. Ее надела на себя, чтобы не смущаться. Его-то фиг удивишь женским телом, а я не привыкла щеголять в чем мама родила вне своей квартирки.

“Твою мать…” – не унимался мозг.

– Зай, – тем временем продолжал разглагольствовать шеф, – у тебя на голове такой ужас. Тебе повезло, что у меня сердце сильное.

– Спасибо, – ответила на автомате, застегивая пуговки его рубашки на себе, – это лучшее, что я могла бы услышать от мужчины, с которым провела ночь.